Пятьдесят свиданий с врагом

Просто жесть. Тони мог поклясться, что Бэмби сделала это на зло, чтобы не смел ей указывать.

Она теперь на любой совет будет так неадекватно реагировать? Будет каждый раз что-то ему доказывать?

Да ну ее к черту! Какая она все-таки странная.

Успокойся, Тони. Она сирота. Не знает, как себя вести. Что ты завелся-то?

Но Джун раздражала… Он с первого взгляда понял, что от нее будет куча проблем. Она испортит ему жизнь. Да за что?

А просто так.

В этом была вся Джун. Ей не требовались причины, чтобы рушить мир вокруг себя. Она наслаждалась самим процессом.

Глава 2

Джун. Спустя полгода после переезда. Ее первый Сочельник в Иден-Парке

Она никогда не любила Рождество. Мрачное, унылое время.

Отец редко успевал вернуться домой из привычных поездок, никто не заморачивался тем, чтобы устроить настоящий праздник. Тошнотворное чувство одиночества – единственный подарок, который оставлял под ёлкой Санта. Ах, да. Еще бутылку выпивки для Той-кого-нельзя-называть: она любила это дело под Новый год.

Но в Иден-Парке декабрь был пропитан восторженным предвкушением. К Рождеству начали готовиться за два месяца, и в Сочельник здесь собралось море людей. Невероятно. Как магия. Как в кино.

Сегодня утром, за завтраком, Фрэнк сказал, что такой хорошей погоды давненько не было в конце декабря. Он листал на айпаде новости и комментировал их, хотя Джун не особо вслушивалась, мечтая о Принце Паркере.

Фрэнк всегда комментировал новости вслух. Называл это домашним обучением.

– Смотри-ка, у Роджера Синклера рейтинг подрос, кто бы сомневался, – то ли одобрил, то ли осудил он какого-то рьяного члена палаты лордов. – Сильный политик, жаль, что консерватор. – Он ткнул в экран, показывая Джун видео с выступления этого Роджера. – Слышишь, как уверенно говорит? В этом его преимущество: он опирается на прошлое и звучит уверенно. А либералы опираются на будущее, полное сомнений. Кто же хочет голосовать за чужие сомнения?

– Мгм, – согласилась Джун, чтобы не признаваться, что ей не интересна политика.

– Его жена, Ванда Синклер, организовала фонд помощи жертвам домашнего насилия. Не очень-то вписывается в консервативную линию, не так ли?.. – Фрэнк вздохнул, ностальгически улыбнувшись. – Иден могла любого консерватора разнести в пух и прах в разговоре.

– Здорово…

Джун мало знала об Иден, потому что старалась лишний раз не спрашивать о ней. Зачем бередить рану? Лично самой Джун, например, было бы неприятно, если бы ее стали расспрашивать об отце. Лишь иногда за столом во время завтрака или ужина, вот как сейчас, проскальзывали обрывочные фразы, из которых Джун знала, что у Иден была сестра Глория, которая погибла в авиакатастрофе, а у Фрэнка есть крестник по имени Кай, который на пару лет старше Тони и который только-только перебрался в Эдинбург.

В целом жизнь в доме Фрэнка протекала спокойно, без стресса. Для Джун здоровая атмосфера казалась благословением небес; она не сразу привыкла и перестала шарахаться от резких звуков.

Часто, по вечерам, Фрэнк ставил диск Мартина Бекетта, музыку которого открыл для себя недавно, и пел, сидя у камина с бокалом вишневого компота. Джун подозревала, что опекун разбавлял компот вином.

– Спой со мной, Джун, – предлагал он, но она отказывалась:

– Я лучше тебя послушаю. – И пела про себя, потому что на самом-то деле хотелось.

Сейчас тоже играла музыка Мартина Бекетта, и Джун тихо напевала в такт. Огромный каменный особняк был подсвечен огоньками; на террасе, которая выходила на восток, в Изумрудный сад, установили шоколадный фонтан. Звон хрусталя, как бубенцы на оленях Санты, смех гостей, гудевших в приемном зале, двери которого вели на террасу и сейчас были широко распахнуты… Крис тоже был там: Паркеры по традиции проводили Сочельник в Иден-парке, по-семейному. Огромная такая семья на восемьдесят человек.

Джун нарядилась в серо-зеленое блестящее платье, уложила непослушные кудри в две длинные косы и старалась не визжать от восторга каждый раз, когда встречалась глазами с Крисом… Он был добрым, очень-очень добрым и улыбался ей, когда не удавалось отвести от него полный обожания взгляд.

Даже в школе, когда они сталкивались в коридорах – не случайно, конечно же – он всегда улыбался. Ни разу не оттолкнул, не осадил с высокомерным равнодушием.

Это же не Тони.

Джун закатила глаза к темно-серому небу.

Она стояла на широкой бетонной балюстраде на террасе, в полутьме, заполненной световыми пятнами фонарей. Так было удобнее наблюдать за Крисом, который разговаривал с Фрэнком в отдалении.

– Не понимаю, что ты нашла в этом сухаре Паркере? – донесся снизу голос Уитни.

– Это ведь невооруженным глазом видно. Он идеальный.

Подруга фыркнула и одернула рождественский свитер, который для нее связала бабушка Майлз. На животе сияла рожица оленя с красным носом.

Интересно, а у Криса есть такой свитер?

– Он идеальный пример чопорного зануды, – возразила Уитни. – Мелани говорила, что он за завтраком ни одного пятнышка на столе не оставляет. Наверное, кусает хлеб медленно, как ленивец, чтобы не дай бог крошки не посыпались.

– Я бы хотела увидеть, как он ест завтрак.

– Ты ненормальная, – хохотнула Уитни и побежала к своей маме, которая как раз прибыла на праздник.

Джун обожала тетю Летицию. Та при каждом случае давала ценные советы по поводу манер и просто обнимала. Сгребала в охапку и трепала волосы на макушке: «Ты такая хорошенькая, так и хочется тебя потискать!»

Андерсоны, Паркеры, Майлзы… Они были другими. Не черствыми, бездушными сплетниками, как в фильме «Леди Ева». Они были… живыми. Теплыми. Кроме, разве что, миссис Паркер. Каждый раз она с вежливой улыбкой игнорировала жалкие попытки Джун завести светскую беседу.

Оно и понятно, меньше всего «малышка Бэмби» походила на леди – в то время как предки Паркеров с королями дружили.

Крис направился вглубь дома, и Джун, тяжело вздохнув, спрыгнула на землю, чтобы последовать за своим кумиром.

– Какого…?

– Тони! – взвизгнула она, цепляясь за него, и прямо в грудь носом ткнулась. – Извини, я тебя не заметила.

– Шпионила за Крисом? – усмехнулся он, брезгливо отстраняя ее.

– Я просто смотрела!

За полгода Тони вытянулся, голос стал еще более глубоким и неприятным. Джун старалась не ссориться с ним без повода, чтобы не расстраивать Фрэнка, но иногда это было ужасно трудно.

– Джун, когда ты рядом, я чувствую себя истощенным. Ты как дементор. Пожалуйста, не трогай меня больше никогда, мне это неприятно.

Какой же он невыносимый! И как ему корона мозги не отдавила?

– Обещаю, но только если ты пообещаешь оставить меня в покое. Лучше иди Мелани помоги, – ядовито пропела Джун, и он резко обернулся, выискивая младшую Паркер глазами. Когда дошло, что его поддели, он хмыкнул:

– Знаешь, Бэмби, я никак не пойму. Почему ты со мной на ножах?

– Я не…