Ветка

– Мам, а собаки?

– Она боевая, ты же видишь какие у нее лапы большие, – Маргарита Викторовна вытянула Марусину лапу, – и бегает она быстро.

Соседи разрешили, Маруся оказалась самым главным лекарством от мышей, хоть ни одну она не поймала. Спала всегда в ногах и никогда сама не шла на руки.

Вадим поехал на дежурство дальше, а я осталась в огромном доме одна, но я не чувствовала себя одной, да я и не была одна, я же знаю что внутри меня есть кто-то крохотный, но он уже такой какой есть сейчас. Я вспомнила сказку, которая в детстве у меня была записана на кассете. Про принцессу, мама которой всю беременность ходила и смотрела на розы, поэтому она родилась такой красивой. После результатов стану каждый день рассматривать Айвазовского, обязательно начну рисовать, и буду больше читать.

Я полистала яркую кулинарную книгу грузинской кухни, Марина собирала серию этих книг, я взяла одну, переписать рецепты. Я люблю фасоль, всегда хотела научиться готовить лобио. В холодильнике нашла пару веточек кинзы, над печкой в хлопчатобумажном мешке висели грецкие орехи, в шкафу запечатанная упаковка фасоли.

Я открыла кран, вода обрызгала меня, теперь придется ходить в мокром платье. Буду делать все строго по рецепту – фасоль добавила после того как закипела вода, уменьшила огонь и забралась читать на стул классику мировой литературы – «Унесенные ветром».

На часах уже пять, скоро придет Маргарита Викторовна. Вода в кастрюле практически вся выкипела, я быстро дорезала кинзу, измельчила орехи и все смешала. Хлопнула дверь.

– Что варишь? – Маргарита Викторовна с порога сразу прошла на кухню, – а лобио… оно у меня тоже никогда не получается. У Марины надо было спросить.

Поразительная способность определять уровень качества блюда, не попробовав. Вот что значит опытность. Сегодня суббота, а значит подойдет Марина, и они вдвоем будут обсуждать, какие технологические этапы я не соблюла. Я быстренько ретировалась в комнату.

– Мам, привет, – я легла поудобней, – на море сегодня ходила, шторма уже не было. Вы как?

– Папа еще с учебы не пришел, все нормально? – мама определила с трех тысяч километров мое настроение. Голос какой-то грустный.

– Да не, нормально. Сейчас механику буду учить, в понедельник лаба, надо подготовиться.

Ой, а ведь и правда. Но в понедельник можно пропустить, напишу потом на паре, он адекватный, разрешит. Вообще он меня пугал. У него была шишка размером с теннисный мячик, чуть выше левой брови, я думала, с таким невозможно ходить, но мало того что ходил, еще и настроение у него всегда хорошее.

Захотелось мороженого, я никогда не пробовала мороженое-батончик. Интересно, оно такое же как и шоколадка? Ближайший магазин был через дорогу, но одеваться и идти мне не хотелось, значит не так сильно и хотелось мороженого.

Внизу улицы поднималась машина – это Вадик, только у него так гудит мотор или двигатель, или просто что-то с выхлопной трубой. Я вышла встречать, после долгого дня, мы оказались рядом, я повисла на нем.

– Я не знаю как у тебя в семье, – Маргарита Викторовна поставила кружку на стол, – но у нас в семье не показывают свои эмоции.

– Да ладно, мам, – Вадим снял фуражку, – мы просто обнялись, целый день друг друга не видели.

Она пожала плечами и ушла к себе. Год назад у нас были чудесные отношения: я приходила к ней на работу, ходила вместе с ней за мясом, обсуждали жизнь ее знакомых, – и пусть хоть кто-нибудь скажет, что так не делает, я ему не поверю. Но прошел год, после моего приезда, и наши отношения изменились – что-то среднее между покровительством и снисхождением. И конечно, я все делала не так как Марина, ее старшая дочь.

– Я тебе мороженое-баунти привез, – Вадик достал из кармана мороженое, – может быть, захочешь.

– Спасибо, спасибо – я потянула его в комнату, – как ты узнал, я хотела его попробовать.

Вадик постучал по виску:

– Просто я о тебе постоянно думаю, говорил же.

Тихий спокойный вечер, я вышла на улицу. Редкая машина проедет внизу улицы. Птицы угомонились и легли спать, завтра вместе с солнцем надо начинать новый день. Пахнет морем, море оно не только у самого берега, оно начинается еще за двести километров до него, а может быть еще раньше – когда ты начинаешь ждать встречу с ним. Цвели тюльпаны, на ночь они сложили свои лепесточки в кулачок, но все равно можно было разглядеть их желтые бутоны.

– А ты чего здесь стоишь, – подошла Марина, сейчас будет кормит собак.

– Воздухом дышу, – я отодвинулась к стене, – сегодня тепло.

– Тепло, – она зачерпнула кашу и ляпнула в миску, – некоторые специально приезжают на юг и выходят замуж, только чтоб здесь жить.

Серьезно? Если бы я хотела просто выйти замуж с целью южной прописки, то я бы нашла какого-нибудь богатенького владельца гостиницы, или его наследника, это не являлось проблемой. Нет никаких проблем – два человека счастливы рядом, и без разницы, что думают по этому поводу родственники и окружение. Счастье – оно здесь и сейчас

– Что-нибудь случалось? – Вадик посмотрел из-за компьютера.

– Ничего, – я стала раздеваться, – играй, я лягу спать.

3

Следующий день Вадим дежурил в ночь, Маргарита Викторовна снова идет на работу, но поскольку воскресенье, то на час позже. Мы не слышали, как хлопнула входная дверь, и закрыли дверь. Наверное, в молодости никто не жалуется на сон. Моя бабушка встает в четыре, Маргарита Викторовна в пять и они чувствуют себя весь день нормально. Неужели я в старости буду так же праздно шататься, и пить кофе или цикорий по утрам и не хотеть спать?

В девять мы открыли глаза, повернулся замок – это Марина приходит кормить по утрам собак, сейчас возьмет огромную кастрюлю со скрюченными лапами и похлебкой, покормит, постоит с ними, и потом можно будет вставать.

– Чем сегодня будешь заниматься? – спросил Вадик между традиционными утренними поцелуями.

– Я пойду побегаю, на тренажерах позанимаюсь.

– Может быть, лучше не бегать? Ну или чуть-чуть – тебе нельзя перегружаться.

Я ненавижу бегать. Можно плавать, играть в настольный теннис, бадминтон, кататься на лыжах и коньках. Люди бегают некрасиво – если бы гепарда и Усейн Болт побежали рядом, то это было похоже на соревнование двухколесного (пусть даже скоростного) велосипеда и Феррари. Но когда рядом море, и ты бегаешь для того чтобы твои клеточки обогатились йодом и микроэлементами, то бег становится не таким плохим времяпрепровождением. Еще неделю назад я бегала на маяк, а потом заворачивала на набережную, где стоят тренажеры. Отличная программа, по поддержке здоровья населения.

– Получается, – я включила чайник, – я готовилась к беременности.

– Не мой, я помою, – Вадик быстро допил кофе, – как ты готовилась?

– Ну, я же уже месяц бегаю и на тренажерах качаюсь, – я потянулась за полотенцем, – давай буду вытирать.

Домашние обязанности, когда выполняешь вместе, становятся гораздо приятней.

Я оделась, взяла очки с комода. Их мне отдала мама, я была в классе седьмом, когда мама их себе купила, мы тогда поехали на озеро, а теперь я бегаю в них на море. Я посчитала месяцы, по идеи роды назначат на декабрь, а там как раз мамино день рождение, надеюсь, она будет рада такому подарку.

Дорог к морю много, но больше всего нравится дорога вдоль маленького ручейка, который сбегает по бетонному руслу. Чем ближе к морю, тем дома меньше были похожи на дома, а превращались в коробки с кучей окон. Люди, которые приезжают в такие дома и ходят на Центральный пляж думают, что они любят море. Как они могут его любить, если они не видели прозрачную воду в декабре и не купались в волны в январе?

Бежать вниз легко, я добежала до санатория, в котором завтра скажут результаты. На маяк я поднималась пешком. На этот маяк меня отвел Вадим, в лето, когда мы познакомились.

Вадим пошел первым спускаться по крутому обсыпающемуся склону:

– Руку, – сказал он и протянул мне руку.

– Я сама, спускайся, не жди меня.

Спуститься вниз по крутому склону, когда ты в юбке и твои балетки расклеились от морской воды и солнца, не так просто, а еще, если в это время ты хочешь унести главный приз «За грацию». Внизу было море, но к нему надо еще дойти, по мелкой каменной крошке, кто-то предусмотрительно бросил канат до самого низа.

– Давай помогу? – Вадик оглянулся.

– Не надо, – я хваталась за невысокую траву, спаленную солнцем.

У самого подножья заканчивался раскрошенный камень, и начинались огромные пласты камней – по таким было легко идти. Вадим взял меня за руку, первый парень, который это сделал. Море выносило мусор, он был везде.