Федор помолчал и кивнул на Гену.
– Ты топором его собираешься?
– Нет, вот яд в шприце. Я долго готовилась. Понемногу прикупала яд-то. Как летом в больницу городскую увезла Тимочку, всего покусанного, да с отеком аллергическим. Как позвонили мне, что отек-то сняли, да он в кому впал, так и решила, что убью. Я же к Генке первому прибежала, говорю, отвези в город, внуку плохо… А он… «Я выпил, за руль не сяду». Сволочь! А перед Новым годом позвонила дочка, плачет, говорит, Тимочку сразу после Рождества от аппаратов отключать будут, мол, все, конец. В первый рабочий день, восьмого января в десять утра. Она показала Гене часы на телефоне.
– Жить тебе осталось десять минут, готовься. Помолись, прощенья попроси у Бога.
– А потом ты куда его? – Федор успокаивающе погладил Катерину по плечу.
– В дом его отнесу. Да сожгу вместе с домом.
Федор убрал руку с ее плеча, вытащил мобильный и набрал участкового.
– Здорово, Ильич. Я что звоню? Отменяй все. Нашел я Гену. В соседней деревне. Как ты и говорил, пьяным у бабы. Домой привез. Устроил его. Пока Катерине докладывал, вернулся, а он опять самогон хлещет, да курит. Отобрал я спички. Не дай Бог. Снова уложил. Я у Катерины побуду до утра. Чего мне на эту рожу пьяную смотреть? – Федор послушал, что говорит участковый, и засмеялся в трубку, – не бойся, не обижу.
– Это называется алиби, – проговорил Федор задумчиво и посмотрел на часы телефона. Цифры показывали девять пятьдесят пять.
– Ну что, пора?
Вдвоем они встали, держась за руки, Катерина не отрываясь смотрела в телефон, а Федор перехватил поудобнее ручку топора, – на всякий случай.
–Нет, н-е-ет! – закричал, забился на стуле Геннадий. – Я виноват! Простите! Простите меня, ради Бога!
И вдруг телефон в руках Катерины зазвонил, задергался, словно боясь не успеть. Катерина включила громкую связь.
– Мама! Мама! Тимочка очнулся!! Мы пришли в палату, а он глазки открыл и говорит: «Привет, мам, пап!» Я тебе потом еще позвоню!
И следом экран засветился снова – пришло фото: худенькое мальчишечье лицо несмело улыбалось в объектив.
– Ну, вот и ангелы твои подсуетились, ты же это заветное желание им загадала? – подхватывая Катерину, которая едва держалась на ногах, – пробурчал Федор, а Гене сказал, повернувшись:
–Живи.
– Это вы… Вы и есть Ангелы, – вдруг сказал Геннадий.
И заплакал.