Инстинкт сохранения

В зале вдруг стало тихо. Посетители развернулись к телевизору, а бармен добавил звук.

– Громкое дело о превышении пределов допустимой самообороны, наконец, закончено, – раздался голос диктора новостей. – Резонансное судебное решение было вынесено накануне Краснопресненским судом города Москвы. Напомним, что в июле этого года на семью бизнесмена Паркина было совершено нападение. Защищая родных, бизнесмен выстрелил из принадлежащего ему охотничьего ружья и убил одного из нападавших. Приговор Паркину: три года колонии.

– Вот уроды! – Вера стукнула пустой кружкой по столу и отвернулась к окну, – засудили всё-таки мужика.

– Есть закон. Есть статья. – Петечка насупился, он сам переживал, как и многие москвичи, за судьбу Паркина. С начала июля, когда все произошло, по ТВ транслировались бесконечные шоу, передачи, опросы, закон о пределах допустимой обороны подвергался бесконечной критике.

– А ты сам, – Вера наставила на Петечку обвиняющий указательный палец, – ты сам бы как поступил? У тебя табельный пистолет. На тебя, твою мать и … не знаю.. твою жену допустим, нападают пьяные хулиганы, а ты один. Что? Не достал бы оружие?

– Достал бы. Но не выстрелил. И тем более не насмерть, даже если бы пришлось стрелять.

– А всё-таки! Всё-таки, если бы пришлось стрелять?! Дурацкий закон! – Вера снова несогласно отвернулась.

– Я тоже против приговора, – поддержала подругу Ульяна. И даже придвинула свой стул ближе к стулу Веры.

– Что же адвокаты? Не смогли ничего сделать? – Она с упрёком посмотрела на Бориса.

Тот развёл руками.

– Боюсь, что в данном случае ничего. Приговор по этой статье мог быть и более суровым. Полтора года отсидит, досрочно выйдет. Всё-таки, убил человека. Нельзя не наказать.

– А жена, которая не работает, потому что с двумя детьми маленькими в декрете сидит, как должна жить эти полтора года? – подруги вдвоём набросились на Бориса.

Тот опять, но уже молча, развёл руками.

– Ну, ладно, что зря руками махать и речи говорить, – Петечка встал и подозвал жестом официанта, показывая, что хочет расплатиться, – от нас ничего не зависит. Поехали, Ульяна. С дороги начальству своему позвонишь, договоришься об отгулах.

Поздним вечером они шумно ввалились к Петечке в квартиру, напугав кота, развалившегося в коридоре на коврике. Петина мать вышла на шум и всплеснула руками.

– Ну, точно, Ульяна. Ко мне полдня бабы-соседки бегают, мол, сын твой кралю какую-то из города привёз. Высокая, худая и почти лысая. Наверное, прокурорша.

– А почему прокурорша? – Ульяна сняла с короткого ёжика волос крошечную шапочку, стащила с ног узкие стильные ботиночки и принялась растирать замёрзшие пальцы.

– Всё больше молчит, говорят, да глазищами голубыми сверкает. Будто вот скоро убийцу найдёт и в тюрьму посадит.

– Нам бы поесть, мам, – Петечка повесил пуховик, пригладил волосы перед зеркалом, и, высморкавшись, шагнул на кухню.

– Давно всё готово. Я Ульяночке запеканку из макарон с сыром и яйцом сделала, знаю, что вегетарьянка.

– Спасибо, Светлана Павловна, я с удовольствием.

На кухне оба накинулись на еду.

Светлана Павловна, выходя, оглядела жалостливо Петечку, и тихо прикрыла за собой дверь.

Умяв мясо с картошкой, целую сковородку, Петечка сыто отодвинулся от стола и закурил. Ульяна достала из сумочки Айкос и тоже затянулась.

– Подобьем итоги. – Петечка, потянувшись, достал пепельницу с полки и поставил на стол. – Кого подозреваешь?

– Петя, так сказать нельзя. Я же людей не знаю. Мне реакцию на вопрос нужно сравнить с базовой линией поведения в обычных условиях. Но кое-что я заметила.

Ульяна ещё раз вспомнила всех, кого они сегодня успели опросить. Во-первых, жена Пирогова. Очень психовала. Непонятно, почему.

– Пироговы оба, но жена больше, нервничали.

– Ну, тут понятно, труп-то рабочего с их участка. Местные полицейские работают в этом направлении. Проверяют, где- кто живёт из бригады, дали задание их допросить по июлю.

– Соседка Пироговых Тася, которая мать-одиночка, заторможенная была. Это тоже признак того, что человек боится выдать какие-то сведения. Такая нейтрализация поведения: контроль жестов, слов, тела. А вот подруга её, наоборот, забалтывала тебя и все глазками постреливала. Ты учти, меня Вера спрашивать будет про поселковых красавиц, я скрывать не буду.

– Да ну, брось. Это Людмила, Тасина подруга. Они вместе в детском саду работают, в городе. Людка воспитателем, а Тася логопедом. Вместе и сына Тасиного растят. Он в том же садике, в средней группе обитает. Они же сказали, что убитый к ним в июле приходил, замок на двери входной менял. Я бы тоже затормозился. Такие подробности по посёлку ходят про то, в каком виде труп нашли.

– А откуда у матери-одиночки такая квартира? Таунхауз – не элитное жилье, но с городской квартирой не сравнить. Два этажа, небольшой участок и гараж. У неё и машина есть?

– Машина у неё наша, жигули. А квартиру ей купили, когда она согласилась подписать бумаги, что не будет претендовать на алименты. Родители отца ребёнка, они в Питере живут, подсуетились. Всё боялись, что она шантажировать их сыночка будет деньгами. У него там какая-то карьера музыкальная намечалась. За границей конкурсы. А Тася для них не подходящая невестка. Сирота детдомовская. В общем, сначала требовали, чтобы аборт сделала, а когда она наотрез отказалась, откупились.

– Молодец какая! А денег хватает? Без алиментов?

Петечка пожал плечами.

– Она же логопед. Работает в садике до обеда, потом ещё уроки частные даёт. Я не знаю, сколько платят логопедам. Наверное, достаточно.

– Петя, обрати особое внимание на бабулю, мою тёзку, которая живёт напротив Пироговых. Она точно что-то вспомнила, но говорить не стала. Очень, очень подозрительно. Я тебе рассказывала про ТОЗ-точку ориентировочного замирания. Перед тем, как соврать, люди вот так замирают, придумывая, что именно сказать, чтобы не выдать правду.

– Бабуля память потеряла, вот и затозилась, – Петя с удовольствием повторил новый термин, слышанный от Ульяны раньше.

– А про то, что соседи справа постоянно с рабочими ругались из-за строительного шума, помнит, да?

– Вот! Я всё жду, когда же ты про соседей справа заговоришь? Клава всё глаза прятала, а муж вообще скрывается со вчерашнего дня. Наверняка Клавка врёт, что муж в командировке. И в июле в командировке был. Точно тебе говорю, врёт. Завтра запрос пошлю, узнаю, что за командировки такие.

– Глаза прятала, потому что заплаканные они. И гримом вокруг век подмазанные. А всё равно видно. Там, скорее всего, семейная драма, Петя. Но ты, конечно, проверь, бабуля же видела, как ругались.

Ульяна посмотрела на часы.

– Вызови мне такси, Петя.

– Может, останешься? Мать тебе постелет в моей комнате, а я внизу на диване буду?

– Нет, поеду. У меня же собака дома. Как бы в панику не впала, что хозяйки долго нет. Приеду, а она полквартиры сгрызла.

– Привет от меня своей питбульше передавай. Сейчас в Яндекс-такси позвоню. Они быстро приезжают.

… Ночью над посёлком снова нависли тяжёлые, полные то ли снега, то ли дождя, тучи. Стало совсем темно. Свет от уличных фонарей не разгонял сгустившейся тьмы. Двое снова разговаривали.

– Что мы будем делать?

– Ничего не будем. Раньше выстрела не падай.

– А если нас поймают?