Серия Кластер 2. Приди в мои сны

Не получив нужного отклика, товарищ майор поскучнел. Он надеялся, что эта странная пара удовлетворит его любопытство. Как же! Часто ли в Прохоровку звонит товарищ генерал и отдает такие странные приказы? Кто эти двое? Не похожи они на серьезных фсбшников или там грушников, чтобы начальство так обеспокоилось. Может, сынок чей-то? Или дочка? Тоже вроде нет. Права не качают, с презрением не смотрят, личный транспорт и пятизвездочный отель не требуют. Непонятно. Ну, непонятно же! Майор подождал еще немного, не спросят ли чего, не скажут ли? Не дождался и раздраженно продолжил:

– Вот Семен, поступает в ваше полное распоряжение. На сегодняшний поезд вы опоздали. Следующий, что вам нужен, идет только завтра в четыре утра.  Ночевать вас Семен отведет к бабе Свете. У нее все командированные встают на довольствие. Никто не жаловался. Семен же завтра утром и отвезет вас на станцию.  Вопросы есть?

Семен ухмыльнулся, встал, и приглашающе махнул рукой, мол, пойдемте.

Динка же не торопилась уходить. Да, грязная, помыться бы не мешало, переодеться, деду и Лиле позвонить, сказать, что завтра на поезд. А в душе боролись два чувства: жажда справедливости и самозащита. Справедливость требовала, чтобы Динка рассказала о Бахмете, Карго и кладбище на болоте. А самозащита, вбитая в натуру за долгие детдомовские годы, вопила, что никому нельзя доверять, а этого майора никто не знает, что за мужик такой, что-то  выведывает, щурится, непонятный мужик, в общем. И все-таки она решилась. Оглянувшись на Олега, который все также молча что-то рассматривал теперь на водолазке, Динка повернулась к майору:

–Поговорить бы. Наедине.

Майор облегченно вздохнул. Не ошибся, не ошибся, старый волк. Сейчас  требовать начнут. Значит, детки чьи-то. Но заговорила гостья, после того, как Семен, повинуясь знаку начальника, обиженно вышел,  совсем о другом.

– Я вам сейчас напишу на листке пять фамилий и имен. Это девушки из детдома в Енейске. Возможно, их разыскивают. Родных, конечно, не имеется, но вдруг кто-то… Девушек этих нет в живых. А похоронены они где-то вот здесь.

Динка подошла к карте района, занимавшей всю стену сбоку от стола, поводила пальцем по участку рядом с городом, и уверенно ткнула в пятно болот.

– Здесь. Старая заимка. Рядом болото.

Майор осторожно покосился на карту, потом на Динку. Он уже понял, что гости не «детки», но и то, о чем заговорила девица, не укладывалось у него в голове. Какие девушки? Какое болото? Что значит, нет в живых? Убиты? Или что?

– Я разговор подслушала. Нечаянно. У нас в городе бандит есть. Бахметов Юрий. Может, знаете? Его все Бахметом зовут. Он собственник нескольких автосервисов и ремонтных мастерских для дальнобойщиков.

– Подожди-ка… Бахмет? Был такой. Однажды проходил по делу о поджоге как раз автосервиса, у нас, в Прохоровке. Адвокат приезжал, жук навозный. Быстро его из обвиняемого в свидетеля переквалифицировал.  Так, и что?

– Второй – Карго. То есть, Анатолий Александрович. Фамилию не знаю. Он завхозом при нашем детдоме работал несколько лет. Карго- это прозвище. Легко найти.

– И что?

– Они между собой говорили о Тамаре Цветковой, вот, она последняя в списке. О том, что Бахмет ее отвез на болото, там и похоронил. А Карго смеялся, что у того на болоте целое кладбище «шалав».

– Шалав? В смысле проституток? Я что-то не совсем понимаю.

– Что здесь непонятного?– вмешался в разговор Олег,– у Бахмета притон с проститутками. Для дальнобойщиков. Девки все детдомовские, если что, никто искать не будет. Сам Бахмет в том же детдоме жил, всех знает. Оттуда и набрал себе, кого добровольно, кого силой.  А когда кто-то из клиентов не сдержится, и проститутка  погибает, Бахмет отвозит ее на болото. И, что называется, концы в воду.

–Теперь понял. И почему бандиты на вас напали там, на дороге, тоже понял. Повезло вам со спортсменами, ребята. Списочек я возьму, своим в Енейск позвоню. Но пока ничего не обещаю.

– Это не все. – Дина тоскливо посмотрела в окно,– еще Карго проверьте. Доказательств никаких нет, но  я точно знаю, что его ребята из фирмы «Муж на час» воруют в тех квартирах, которые ремонтируют. Вы проверьте по адресам.

–Теперь все?– майор быстро черкал что-то в блокноте,– тогда  идите, Семен заждался. Бабе Свете привет от меня.

***

Дом бабы Светы поражал продуманностью и современной техникой.  Имея совсем небольшие габариты, вмещал в себя два санузла, на первом и втором этажах, большую кухню– столовую, три спальни. Для не слишком большой Прохоровки с ее двух-трех-этажными панельными домами и огромным частным сектором, состоящим, в основном,  из одноэтажных кирпичных дачек, крытых шифером, почти что хоромы. Динка с наслаждением вытянулась на скамье в нагретом, горячем воздухе  баньки,– да, да, на шести сотках,   кроме обычного огорода, пары яблонь и нескольких кустов со смородиной, здесь оказалась русская баня, построенная, похоже, не так давно: еще пахли смолой гладкие бревна. Дина простирнула немудрящее бельишко, вывесила его на веревке, натянутой между двух вбитых столбиках за банькой, у забора. И теперь наслаждалась тишиной, чистотой и покоем. И чистой совестью наслаждалась тоже.  Рассказала майору о Тамаре и других девушках, и будто камень упал с души. Теперь она поняла, какое правильное это выражение: «камень на душе». Сейчас Олег звонит, наверное, своей Раде, все докладывает, телефон зарядил, конечно, вон уж сколько времени прошло! Завтра они сядут в поезд, Бахмета поймают, девушек найдут и похоронят, как полагается, с именами, на городском кладбище. Все будет хорошо.

***

Он смотрел вверх, сквозь слой мутновато-зеленой воды, и видел золотисто-желтый шар солнца и лучи, протыкающие воду в нескольких местах. Только вода помутнела, а шар солнца отдалился, и свет его лучей еле пробивался сквозь толщу темной, кажущейся теперь враждебной,  воды.

Алиса вскочила и достала из кармана больничного халата мобильник.

– Рада? Послушай, что-то происходит с мальчиком. Я была неделю назад, солнце светило в его сне, рыбки плавали. Вполне себе радостная картина. А сейчас, будто потемнело все, как перед грозой. И вода мутная, и солнце такое… бледное. Мне кажется, мальчик уходит. Понимаешь? Воспоминания гаснут! Если картинка потемнеет… Где там твоя сноходица, ты же говорила, что она в пути уже! Может не успеть! Рада!

***

За столом, уставленным деревенскими деликатесами: жареная на огромной сковороде картошка, сало, нарезанное на нежные розовые брусочки, пупырчатые хрустящие огурчики, пряно пахнущие укропом и любистоком, домашний хлеб, нарезанный большими неровными ломтями, сидели все. Баба Света, немного выпившая самогонки с Семеном (Дина и Олег отказались наотрез), хвасталась внуками, построившими ей этот дом и регулярно  снабжавшими жильцами. Внуки, двое из которых работали в полиции, по ее словам, были «ух, какие» мужики, рукастые, да головастые.

Зазвонил мобильник Олега, и он, извинившись, вышел. Динка, разомлевшая от тепла, сытной еды, под непрерывно журчащий ручеек бабы Светиных воспоминаний, почти задремала, когда Олег, вернувшись, пошевелил ее плечо.

– Выйдем? Новости есть.

– Надеюсь, радостные,– Дина со вздохом выползла из-за стола и покорно пошла за напарником на улицу, чувствуя, что «новости» ничего хорошего не обещают. Не ошиблась.

– Не знаю даже, с чего начать,– Олег ковырял носком ботинка землю возле крыльца,– в общем, в Москве в клинике мальчик умирает. Тебя ждут, очень ждут. Надеются, что ты  сможешь помочь.

– А как? Как я помогу?  Я же не врач, и вообще, при чем тут я?

– Твой дар нужен. Мальчик в коме. Несколько месяцев уже. Купался, ударился головой, и… И все. К нему Алиса приходит, я тебе рассказывал о ней, помнишь? Она видит то, что видит он. А он видит свое последнее воспоминание после удара. Эта картинка постоянно в его мозгу. Врачи все испробовали, родители тоже. Не получается выдернуть его из этого состояния: покой, вода и солнце. Равновесие, которое мальчик, вернее его мозг, не хочет нарушать, ему так комфортно. Ты же в  сны ходишь? Попробуй его, не знаю, уговорить, толкнуть во сне, чтобы он из этого равновесия вышел, ну и … вынырнул, что ли, на поверхность.

– Да вы что?!– дремота мигом испарилась, Динка разозлилась,– Что вы напридумывали с этим даром? Как я мальчика  толкну? Бред какой-то. Я видела всего четыре сна! Вместе с поцелуем – всего четыре! Я ничего не знаю об этом своем даре, ничего не умею. И вот тебе сюрприз– толкни мальчика во сне!

– Умирающего мальчика,– Олег посмотрел на нее недобро,– понимаешь?   Динка осеклась.

– Я постараюсь помочь как-нибудь. Сколько примерно времени у меня есть? Чтобы я подготовилась?

– Алиса будет контролировать, но не думаю, что много. Может, совсем не осталось. Думай.

Весь вечер Олег наблюдал за Диной. Они еще раз попили чаю– баба Света  заварила в огромном китайском термосе  чабреца с мятой, Дина послушно пила, ела пряники, молчаливо сносила плоские  после самогона шуточки Семена. Чувствовалось, что мысли ее были далеко. Олега волновало поселившееся в Дининых глазах беспокойство, но он видел, что девушка не хочет делиться с ним, может, злится на то,  что был резким, даже грубым. Пусть привыкает. Такая теперь у нее будет жизнь – вечный выбор. Олег еще раз вопросительно взглянул на девушку.  Она, поймав его взгляд, с досадой отвернулась. Что ж, не хочет– не надо.

Дину же грыз страх. Ответственность за чью-то жизнь словно давила где-то в районе сердца, разрастаясь тягучей, ноющей болью. Что делать? И как делать? Получается, нужно проникнуть в сон (а кома– это сон или нет?) и попытаться уговорить. А если мальчик не станет с ней вообще разговаривать? Тогда… Вот именно, что тогда? Ей нужны опыт, тренировки.  Олег сказал, времени почти не осталось. Значит, сегодня ночью она будет учиться. Олег разрешил ей ходить в собственные сны. Раз. Вон Семен уже укладывается – ему постелили в кухне, на мягком диванчике в углу рядом с  кадкой, в которой рос фикус с большими мясистыми листами. Два. Баба Света еще есть. И потом. Можно ходить в сны не только тех, кто рядом.  Есть Лиля, есть дед. Все сгодятся. Самой спать почти не придется, но ничего! Она в поезде наверстает!

Через час, когда все улеглись, Семен внизу, на своем диванчике– лег и сразу захрапел, баба Света тоже внизу, в небольшой комнатке позади кухни, а Дина и Олег наверху, в двух соседних спальнях, пришло время действовать. Дина в бабкиной ночной сорочке – льняной белой просторной рубахе, с завязками у ворота, тихо прокралась вниз, посмотреть, спит ли Семен. У нее никак не получалось войти к нему в сон, или сон был таким… непонятным. Какие-то призраки, обвалы, пещеры. Фэнтези, что ли начитался? Или это вообще не Семен?

Полицейский Семен, приставленный товарищем майором сопровождать и охранять Олега с Диной, спал, разметавшись, его руки беспокойно теребили пододеяльник, уже довольно сильно измочаленный, голова металась по подушке, с губ шепотом  срывались какие-то бессвязные выкрики и ругательства. Динка, привидением стоявшая под фикусом, согласно покивала головой. Семен это, его сон был, зря она засомневалась. Не мудрено так  дергаться, когда за тобой гонится призрак. Ну что ж, начнем. И Дина, тихо пройдя прохладные гладкие деревянные ступени лестницы, вернулась в свою спальню.

…Семен в который раз оглянулся. В глубине подземной пещеры, заваленной обрушившимися серыми мшистыми валунами, струился свет. Один из валунов зашатался, и  отвалился в сторону. Высокая фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном,  неожиданно выползла оттуда, и, засмеявшись сухим, надтреснутым смехом, шепеляво прокашляла:

– Ты при-ш-ш-ел за мной? Спаси-и, Сема-а-а…

Дина, осторожно вошедшая вслед за Семеном в пещеру, покрутила головой. Который раз она это видит. Сон, мучительный и реальный повторялся и повторялся, пугающий, яркий. В нем он раз за разом убегал от мертвого человека в черном плаще, кричащего ему вслед: «Вернись, спаси». И все-таки призрак  догоняет Семена, тащит под землю, при этом глумливо хохочет.  Семен кричит, вырываясь из прозрачных рук мертвеца, отбивается, но в конце концов сдается, беспомощно повисает у того на руках и тихо плачет.

За час Дина уже три раза попала в один и тот же кошмар полицейского. Сначала за Семеном бегал мертвец, ловил его,  потом Семен, повисший в руках этого мертвеца, начинал плакать, затихал, видимо переворачивался во сне на другой бок, и просыпался. И снова все начиналось заново. Семен попадал в ту же пещеру, и призрак его уже ждал. Дина, пока наблюдала за развитием этой, начинавшей надоедать уже, истории, училась переодеваться во сне. Сейчас, в пещере, невидимая Семену,  она стояла в джинсах и кожаной куртке. Дина видела однажды такую на рынке. Теплая, удобная. И джинсы Дина выбрала дорогие, не индийские. Еще придумала себе  солидные кроссовки, надетые на толстые носки. Тепло! Еще раз оглядев себя с удовольствием, она, не давая Семену очнуться и выйти из сна (сколько можно!), решила вмешаться и начала подбираться к призраку. Чем ближе Дина подходила, тем менее прозрачным казался ей призрак, наконец, она разглядела его лицо. Курносый, совсем молодой, с длинными светлыми волосами, затянутыми на затылке в хвост, с серыми глазами, вблизи он был совсем не страшным. Дина перевела взгляд на Семена. Тот, зажмурившись, сжав руки в кулаки, закрывал ими лицо, будто боялся, что его ударят. Или не ударят, а просто не хочет Семен видеть этого мертвеца,  поняла Дина. И она решилась.

– Семен, а Семен…

Тот вздрогнул, открыл лицо и затравленно огляделся. Призрак исчез. А пещера осталась. Семен перевел взгляд на Дину. И, как ей показалось, облегченно вздохнул.

– А я тут гуляла, смотрю, какой-то мертвый человек тебя в пещеру тащит, думаю, пойду помогу, не чужой ты мне вроде человек. Кто это был?

– Не могу больше, ну не могу я больше!