Королева Альтури

Королева Альтури
Елена Филон

Жажда справедливости привела нас туда, где всё начиналось – в Эргастул, в тюрьму для содержания мортов, где впервые за историю существования бойцовских ям, ставкой раба, – моей ставкой, – станет человеческая девушка. Та, которая стала предателем Альтури, та, которая потеряла всех, кто был ей дорог в этом мире…Меня зовут Килиан. Я морт. Моя раса – извечный противник людей, и я всё ещё в долгу у дочери того, кто десять лет назад сделал меня рабом. Но ни за что на свете я не допущу, чтобы Эмори причинили новую боль. Даже если для этого придётся изменить историю, оживить мёртвых и короновать врага.

Вторая часть дилогии

Пролог

«Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием».

(с) Том Стоппард

Оката,147 год от начала Новой эры

Дьен

– Коня надо заменить. – Подношу шахматную фигурку к глазам и придирчиво смотрю на то место, где старое дерево обзавелось глубокими вмятинами – следами от зубов.

Понятия не имею, для чего Эри понадобилось пробовать шахматного коня на вкус. Но когда я застукал её за этим варварским занятием, она лишь невинно захлопала ресницами, вручила мне повреждённую фигурку и сказала что-то вроде «Теперь ты будешь думать обо мне каждый раз, когда откроешь свои дурацкие шахматы».

«Они не дурацкие! Сама ты дурацкая», – вспылил я в ответ, но Эри лишь улыбнулась, сжала в кулаках подол своего огромного сарафана и словно беспечная бабочка упорхнула прочь.

– Да. Коня надо заменить. – Ударив фигуркой по доске, вдруг почувствовал, что желание играть в старые дедовские шахматы в одиночестве, испарилось, поэтому взял коня из белого набора и устроил ему битву с «покусанным». Покусанный, разумеется, проиграл. Он ранен, а значит, он слабее. Да и вообще… кому он нужен такой уродливый?

Далее началась битва королев!

Ха, моего деда бы удар хватил, увидь он, что я использую его драгоценные шахматы, как фигурки для боя. А второй удар случился бы незамедлительно, услышь он, что я «обзываю» ферзя королевой.

«Ферзя называют королевой только дураки и дилетанты»! – хриплый голос деда так и звучит в голове.

«Ну и пусть! – возмущался по этому поводу я. – У каждого короля должна быть своя королева, разве не так?! Так почему я должен называть её каким-то «ферзем»?

«Дилетант! – кричал дед, тряся усами. – Прочь руки от моих шахмат, глупый мальчишка»!

Хорошо, что дед меня сейчас не видит.

Несколько лет назад его и вправду хватил удар. Где-то на окраине одного из городов-призраков во время разведывательной миссии. Уж не знаю, что такого он увидел в мёртвом городе, что сердце вмиг остановилось, но… домой лейтенанта-полковника Окатанских чёрных кинжалов вернули уже в мешке для трупов.

– А сейчас на поле боя выходит чёрная королева! – громко комментирую свои действия. – Наносит точный удар в голову, иииии… – Ударяю чёрной фигуркой по белой (что также помечена зубами Эмори), та отлетает на пол, закатывается под кухонный шкаф, а я победно объявляю: – Белая королева сбежала с поля боя! Победа достаётся чёрной королеве!

– Дьен, милый. Папа до утра на дежурстве, у арены; заменяет кого-то. Так что сходи-ка ты отнеси ему ужин, а затем можешь пойти в гости к Эмори. Она ведь вчера приглашала тебя?.. – На кухне показывается мама и, даже взгляда на меня не бросив, шагает к окну. Длинными тонкими пальцами аккуратно отодвигает занавеску в сторону и смотрит на улицу, по которой разливался густой оранжевый свет заходящего солнца.

Платье надела. Одно из своих любимых. Синее в мелкий рисунок бело-жёлтых цветов; на примулу похоже. Иногда, от нечего делать (разумеется), я выбираюсь в поле вместе с Эмори и её матерью, где и слушаю о всякого рода растениях и их полезных свойствах.

Мне нравится её мама. Она весёлая. И добрая. А ещё у неё улыбка красивая. А ещё она не такая назойливая и приставучая, как Эмори.

– Дьен? – мама выдёргивает меня из размышлений.

– Да, понял, – мямлю в ответ, складываю шахматы в коробку (белую королеву достану из-под шкафчика позже), подхватываю тряпичный мешок, внутри которого лежит контейнер с ужином для отца, и уже собираюсь двигаться к выходу, как в дверь громко трижды стучат, а спустя короткую паузу ещё дважды – тихонечко.

– Ох! – На долю секунды вижу растерянность на лице матери. Но… ей ведь не привыкать к подобным ситуациям, поэтому она быстро берёт себя в руки и вот уже спешит открывать дверь.

На пороге стоит – как я его называю, – господин Жопс. На самом деле его зовут Шопс. Он уже давно работает вместе с моей мамой. Он специалист по развитию идеалов дружбы и взаимопонимания между народами двух рас. Он – рафк. А ещё он любовник моей матери.

– Я не вовремя? – с фальшивой растерянностью во взгляде, Жопс сперва смотрит на меня, а затем на маму.

– Нет, что вы! Проходите в дом, не стойте на пороге, – суетится моя мать и как бы невзначай проверяет в порядке ли её причёска. – Дьен, милый, мы с господином Шопсом должны обсудить кое-что важное. По работе. Твоего отца я в известность поставила, не переживай, ладно? – Мама целует меня щёку и выталкивает за дверь. – Ну? Иди, твой папа наверняка проголодался. И если захочешь переночевать у Эмори, я возражать не буду; только скажи об этом папе. Пока, милый.

Дверь хлопает, а я ещё секунд тридцать стою на месте и прожигаю её глазами, представляю себе лицо господина Жопса.

– Привет, Дьен!

– Привет, липучка.

Стоило оказаться на площади, как Эмори, решив поздороваться, выпрыгнула из-за закрытой овощной лавки.

Будто я не знал, что она за мной всю дорогу от дома тащится.

– К отцу идёшь? – шагает рядом и так счастливо улыбается, словно у неё сегодня лучший день в жизни.

– Ага, – отвечаю, упрямо глядя перед собой.

– У вас гости?

– Ага.

Регулярные и всегда желанные.

Папа ничего не знает о том, что его жена связалась с рафком. Думаю, даже не подозревает, – мой отец самый большой в этом мире простачок. Добряк и просто хороший человек, – так говорят о нём многие. А мама раньше говорила, что у её мужа самое доброе сердце. И всё в нашей семье было замечательно, пока не появился этот чёртов Жопс!

Я лично застукал их, когда тот расстёгивал пуговицы на мамином платье, прилипнув своими мерзкими вонючими губищами к её шее. Мне уже одиннадцать! И я отлично знаю, чем это они там занимались! Фу… чуть не вырвало тогда. Но поплакать было важнее, поэтому сбежал на старую ферму и просидел на чердаке курятника до самого рассвета. Тогда и принял решение ничего не говорить папе, ведь это способно окончательно разрушить нашу семью, испортить репутацию матери, а отца сделать жалким и никчёмным в глазах окатанцев. А с ним я точно не могу так поступить. Да и не хочу, не могу допустить, чтобы наша семья была разрушена из-за какого-то красноглазого Жопса!

Мама просто не понимает, что не нужна ему! Он – рафк! А все рафки считают себя высшими существами! Люди для них – материал для сотворения новых рафков, а иногда – игрушки, развлечение, ведь порой бессмертным так скучно живётся.

Бесят…

– Эй! – хватаю Эри за локоть, прежде чем она, запутавшись в собственных ногах, успевает проехаться животом по земле.

– Ой, спасибо, – улыбается, а щёки румянец заливает.

Девчонки…

– На ровном месте спотыкаешься, – ворчу, отведя взгляд. – Какая же ты…

– И какая же я?

– Неуклюжая! Вот какая! – выпаливаю. – И маленькая ещё, чтобы в такое время по городу гулять. – Беру её за руку и веду за собой.

– Мне уже семь! Я не маленькая! – обиженно протягивает, а я не сдерживаю смеха, бросая на неё весёлый взгляд в стиле «Ага, как же». – И я не одна. Я с тобой, – добавляет.