Меченая: Крест

– Ты добавила своей спине ещё два удара.

Моё сердце перестало биться. Чёртов ублюдок. Блейк!!!

Судорожно сглотнула, подавляя панику. Пять ударов мне не пережить. Я буду восстанавливаться месяцами, если и это позволят.

– Жаль, я думала, ему понравилось прозвище, что я для него придумала. – Голос дрожал, глаза рыскали по округе, выискивая дыру, или щель – путь к свободе.

Связала мокрые волосы в тугой узел на затылке и уже прикидывала, смогу ли перебраться через ограждение. Быть может воспользоваться одной из вышек, там полюбому должна быть верёвочная лестница, как пожарный выход. Вырублю охрану, заберу оружие и спущусь по лестнице. А если её там не будет…

– Ты первая, кто позволил себе разговаривать с ним в таком тоне, – прервал размышления голос Чейза, как раз в тот момент, когда я уже вроде бы нашла глазами проход между двумя тесно стоящими зданиями. – Забудь. Пока ты будешь туда бежать я пущу тебе пулю в затылок.

Стрельнула в Чейза глазами не говорящими ничего хорошего. А что если попытаться забрать пистолет у него? Ха. У самого сильного человека из всех, что я видела?

– Ты не выстрелишь. Не станешь переводить пулю, когда можешь раздавить меня одной рукой.

Чейз оказался ещё ближе, взирая на меня сверху-вниз. Глаза сверкали при свете луны и казались острее, чем обычно. Когда он заговорил, ощутила покалывание на коже от его тёплого дыхания.

– Ошибаешься, не рукой, – тихо произнёс он, – я смогу раздавить тебя одним пальцем. И очень быстро.

– Видишь, ты всё же не станешь переводить пулю. – Я даже смогла гаденько улыбнуться, Несмотря на сковывающий меня ужас. – Почему рассказал? Разве это не было сюрпризом Блейка, чтобы напугать меня ещё больше?

Бровь Чейза выгнулась. Отходить он не спешил. Ему явно нравилось чувствовать себя большим и грозным рядом с такой букашкой, как я.

– Разве тебе страшно? – спросил он низким голосом.

– А тебе бы не было?

Глаза Чейза потускнели, словно на какие-то мгновения он оказался в своих давно забытых воспоминаниях.

Он молчал.

– На сегодня лимит красноречия исчерпан? – поинтересовалась я.

Внезапно Чейз наклонился к моему лицу настолько близко, что его кончик носа практически дотронулся до моего. От неожиданности вздрогнула. Его глаза сузились, в то время как мои напоминали два теннисных шарика.

– Что ты искала? Свободу? От чего бежала? – произнёс вкрадчиво. – Ты что, с другой планеты свалилась? Тебе жизнь совсем не дорога, раз ведёшь себя, как пустоголовая кукла? Ты сама выкопала себе яму. Свобода – миф. Больше её нет. Нигде. Весь мир – большая арена для выживания. И выживет лишь тот, кто будет соблюдать правила. То есть, точно не ты.

Я цинично усмехнулась, от чего брови Чейза и вовсе взлетели на лоб.

– Да что ты! Сампридумал, или услышал от кого? – Стёрла с лица улыбку. – Может тебе это и не сильно интересно, но я всё же скажу… Я буду свободна до тех пор, пока моё жалкое тело низшей ещё способно дышать. Пока моё разочарование в людях настолько сильно, как сейчас, я никогда не преклоню ни перед одним из них колени. Моя кожа может быть изуродована сотнями меток, только это всего лишь кожа, всего лишь обложка. И пусть моё сердце полно ненависти, пусть оно почерствело с годами, но на нём метки всё ещё нет. Ни одной. И никогда не будет. Потому что никогда и ни за что, ни одно подобие человеческой особи вроде Блейка не подчинит меня своим правилам. Я сама по себе. Ясно?

Ещё какое-то время мы молча испепеляли друг друга взглядами, прокладывая дорожки искр между нашими телами. А потом Чейз развернулся и повёл меня в камеру. Но прежде чем захлопнуть дверь, швырнул мне в руки что-то мягкое – одеяло?..

– Подарок от Дакира? – фыркнула я.

– Нет, – отрезал Чейз и захлопнул за собою дверь.

Глава 11

Однажды я попыталась сбежать от Завира. От Скверны. Это случилось спустя год после начала моего обучения. Я сочла, что уже вполне готова, чтобы стать одиночкой и могу покинуть это чёртово логово банды. Как же наивна я была…

Долго подготавливалась. Собрала с собой всё необходимое и планировала угнать грузовик. У меня не было чёткого плана, я не знала куда поеду, где буду скрываться, как буду жить дальше. Я вообще ничего не знала. Мне просто хотелось сбежать. Сбежать от всего. От постоянного контроля, он насмешек, что я любимая игрушка Завира, от клетки, которой стала моя комната, от давящих стен дома, за пределами которого текла жизнь, о которой я ничего не знала. Я была птицей в золотой клетке и мне мучительно не хватало свободы.

Завир самолично поймал меня, когда я с рюкзаком за плечами пряталась в районе банды Синеголовых. Это были мои пятые сутки на воле. Я была грязная, голодная, замёрзшая и несколько раз чуть не изнасилованная. Тогда у меня ещё не было метки. Зато был пистолет, который я тихонько выкрала у приставленного ко мне охранника, пока тот спал на посту. К слову, больше я никогда не видела того человека.

Тогда я была ещё не готова к такой жизни.

Завир не стал меня жалеть. Избил до потери сознания. После этого я ещё несколько дней провела в отключке, а потом долго-долго восстанавливалась. А Завир вёл себя, как ни в чём не бывало: он снова был моим добрым папочкой.

Я принадлежала ему, была его собственностью. Я не имела права убегать. Он сказал, что в следующий раз убьёт меня, затем обнял и поцеловал в висок. В тот момент я и решила, что могу притворяться, могу казаться послушной, могу соглашаться со всеми решениями Завира, при этом выглядя вполне искренней, но я никогда не стану его собственностью. Никогда. И пока я буду так думать, пока буду знать, что моя жизнь принадлежит лишь мне одной, это и будет моя личная свобода. Свобода взаперти.

Когда Завира не стало, я перестала притворяться. Я стала самой собой. Той, кто никогда не станет лицемерить, никогда не станет выполнять чьи-либо приказы и никогда не станет одевать маску на лицо, чтобы защититься. С тех пор я живу именно так.

Глава 12

Кажется, только ленивый в Кресте не пришёл посмотреть на моё наказание. Это напомнило мне бойцовскую яму – такой же галдёж и свист. Люди жаждут зрелищ!

Всё-таки человечество неисправимо. Нигде. Даже там, где вроде бы живут лучшие из худших. Только здесь они, таким образом, якобы вершат правосудие! Тьфу.

Солнце ещё касалось горизонта, когда меня посадили в грузовик и повезли на центральную площадь. Этот город оказался не таким уж и маленьким, как я думала. По крайней мере, по ощущению времени проведённому в машине; на глазах снова была повязка. Руки тоже связаны. Словно я серийный маньяк какой-то.

И у меня снова был жар. Во рту раскалённая пустыня, губы пересохли. Струйки пота стекали по лбу и шее, рисовали дорожки по спине под майкой. Ладони взмокли, но уже от нервов. Через считанные минуты мне нанесут пять ударов плетью. И я уже ничего не могу изменить.

Под всеобщие крики меня подняли по ступеням и наконец, сняли с глаз полоску ткани. Меня окатило волной ужаса… Мою спину изуродуют на глазах у… сколько же здесь людей? Сколько сотен?! А может… тысяч?

Я находилась на деревянном невысоком помосте, в центр которого был воткнут толстый столб. По обе стороны от меня стояли мужчины с оружием. Да это не наказание, это самая настоящая казнь!

Губы задрожали, и я вцепилась зубами в колечко. Я не должна показывать страх, не могу доставить Блейку такое удовольствие!

Совет был здесь. Восседал на деревянных стульях у самого подножья помоста. Но один стул всё же пустовал – Дакир отсутствовал… Как и Чейз. Не знаю, зачем и что бы это изменило, но я всё же пыталась найти его в толпе. Все приближённые к Совету стояли за их спинами, в том числе и парень с «разукрашенной» физиономией, но Чейза и там не было.

Блейк поднялся со стула и, обращаясь к толпе, принялся толкать какую-то речь. Я еёне слышала. Моё сердце слишком громко стучало в ушах, чтобы я могла разобрать хотя бы слово. Дыхание стало резким и коротким, в глазах внезапно задвоилось, и я их с силой зажмурила.

«Держись,Джей. Это не самое страшное, что тебе предстоит испытать. Наверняка это сущий пустяк, по сравнению с тем, что ещё готовит для тебя жизнь. Мелочи. Всего лишь пять ударов! Мне предоставят медицинскую помощь (надеюсь), я восстановлюсь, а затем голыми руками вырву сердце из груди Блейка.»

Дьявол. Нет, это неправильно! Почему я не борюсь? Я должна сражаться! Должна валить отсюда! Слабость? Плевать. Жар, травма плеча? Справлюсь. Чёрт… нет, не справлюсь.

– Джей из Скалы! – сиплый голос Блейка ворвался в моё сознание. – Твоё наказание за проявление агрессии и насилия над одним из жителей города, а также за проявление неуважения перед одним из лидеров Креста составляет пять ударов плетью.

Блейк источал из себя волны удовольствия. Наслаждался происходящим, как ребенок, которого впервые вывезли в Диснейленд. Неужели жители Креста не видят истинную сущность одного из своих лидеров? Он ведь питается жестокостью. Это так очевидно.

Сиплый развернул бумажку грязно-желтого цвета и принялся зачитывать мне официальную версию приговора.

До ушей долетали лишь отрывки:

– Статья двенадцатая уголовного кодекса Креста… Граждане, не следующие правилам установленным Советом Креста должны принять наказание в соответствии… Нарушающие общественный порядок… Выражающие неуважение по отношению к обществу и его лидерам… Нецензурная брать в общественном месте… Оскорбительные действия в отношении лидера социально-управленческого сектора… Проявление агрессии и насилия над гражданином входящим в состав городского управления… Совет вынес приговор – пять ударов плетью.

Я почти не дышала. Горло сдавило с такой силой, что я не могла сглотнуть. Хотелось разодрать его руками, чтобы впустить в лёгкие хотя бы крупицу воздуха. Даже пошевелиться не могла. Сейчас было по-настоящему страшно. Сейчас моя кожа затрещит по швам и никто… никто уже ничего не изменит. Это Крест. Это его правила. И мне действительно страшно. Только этого никто не увидит. Я поломаю себя, буду претворяться, что мне плевать на наказание, но я не подарю этому городу последние частички собственного достоинства.