Меченая: Крест

Почему? Я уже говорила, что меня всегда волновало, что думают обо мне другие. Это мой недостаток. По крайней мере, в Новом мире. Всё никак не могу от него избавиться. Просто парадокс какой-то! Мне плевать на людей, но не плевать на то, что они обо мне думают! Я ненормальная, да?

– Хочу понять, у тебя это тоже стадный инстинкт, или есть другая причина?

В его глазах что-то поменялось. Они стали казаться ещё острее.

– Тебя не должно быть здесь. – Чейз едва заметно покачал головой. – Ты, как мышь в банке с крысами: вроде бы похожа, но совсем другая. Тебе здесь просто не место. Ты никогда не будешь подчиняться законам Креста и рано, или поздно Крест убьёт тебя. Ты уже труп. Тебе не уйти отсюда живой, и здесь тебе не выжить. Я вообще не должен был подбирать тебя.

Я горько усмехнулась:

– Так поэтому моё присутствие доставляет тебе столько проблем? Потому что тебя «приклеили» к бунтарке? Потому что не можешь со мной справиться? Я слишком поломанная, чтобы меня склеивать и приходится терпеть что есть? Пока я окончательно не сломаюсь?

– Если коротко – ты просто заноза в моей заднице. Если бы знал, что твоя поломка настолько серьёзная, ни за что бы не стал спасать от тварей в Де-мойне.

– Ты мог позволить им сожрать меня здесь. Помнишь, недавно я была аппетитным куском мяса? Твоей занозы могло бы не стать.

Неожиданно его лицо расслабилось. Впадинка между бровей исчезла.

– Моей занозы?.. – еле слышно прошептал он.

По коже невольно побежали мурашки. И напрасно – это было сказано совсем не ласково.

– Слушай, мне плевать, что там у тебя на запястье, – скучающе продолжал Чейз. – Не знаю, почему ты из-за этого так сильно печёшься, но мне действительно плевать. Ты сама по себе – уже повод беситься. Твои принципы рано, или поздно доведут тебя до могилы и тогдаДакир наконец снимет тебя с моей ответственности. Но пока ты даже представить себе не можешь, как сильно я жду момента, когда ты, наконец, куда-нибудь исчезнешь.

– Тогда почему ты так сильно меня к себе прижимаешь?

Глубокая впадинка между бровей вернулась на место, Чейз напрягся и тут же отшвырнул меня от себя.

– Ты каждый раз так делаешь, когда я говорю правду, которая тебе не нравится. – Я распрямила плечи. – И да, ты стал поразительно много со мной разговаривать, парень. Аплодирую стоя!

– Через два часа на первом посту, – отчеканил он и направился к двери. – Да и… тебе не пойдёт короткая стрижка.

– А ты значит до того, как мир сдох парикмахером был?!

Дверь хлопнула. Я подобрала ножницы с пола. И знаете что? Я обрежу их!

Нет… не обрежу.

Отшвырнула их в дальний угол и рухнула на пол.

«Чейз, будь ты проклят! Ты превращаешь меня в размазню!»

Куртка и штаны цвета хаки были сшиты на человека размером с медведя. Подложив их со всех возможных концов и нацепив на лицо самую непробиваемую мину, направилась на пост первого этажа, на встречу со своим надзирателем. Волосы связала в тугой узел на затылке и спрятала под вязаной шапочкой. Я не дам ему самоутвердиться за мой счёт, только не сегодня.

Брови Чейза слегка приподнялись при виде меня. И если он всё ещё здесь значит, я пришла вовремя.

Он без слов всучил мне в руки большой фонарик и двинулся к выходу из корпуса.

Прочёсывать Крест оказалось не простой задачей. Городок-то оказался далеко не из маленьких – в раза три больше Скалы. И если бы был приказ обходить его по периметру, мы бы и один круг до утра не навернули. Наш участок занимал два часа туда-обратно, что тоже достаточно сильно выматывало.

Мы так и не сказали друг другу ни слова. До самого утраединственной с кем говорил Чейз была его рация. Из моего рта не вылетело ни звука. Чувство беспокойства внутри меня росло. Становилось по-настоящему страшно от того, что глядя на его высокую фигуру, шагающую в нескольких метрах от меня, тело пропускало разряды тока. Это ведь обычное физическое влечение, верно? Рано, или поздно моему организму должно было захотеться чего-то подобного при виде симпатичного парня?.. Я ведь молодая девушка, все функции моего организма ещё работают как надо, гормоны там и всякое такое. Это не может быть что-то большее, только если я не мазохистка. А я не мазохистка. Мне не может нравиться человек, который считает меня чем-то грязным и недостойным его внимания. Гормоны. Определённо. Ну ладно – наверняка.

За всё ночное дежурство он удостоил меня взгляда всего два раза: первый, когда я споткнулась и выругалась так, что даже птицы взмыли с деревьев в чёрное, как сажа небо. А второй, когда пошёл дождь, и я как сумасшедшая стояла под ливнем, устремив лицо к небу, совершенно наплевав, что я на дежурстве и надо двигаться, обходить территорию. Для меня дождь – это освобождение. Если обычная вода делает чистым тело, то дождь способен очищать душу, так я всегда считала. Я не верю в Бога после того, как он позволил вывернуть Землю наизнанку, но я верю в некую силу, которая до сих пор оберегает тех, кто остался в живых. И она находится где-то там, где-то наверху. А дождь, это небесная вода и я просто верю в неё.

Когда я улыбаясь до ушей как самый большой придурок на свете опустила голову, Чейз стоял и, не двигаясь наблюдал за мной. Пристально, пугающе пристально. И даже в этот раз он не сказал ни слова. Просто продолжил патрулирование, а я пошла следом, мокрая до нитки, шлёпая ботинками по лужам. И если бы моя куртка оказалась промокаемой, то на утро Кира бы выцарапала мне глаза, за то, что я намочила раны. Как хорошо, что куртка оказалась непромокаемой.

Второе ночное патрулирование проходило на сторожевой вышке у северной стены. Я пыталась скрыть эмоции от того, что забралась на самую высокую точку Креста, пыталась, как могла! Но поверьте, оказавшись здесь в первый раз это просто невозможно.

Стены были высокими, а вышки ещё выше! Я словно взобралась на Эверест! Моё дыхание стало частым и возбуждённым, не могла сдержать улыбки, глядя на лесные просторы, извилистую реку, отражающую в себе миллионы бриллиантовых звёзд. Глядя на крохотные огонёчки в домах тех, кто ещё не спит. Вот маленькое футбольное поле, а там, наверное, поля для посева, коровники, курятники… Улицы озаряются факелами вдоль каждой из четырёх широких дорог. Они потрясающе чистые и ухоженные. Какая-то женщина кричит на детей, загоняя их в дом. А дети не хотят отпускать собаку, которая весело лает и прыгает на них требуя продолжать игру. Здесь собака не еда. Здесь онадруг. Так и должно быть в нормальном мире.

Невидимая рука больно сжала сердце в груди, и я перестала улыбаться. Вот это место. Единственное место, где сохранились крупицы человечности. Где люди всё ещё живут нормальной жизнью, ну или практически нормальной, ну или просто убеждают себя в этом. Это всё что осталось. Это все, кто остался. Все, кто ещё готов к переменам, все, кто не одичал. Это цель Дакира? Спасти эту крупицу человечества и человечности?.. Спасти детей. Спасти будущее. Ведь однажды стены городов вроде Скалы падут, даже Скверна не вечна. И что будет потом? Не твари ли наше будущее? Как Дакир собирается избавиться от них, или он собирается вечно прятаться за стенами Креста? Сможет ли такая как я когда-либо понять его? Понять, ради чего Чейз здесь? Неужели после всего, что пережил этот парень, он всё ещё способен верить в то же, во что и Дакир?

Ну вот, опять все мои размышления свелись к мыслям о Чейзе.

Резкий порыв морозного ветра сорвал с головы вязаную шапочку и унёс в направлении реки. Волосы, большими непослушными волнами упали на лицо. Ветер подхватил их и вихрем закружил над головой, затем ударил о спину. Загорелое лицо Чейза было ещё одной тенью в темноте, но его изумрудные глаза горели ярче звёзд. И они были направлены на меня. Как долго он за мной наблюдал?

Это молчание было каким-то болезненным, словно только что мы оба думали об одном и том же. Я пыталась выдавить из себя хоть слово, но единственное на что была способна, это просто смотреть на него, проклиная сердце, которое с медвежьей силой стучало о рёбра.

Конечно же, он первый отвёл взгляд, уселся на каменный выступ и принялся прочищать дуло винтовки. Я с трудом сглотнула, прожив момент, и отвернулась в сторону леса, подперев локтями ограждение вышки. Почему мне не выдали оружие, даже не стала спрашивать, всё, что у меня было это долбаный фонарик, когда у Чейза винтовка и пистолет на плечевой кобуре. Надеюсь, когда-нибудь они вернут мне моё оружие и желательно до того момента, как я отсюда сбегу.

– И что надо делать? – спросила через какое-то время.

– Вниз смотреть. – Чейз даже не поднял головы.

Судорожно вздохнула, поёжившись от холода.

– Сколько мне отрабатывать?

– Ещё пять ночей.

– А тебе сколько добавили?

Чейз взглянул на меня из-под длиннющих ресниц:

– Нисколько.

Так, подъём по шкале грубости начался!

– А Брею? – я тоже на грубость не скупилась.

Чейз отложил винтовку в сторону и откинулся спиной на каменную стену.

– Ты ведь сама просила не выставлять тебя куском вонючего дерьма, – сухо произнёс он. – Если бы Дакир назначил наказание только нам двоим, ты бы опять стала бедной девочкой, жертвой обстоятельств, как тогда, в столовой, да? Так что отрабатывай и скажи спасибо. Хотя… – он упёр локти в колени, – мне действительно интересно: когда репутация итак безвозвратно испорчена, разве имеет значение, что ещё могут подумать о тебе окружающие?

Снова. Он снова это делает!

– Пошёл ты, – процедила сквозь зубы и отвернулась, прежде чем он успел что-нибудь добавить. А он хотел добавить, потому что выглядел так, будто не то имел в виду, или это я не о том подумала.

Но я больше не хотела его слушать.