Айвари, снежный драконенок

Арис побаивалась драконов, а уж оказаться в лапе алого ей совсем не хотелось. Она поспешно откланялась и исчезла. Хранители живут в своей плоскости, откуда умеют перемещаться в любую точку мира. Арис шагнула домой и через минуту появилась на склоне горы Лайху. У входа в пещеру росли тысячелетние хвойные деревья, чьи корни сплетались в причудливые узоры на темно-серых и бурых камнях, а земля была усыпана бурыми иголками.

Черный дракон с темными, как бездна ночного неба, глазами появился из своего глубокой расселины. Он расправил крылья, заслоняя солнце, и переступил с лапы на лапу, отчего дрогнула земля. Потом дракон сел и повернулся к Хранительнице.

– Добро пожаловать, юная леди, – загромыхал его голос.

Арис поморщилась, ведь ей уже минуло пятьдесят, но для крылатого, чья жизнь длиться сотни лет, это конечно не возраст.

– День добрый. Вы хотели говорить со мной?

Кесадри подставил раскрытую ладонь, предлагая женщине перебраться на ней через корни, чем та с неохотой воспользовалась. Ступая на трех лапах, дракон внес Хранительницу в свое жилище. Внутри пещеры оказался родник, чье присутствие выдавала лишь песня, гладкий приятно прохладный, но не ледяной пол и твердая подстилка из корней и травы на которую падал золотистый дневной свет. Вожак был аскетом – учеником и другом Бога Ветра. Опустив Арис, Кесадри лег возле входа.

– Разведчики донесли, что грифоны и рассаны объединяются, – сказал он. – Их цель – горы вокруг Балакуты.

– Вы уверены?

– Почти.

– Я проверю. А как идёт подготовка к празднику? – спросила Арис, желая сменить тему.

– Наши охотники приметили достаточно животных для пиршества. Мы бы предпочли сопровождать Бога Солнца, но мы не будем нарушать традиций. Пусть жребий в этом году пал на подлых пернатых, но в следующем году удача должна благоволить нам.

Арис поджала губы. Какой-то дракон, пусть даже вожак всех крылатых ящеров, смел ей указывать на промах и обвинять в пристрастии! Да, грифоны уже пятый год сопровождали Бога, но это была воля случая или Гухаши, Бога Удачи.

Айвари бежал и бежал вперед, словно трусливый заяц. Солнце больше не казалось ему добрым, оно жгло спину. Драконёнок понял предупреждение старейшины и теперь старался держаться в тени, но среди голых деревьев это было не так-то просто. Под лучами врага снег искрился. Яркие и темные пятнышки принялись водить насмешливый хоровод перед глазами. Когда передвигаться стало совсем невмоготу, драконенок лег под черным ветвистым деревом и уткнул морду в снег. Он бы заплакал от отчаяния, если бы умел, но вместе с искрой жизни потерял эту способность. А вместо искры в его груди разросталась пустота.

Должно быть прошло много времени, так как золотой враг выглянул из-за ствола и начал печь хвост. Пришлось отползти. Айвари отползал еще дважды, прежде чем солнце опустилось совсем низко, превратившись в большой рыжий, а потом алый блин. Разноцветные полосы раскрасили небо. Лес стал прозрачным и каким-то странным. Драконенок не отваживался продолжить путь, пока из длинных теней не выползли сумерки.

Ветер расскрипелся деревьями. “Бойся, юный разбойник,” – чудилось Упрямому-Как-Жизнь в этом звуке. Он прижал уши и хотел было зарыться в снег, но что-то стукнуло по спине, и драконенок бросился бежать не разбирая дороги. Лес поредел, а потом сменился жестким и частым молодняком. Ветки хлестали по бокам, оставляя царапины на чешуе, но Айвари не сбавлял хода. “Если я остановлюсь, то потом не выберусь отсюда!” – думал он. Наконец, молодняк кончился. В три прыжка драконенок пересек полянку и снова очутился в лесу.

– Так, так, так! И кто это к нам сегодня пожаловал? – раздался над головой такой звук, словно кто-то ломал сухие ветки.

Айвари отшатнулся. Передними лапами он зацепились за что-то твердое и через спину полетел на снег, больно ударившись крылом.

– Эй, ты, маленький белый комочек холода, – снова послышалось сверху. – Я к тебе обращаюсь! Невежливо не отвечать старшим.

Кажется, говоривший сердился.

– Простите, – выдавил Айвари, потирая передние лапки друг об друга.

– Что ты тут делаешь? Один и без старших?

– Б-бегу…

Ветки над головой драконенка пришли в движение. Сквозь шум послышались щелчки и треск. Частички коры и мха ложились темными пятнами на снег. Остальные деревья, наоборот, замерли. Сердце Айвари спряталось в хвост, оставив пустоту под ребрами.

– Вижу, что бежишь, – продолжил голос, когда ветки немного успокоились. – Куда и зачем? Твои сородичи пролетели пару дней назад на юг, почему ты остался?

– Я…

Айвари совсем растерялся. Ему было страшно сказать правду, но и соврать тоже.

– Я больше не с ними, – наконец выдавил он и стал искать в ветвях своего собеседника.

– Сколько здесь стою, никогда не видело, чтобы снежные твари бегали в одиночку.

– А зачем вы здесь стоите? – любопытство вытеснило страх.

– Я же дерево.

Ветви над головой снова пришли в движение. Айвари изогнул шею, чтобы разглядеть говорящее растение. Черный ствол с бугристой корой, такой, что в ее изгибы и трещины можно засунуть лапу, узловатые ветки в наростах, темный провал дупла рядом со сломанной верхушкой. Безжизненный лишайник и жесткий замерзший мох, как борода, свисали с сучков. Должно быть дереву несколько сотен лет, а то и больше, решил Упрямый-Как-Жизнь.

– Но деревья не разговаривают.

– Таких как я называют Шаманскими.

– А почему?

– Потому что мы храним силы самих демиургов – создателей миров. Оттого шаманы делают из нас свои бубны, колдуны – посохи, а простые смертные приходят к нам что-либо просить.

Дерево вздрогнуло, осыпав драконенка новой порцией сухой коры и мха.

– Хочешь дам тебе совет?

– Хочу, – неуверенно протянул Айвари.

– Тебе нужно найти Хранителя нашего мира и обо всем рассказать. Она добрая женщина. Правитель Льда не осмелится ей перечить.

– А где ее искать?

– В горах Танакана, что расположены на юго-западе отсюда. Скоро праздник весны. Торопись пока снега не растаяли, но будь осторожен.

Название показалось драконенку знакомым, но он не придал этому значения. Гораздо важнее было то, что Схождение Солнечного Огня приближалось. После торжества снежным созданиям смертельно опасно покидать владения Правителя Льда. Тепло губидельно для любого из них. Шанри много раз предупреждал об этом.

– А далеко до гор?

– Дней пять хода. К празднику успеешь.

– А я не растаю?

Дерево склонилось к драконенку так, что того снова обсыпало корой и кусочками мха. Оно источало вязкий запах прелой листвы и мокрой древесины. Тонкие веточки коснулись головы и спины.

– Не знаю. Но если это твоё желание, ты должен сперва заплатить за него. Таковы правила!

– Мне нечем, – грустно отозвался Упрямый-Как-Жизнь, отчего даже белая чешуя, отражавшая рассеянный свет луны, поблекла. – Кроме собственной шкуры у меня ничего нет.

– Неправда! Ты можешь чувствовать, значит чувства у тебя есть. Хочешь, заплати ими.

– А как?