Тяжело быть светлой, или Высший даймон прилагается

Оказавшись в коридоре, я тут же ослабила шнуровку на корсете и отправилась бродить по коридорам, паучьей сетью опутывающим весь замок. Казалось, их слишком много. Временами мне попадались стоящие на посту вампиры, но их нисколько не волновала разгуливающая по коридорам валькирия, так как не пыталась заглядывать в комнаты, которые они охраняли. Мне это было не нужно. Я просто сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, поскольку тоска никак не желала отпускать мое сердце, вцепившись в нее своими острыми коготками. Такого сильного чувства нехватки чего или кого-либо мне испытывать еще не приходилось.

И я шла гонимая им, пока не оказалась в большой галерее, одну стену которой занимали большие высокие окна, забранные легкими занавесками, пропускающими яркий солнечный свет, а вот три оставшиеся стены были увешаны картинами и портретами бывших монархов, но эти полотна меня нисколько не интересовали. Потолок галереи, украшенный лепниной и росписью, поддерживали белоснежные декоративные колонны, создавая ощущение воздушности и невесомости. Между ними стояли скамьи из белого мрамора. Я же, стуча маленькими каблучками по забранному отполированным паркетом полу, подошла к окну и присела на широченный подоконник, устремив взгляд на сад, разбитый прямо под окнами.

Тоска продолжала терзать мое сердце, подключив еще и душу, и в груди начало нестерпимо печь. На глаза тут же навернулись слезы, которые я уже просто не могла сдержать. Мне не удавалось объяснить самой себе, что же происходит. Где-то в глубине души всколыхнулся, было, гнев, но тут же был задушен. Я рыдала, глотая горькие слезы, а часть их стирала рукавом рубашки. О ком я так убивалась? Что вдруг случилось? Эти вопросы вертелись в моей голове. Да кто бы еще смог на них ответить.

Тихий звук приближающихся шагов, заставил мое сердце испуганно сжаться, поскольку я еще помнила, кому они принадлежат, хоть и видела его только раз. Но в просторном, залитом солнечным светом помещении галереи спрятаться было некуда. Я вскочила с подоконника, рванулась к двери и не успела, потому что с противоположного конца галереи послышалось недовольное шипение. Обернувшись на миг, заметила замершего в дверях давешнего даймона и остановилась, как вкопанная. Что за сила властвовала надо мной, не знаю, но она же заставила меня развернуться к нему лицом и сделать навстречу несколько шагов. То же самое сделал и даймон, только его глаза горели лютой ненавистью, обжигая мою страдающую душу.

– Ты! – зарычал он, скрестив руки на груди. – Опять ты!

Я отступила назад, но потом вспомнила, что все же являюсь валькирией, и страх мне не друг. Повторив жест даймона, остановилась и даже нагло усмехнулась.

– Я, и что?

Глаза даймона моментально превратились в две узкие щелочки, только это не спасало от ненависти, которой веяло от всего его облика.

– Окхтшер-р-р! – зарычал он, и на скулах его заходили желваки, а пальцы сжались в кулаки.

Даймон, тяжело дыша, подался вперед. Не знаю, с чем или кем внутри себя боролся он, но проиграл. Жаль. Я бы предпочла, чтобы он ушел, но… Взгляд его вдруг изменился, и даймон сначала с недоумением посмотрел на меня, а потом нечто такое проскользнуло в его глазах цвета морской волны, что заставило и меня шагнуть ему навстречу. Мрак вдруг заклубился за спиной даймона, а я почувствовала легкое дуновение за своей.

«О, нет! – подумала я. – Этого еще не хватало!».

Только там все равно развернулись призрачные крылья. Я почувствовала их. К сожалению, управлять ими не умела, ведь эти крылья принадлежали моей душе.

Даймон стремительно приблизился, упал передо мной на одно колено и, прижавшись лбом к моему животу, замер. Я сначала опешила от его странного поступка, а потом, до конца не понимая, что делаю, положила руки ему на голову и легко погладила черные волосы. Даймон вздрогнул, и в этот миг мне показалось, будто мы знаем друг друга уже давным-давно. Что-то такое родное было в этом мужчине, нечто до боли знакомое, то, что так и влекло к нему. Даймон выдохнул и сжал руками мои ноги, из-за чего я едва не упала и вынуждена была схватиться за его плечи. Чтобы когда-нибудь раньше позволяла незнакомым мужчинам подобное? Да ни в жизнь! Но почему прикосновения даймона так приятны? Что это с нами происходит?

Сколько мы так простояли? Кто знает. Мне было хорошо рядом с даймоном, который продолжал прижиматься ко мне и жарко дышать в мой живот. Как по волшебству, тоска отступила, и сердце с душой успокоились, наполнившись теплом и светом, даже слезы на щеках высохли. И крылья за моей спиной распахнулись еще шире, а потом пропали, обдав напоследок легким дуновением ветерка. Я поежилась, и даймон поднял ко мне свое красивое лицо, улыбнулся, отчего глаза его радостно блеснули, словно луч солнца пробежал по морской волне. Улыбнувшись в ответ, подняла руку к его лицу, провела пальцами по лбу, убрав в сторону несколько неряшливых прядок, пробежалась по носу. Но мужчина не дал мне продолжить, перехватил мою руку за запястье и, поднявшись на ноги, крепко прижал к своему сильному телу. Руки его скользнули по моей спине, поднимаясь все выше к плечам. Когда пальцы даймона коснулись обнаженной шеи, по моему телу побежали мурашки. Щекотно…

Однако стоило ему задеть шрам, как он будто окаменел. И такой злобой повеяло от даймона, что я отшатнулась. Только пальцы его тут же сжались на моей беззащитной шее, казалось, еще чуть-чуть, и он просто сломает хрупкие позвонки. Даймон оторвал меня от пола и впечатал спиной в одну из колонн. Я испугалась, поскольку его ладонь сдавила мою гортань, и воздух просто перестал поступать в мои сжавшиеся от страха легкие. Глаза мужчины загорелись, наполнившись ненавистью. Его лицо и тело, что было видно даже через трещащую по швам одежду, покрылись буграми мышц, которые перекатывались под бронзовой кожей. Крылья даймона с шумом рванулись в стороны, заслонив собой солнечный свет. И тут я поняла, мне конец, потому что сама смерть смотрела на меня сквозь глаза даймона, который медленно трансформировался. У меня не было возможности освободиться, все мои навыки, как валькирии, просто оказались бесполезны против такой мощи и силы, повеявшей от огромного тела. Он зарычал прямо мне в лицо и оскалился.

– Азар! – Громкое рычание, раздавшее сбоку, заставило даймона вздрогнуть и оторвать от моего лица злобный взгляд.

Даже хватка его слегка ослабла, что дало мне возможность вдохнуть воздух, которого так не хватало горящим легким. А в следующее мгновение сильная рука отшвырнула меня в сторону. Я чудом успела извернуться, но все равно крепко приложилась спиной о стену и охнула от боли. Благо висящие надо мной картины в тяжелых рамах держались крепко, и ни одна из них не подумала свалиться мне на голову. Я потихоньку сползла на пол, встав на колени, и увидела замерших посреди галереи двух злющих даймонов, их длинные хвосты нервно постукивали по паркету, а из приоткрытых пастей вырывалось приглушенное рычание. Один даймон был красноволосый, с красными же крыльями, а второй, наоборот черен, словно сама Тьма, и только глаза на его морде горели ярче огня.

– Окхтшеррр! – пророкотал черный даймон и рванул в сторону Дунгура, целя когтистыми лапами в шею противника.

Но красный даймон даже не шелохнулся, он поймал своего противника за плечи и, крутанув, бросил в сторону, как невесомую игрушку. Тот, кого он называл Азаром, расправил крылья и только благодаря этому не упал. Однако схватка на этом и закончилась, потому что сверху на расправленные черные крылья упала еле заметная сеть, сковав его и прижав к полу. Даймон заревел, задергался в попытке освободиться, но у него не вышло, тогда его оскаленная морда повернулась ко мне, и он выдохнул:

– Ненавижу!

Опустившийся передо мной на корточки Дунгур в рваном тряпье, что осталось от его дорогого костюма после трансформации, заслонил меня от ненавидящего взгляда, и я смогла перевести дух.

– Ты как? – спросил даймон, помогая мне подняться на ноги.

– Нормально, – прохрипела я, потирая шею. Ну вот, теперь синяки останутся.

За спиной Дунгура глухо ворчал, пойманный в сеть, даймон по имени Азар, но моего названного брата это нисколько не волновало. Он схватил меня за локоть и подтащил к отчаянно пытавшемуся освободиться сородичу. На миг нас обступила тьма, а потом выбросила в чьем-то просторном кабинете, за окнами которого стояла глубокая ночь.

– Ну что, детки, поговорим? – усмехнувшись, спросил Дунгур и развалился в широком кресле с высокой спинкой и резными подлокотниками.

– Мне не о чем говорить с тобой! – зло сплюнул Азар, который уже принял нормальный, то есть более привычный для меня облик.

Я огляделась по сторонам, мазнув взглядом по нескольким стеллажам с книгами, широкому письменному столу и паре кресел, что стояли у нетопленного камина. Наверное, он принадлежал Дунгуру, раз он так свободно здесь себя чувствовал.

– Зато мне хочется кое-что узнать, – подала я голос и приблизилась к Дунгуру, все это время смотревшему на гостя. – Что это было?

– Не думал, что когда-нибудь мне придется с этим столкнуться. – Задумчиво протянул Дунгур и хищно прищурился:

– Азар, ты слышал когда-нибудь о драгосте?

– Что? – встрепенулся даймон и покачал головой. – Нет, нет…

– Да, мой дорогой, и еще раз да, – широко улыбнулся мой названный братец и повернулся ко мне. – Даже не знаю, радоваться за вас или, наоборот, посочувствовать.

– Ты лжешь! Этого не может быть! – Азар подскочил к креслу, в котором сидел Дунгур, и навис над ним. – Это ложь!

– Азар, Азар, – покачал головой Дунгур и оттолкнул даймона от себя ногой, отчего тот отступил назад и бухнулся в кресло, стоящее напротив. – Ты, как всегда, излишне недоверчив.

– Что это значит? – тихо спросила я, глядя на то, как Азар уронил голову и спрятал лицо в ладонях. – Что это за драгост такой?

– Может, сам объяснишь девочке, во что ее втянул? – усмехнулся названный братец, стоило только Азару отнять руки от лица.

– Пусть тебя поглотит Бездна, Дунгур! – зло выдохнул даймон и оглянулся на меня. Лицо его свела болезненная судорога.

Азар порывисто вскочил на ноги и бросился к окну, начав расхаживать из стороны в сторону. Лунный свет, проникающий через стекло, серебристыми бликами лег на его черные волосы, на опущенные плечи, на которых еще болтались обрывки рубашки.

– Может, ты объяснишь? – я перевела взгляд на улыбающегося Дунгура и подошла поближе. – Что тебя так развеселило?

– Мне просто никогда еще не доводилось видеть даймона с влюбленной душой, – еще шире улыбнулся он, постукивая когтями по подлокотнику.

– Дунгуррр! – зарычал Азар.

– Влюбленной, что? – удивилась я, отступив за кресло, поскольку Азар с такой ненавистью не меня глянул, что о какой бы там ни было влюбленности с его стороны и речи быть не могло.

– Я не так выразился, наверное, – задумчиво протянул даймон и закинул ногу на ногу. – Видите ли, дети, драгост у даймонов случается очень и очень редко. Я за свою долгую жизнь с таким еще не сталкивался. Помню, когда-то отец рассказывал мне, что даймон, вступая в так называемый период взросления, то есть в то время, когда начинает активно искать пару для продолжения рода, он может впасть в подобное состояние, когда влюбляется не во внешность, а, так скажем, в сущность женщины. Это сложно объяснить, потому что случаи довольно редки сами по себе, и просто никому еще не удавалось объяснить их суть. Если коротко, то демоническая сущность Азара была привлечена твоей ведьминской сущностью, тем более ты светлая ведьма, а для даймона это настоящее испытание.

– Его душа привязалась к моей, я так понимаю? – упав в кресло и пытаясь справиться с охватившим меня шоком, еле выдавила я.

– Что-то в этом роде, – пожал плечами Дунгур.

– И что с этим делать? – спросила я, боясь даже смотреть на Азара, который продолжал метаться у окна.

– Хотите, можете пожениться, из вас выйдет неплохая пара! – Развеселился Дунгур и прошелся по мне оценивающим взглядом.

Азар зарычал, и из его спины с треском вырвались крылья. Он ударил рукой по стене у окна, отчего стекла в деревянной раме обиженно зазвенели.

– Если сможете, перетерпите это время. – Продолжал веселиться мой названный родственник, хитро прищурившись. – Главное, чтобы за это время вы не оказались в одной постели, тогда связь окрепнет окончательно.

– Что? – возопили мы с Азаром одновременно и тут же замолчали, уставившись друг на друга.