Дождавшись изменённый тёмный цвет.
И тихо, виновато вопрошая, сказал:
«Прошу тебя, дай мне сейчас совет,
Как пробудить народ обратно к жизни?
Я, самовольно выпустил коней,
Которые стоят у изголовья
Недвижимых, не дышащих людей».
Из каменных глубин раздался голос
Доступный для него лишь одного:
«Без помощи ты скрипкой не поднимешь,
Как ни старайся, парень, никого.
Зажги свечу, задумай пожеланье,
И только лишь потом в доме играй.
Не думай в этот час об излеченье –
Коней в загон вернуться зазывай.
Когда зажжёшь свой восковой подарок,
Не смей о нём хоть каплю сожалеть,
Всё искренне должно идти, от сердца,
Иначе фитилёк может затлеть…»
И, как и прежде, голос растворился.
Поверхность камня стала голубой.
В дому темно и тихо. Только кони
От нетерпенья бьют об пол ногой.
Давид нашёл местечко, где поставить
В подсвечнике волшебную свечу
И заиграл, огонь в неё вдыхая,
Желая: «Излечить людей хочу!»
Затем стал думать, по совету камня,
О каждой из стоящих лошадей.
Он представлял не просто их в загоне –
В манеже недоступным для дождей.
Быть может оттого, что лютый холод
Его совсем недавно пробирал,
Он в тёплое, закрытое строенье –
Под крышу белоснежных собирал.
И видно потому, что сильно верил,
Что там им будет очень хорошо.
Сначала кони просто присмирели,
Затем исчезновение пошло.
Они, в дым, превратившись, растворились.
Давид же их на месте представлял.
Им нравилось. Никто не возвращался.
В загоне каждый вкопанным стоял.
Тут начали и люди изменяться.
Их лица тут же стали розоветь,
Послышалось свободное дыханье,
Жизнь в этом месте, победила смерть.
И так Давид шагал от дома к дому,
От тёмного и страшного двора
К такому же затихшему другому,