Девочка стального магната

– Такая благородная. Тебя саму не тошнит от своего совершенства? – говорит она, бросает помаду в сумку и шествует к двери. – Ты опять все испортила.

– Не поняла?

Успеваю задать вопрос, но ее уже и след простыл, а я стою и реально не могу сообразить, что я могла испортить.

Выхожу за ней и чуть не врезаюсь в мужчину в сером костюме. Почему-то он кажется мне смутно знакомым.

Где я могла его видеть? Лысый, накаченный.

– Простите, – говорю я, но тот даже не замечает меня, осматривает коридор и мужской туалет. Потом и в женский заглядывает.

– Чисто, – говорит он как будто сам себе, но я замечаю наушник. Президент решил покурить кальян?

Прохожу в сторону зала, иду вдоль шторок и хочу повернуть к своему столу, как натыкаюсь взглядом на вход.

В дверь входит несколько человек. И самого высокого не узнать невозможно.

Сердце начинает стучать быстрее, как у пойманной птички. А потом вдруг в него врезается кол размером с фонарный столб.

Потому что Распутин не один. Рядом с ним совершенное создание. Норковая шубка, высокая прическа, высокий каблук. Сглатываю и собираю ноги в поношенных ботинках вместе.

Куча вопросов как комары начинают пить мою кровь, сводить с ума жужжанием. По щекам течь непрошенные слезы. А он… Он даже не замечает меня. Ему кивают куда-то в сторону, и он идет туда, пока на его руке виснет эта девушка – блондинка.

Смотрю по сторонам и только замечаю, насколько все дорого одеты. Почему мы пришли именно сюда?

Глава 21.

Меня качает. Как чертово дерево на ветру.

Вперед. Назад. Вперед. Снова вперед.

Делаю шаг. Другой. Иду к углу, за который завернул Борис Александрович.

Хотя много чести ему называться полным именем. Распутин. Теперь только Распутин.

Месяц назад он говорил, что хочет моей любви, верности, а сегодня собирается развлекаться с какой-то девкой? И снова вопрос, «зачем я ему», светится в мозгу неоновой вывеской.

Перед моим носом возникает дверь, но я прикасаюсь рукой к прохладной древесине. Может быть хоть она остудит огонь, что полыхает в мозгу и готов спалить дотла все мои чувства.

Чувства. А зачем они вообще возникли? Как они возникли? И главное, что это за чувства?

Рядом появляется мужчина в сером костюме, и в мозгу тут же возникает картинка. Воспоминание сквозь туман обильных слез. Он был там в ночь моего выпускного. Один из охранников Распутина.

Он специально пришел именно сюда? Ведь не мог же не знать, где я нахожусь, раз постоянно наблюдает.

Что он хочет доказать? Что нравится женщинам? Что ему все можно?

А я?

Отворачиваюсь резко, бегу вниз, взмахом руки открываю шторку.

– Виталик, я освежилась, можем идти.

Он подрывается, чуть не расплескивает пиво изо рта. И когда заказать успел?

– То есть, то есть ты готова? Сейчас, погоди, счет надо попросить, – мечется он, бежит за официантом, а я так и стою, прокручивая фразы Распутина: любить, любить, любить.

Рука Виталия ложится мне на талию, и мы идем к выходу. Глупо притворяться, что я хоть чем-то напоминаю ту красотку, но хотя бы делаю спину ровно и даже позволяю помочь надеть на меня легкий плащ.

Да, мы небогатые, но гордости в нас не занимать. Понял, Распутин!?

Выходим в прохладу позднего вечера. Воздух немного остужает жар обиды и злости. Дышать становится легче. А слезы остаются дорожками.

Виталий даже не замечает моего напряженного состояния, просто тащит куда-то по улице. В арку между домами. Там, лучезарно улыбаясь, показывает на железную, исписанную дверь подъезда.

В центре города всегда так. Снаружи все красиво и так грязно внутри. Это очень напоминает некоторых людей, в которых с красивой оболочкой много дерьма.

Смотрю на счастливого, неприлично радостного Виталика и задумываюсь, а что из себя на самом деле представляет он? Я ведь совсем его не знаю, а все равно иду неизвестно куда.

С другой стороны, хоть кто-то в этот вечер счастлив. Из-за меня. Скоро будет еще счастливее, ведь я отдам ему то, что хранила для любимого.

Только вот любимого больше нет. Никого нет. И меня настоящей больше не существует. Осталась оболочка, в которую вливают еще бокал вина, кормят приторным виноградом и садят на скрипучий диван.

Виталик садится неприлично близко, что-то привычно шепчет в ухо, активно вылизывает, начинает поглаживать по спине. По прямой, как палка, спине.

Лезет под свитер, а я только смотрю в одну точку на стене с ободранными желтыми обоями. Думаю, что через час другой магнат будет точно так же ласкать красавицу блондинку. Снимать с нее дорогие одежды, накрывать тело и заставлять стонать.

И ей наверняка будет хорошо.

А мне будет? Нравится ли мне то, что вытворяет Виталик. Как стягивает полосатый свитер, как садится передо мной и цепляется пальцами за пояс брюк.

– Давай, давай, детка, сейчас тебе будет очень хорошо.

Не будет, потому что я ничего не чувствую. От слова совсем. Мне неприятны его касания, и я лучше уйду с учебы, поработаю год и поступлю заново, но не буду отдавать себя нелюбимому человеку. Ради мнимой ревности. Или тем более ради возможности стать свободной от магната.

Я не шлюха! – решила я и хотела встать. Подняться. Оттолкнуть Виталия. Но тот даже не обратил на это внимания. Стал настойчивее сдирать нижнее белье.

– Хватит! Виталик! Мне не нравится! Я передумала! – кричу ему в лицо и трескаю ладонью по голове. В следующий миг щеку обжигает хлесткое касание. Удар, бросивший меня на кровать.

С ума сошел?

– Поздно, Сука! Ты уже здесь. Будь добра раздвинуть ноги и не рыпаться. Я и так на тебя месяц прое*ал.

– Я тебя не заставляла! Ты мог отказаться.

– Закрой рот! Мне бабки нужны! И ты поможешь мне их заработать.

– Остановись! – закричала я, ничего не понимая, но он уже разворачивает меня на живот, наваливается, дергает за волосы и со злым смехом показывает огромный, яркий прожектор, возле которого стояла небольшая камера.