Стыд

– Уверен, что существуют.

– Откуда такая уверенность?

– Супруг мадам Нинон искал вход в подземелье. Он был буквально одержим, перерыл весь сад. Даже наше?л старое пушечное ядро времен Наполеоновских вои?н. У него могла быть карта подземелья.

– Но мадам Сабль сказала, что все бумаги и карты сгорели еще? в Первую Мировую, когда в старои? мэрии вспыхнул пожар!

Моро усмехнулся:

– Старая сплетница Сабль говорит правду. Мэрия сгорела, но не все документы хранились в архиве. Часть бумаг держал у себя в сеи?фе старыи? барон Колло. Он вполне мог передать их своему сыну Колло – мужу мадам Нинон. Возможно, что-то есть и в церковном архиве. К тому же, секретарь барона, прохвост Жарни, тоже мог что-то знать.

– Отец Жиля Жарни?

– Она вам и про него рассказала?

– Ну да, – ответила я смуще?нно. – Значит, барон Колло наше?л вход в подземелье.

– Почему вы так думаете?

– Если бы не наше?л – был бы жив.

Моро пристально посмотрел на меня:

– Вот что значит свежии? взгляд со стороны. Вам бы в полиции служить.

– А вы имеете отношение к полиции, Анри?

– Прямого – нет.

– А что за семинар вы веде?те?

– С января в Пуатье слушается ряд дел о домашнем насилии. А в феврале начался мои? семинар. Семинар проходит по пятницам. Судебные заседания идут с понедельника по четверг. Тема дискуссии: достаточно ли для прощения преступника осмысления им содеянного и может ли это служить смягчением наказания. Когда жертва насилия становится соучастником преступника. Когда к жертве насилия относиться как к соучастнику и правомерно ли это. Где находится эта тонкая грань и как определить ее? в правовом аспекте.

– Жертва насилия может стать соучастником? Как это?

– Если не может защитить своих детеи?, например. С правовои? точки зрения это почти недоказуемо. Жертва есть жертва. Во всяком случае, в разное время принятые законы могут по-разному рассматривать преступление.

– Разве могут?

– Таких примеров множество. Например, в нацистскои? Германии надсмотрщики и палачи в концентрационных лагерях не осуждались определе?ннои? статье?и? закона в уголовном кодексе, хотя отправляли в печи сотни невинных людеи?. За это не предусматривалось наказания. Но после падения Третьего Реи?ха они были осуждены в их же стране.

– Интересно. Вы деи?ствительно верите, что преступник может раскаяться в содеянном? Вероятно, нужно обладать недюжиннои? эрудициеи?, чтобы убедить в этом окружающих.

– Однои? лишь эрудиции недостаточно. Для этого и ведутся судебные заседания и семинары. Мы рассматриваем и разбираем реальные дела, произо- шедшие в жизни. Право – это не только текст закона, но и то, что реально соблюдается обществом, в котором существуют нормальные моральные нормы. Домашнее насилие – тема очень скользкая. Ее? очень трудно разбирать.

– Не очень-то приятная тема.

– Кто-то должен об этом говорить. Я уверен, что мы заняты хорошим, нужным делом. Во всяком случае, это интереснее древнего римского права и нудных статеи? торгового права.

– Я бы не смогла абстрагироваться от ужасов преступления.

Моро говорил спокои?но, но я чувствовала, что это спокои?ствие дае?тся ему с трудом. Он улыбнулся:

– Убрать эмоциональную составляющую сложно, но возможно. В конце концов, мы с вами не такие уж разные. Думаю, у нас много общего. Мы, каждыи? по-своему лечим людеи?. Я – доктор права, а вы – доктор медицины.

Дорога в Пуатье лежала среди полеи?. Пуату – агрокультурныи? раи?он. Повсюду, сколько видно глазу, простираются бескраи?ние поля пшеницы, овса, ржи, рапса, кукурузы, подсолнечника. Между ними нередко встречаются широкие полосы леса. На леснои? опушке, выходящеи? в пшеничное поле, я увидела растянутые полосы белых лент и колышки с номерами.

– Что это? – спросила я, оглядываясь назад.

– Охотничьи номера. Остались с осени после охоты на кабана.

Я вспомнила о письме, которое вынула из почтового ящика сегодня утром. В не?м сообщалось, что в понедельник, в восемь утра, состоится отстрел ворон по улице Вьен у ворот Форта. Желающие пострелять собираются у дома мэтра Моро. Жителеи?, проживающих по улице Вьен, просят не покидать своих домов с восьми до девяти утра, во избежание несчастных случаев.

– Здесь у многих имеется оружие? – я невольно обратила внимание на крепкие, совсем не изнеженные руки мэтра Моро.

Он снял пиджак и закатал рукава сорочки до локтеи?. Была видна татуировка Легиона на левои? руке.

– Охотничьи ружья есть у многих. В окрестностях достаточно дичи: заи?цев, кабанов, кроликов, оленеи?. По осени ходят на уток, гусеи?. Некоторые разводят фазанов для охоты.

– Никогда не ела фазана! Это такои? большои? петух с длинным пе?стрым хвостом?

Моро улыбнулся:

– Если желаете отведать, я могу вас угостить. У нас осталось еще? несколько с прошлого сезона, замороженных, конечно.

– Не откажусь.

– Прекрасно. Вам подходит середина недели? Во вторник у меня короткии? день в конторе, я освобожусь в пять. Мы могли бы устроить раннии? ужин, скажем, в шесть вечера.

– А готовить будете вы?

Моро взял меня за руку и подне?с запястье к губам. Мягкое, еле заметное прикосновение.

– Если изволите, Ева. Но повар из меня не очень хорошии?. Фазана прекрасно готовит Людвин – наша кухарка, она живе?т в нашем доме уже семнадцать лет. И ни разу не разочаровала.

Я осторожно высвободила руку:

– Не отвлекаи?тесь, Анри. Следите лучше за дорогои?… А ваша матушка не готовит?

– Ее? нет с нами восемнадцать лет.

– Простите меня! Я не знала!

Мэтр Моро снова подне?с мою руку к губам. На этот раз прикосновение губ было горячим, глаза сверкали:

– Я не сержусь. Откуда бы вам знать об этом? – произне?с Моро. – Мы почти приехали. Вы голодны? Я – очень!

Мэтр Моро съехал с автострады на боковои? съезд No 21, сделал круг, развернулся под мостом и спустился по довольно крутои? грунтовои? дороге вниз к реке. Место, на первыи? взгляд, казалось совсем диким. С левои? стороны – широкая лента реки, за неи? – высокии?, обрывистыи? берег без строении?, справа – густые заросли акации? и грецкого орешника на скалистом склоне.