Элвис Пресли. Возвращение

– Пока наша с вами основная задача – это записать пластинку и подготовить шоу, – сложив руки в замок, Вадим медленно переводил взгляд по обращенным на него лицам. – От этого будет зависеть все остальное. Сроки жестко не регламентированы, но желательно уложиться до конца месяца. Я вам сейчас раздам расписание турне. Так, чтобы вы знали. – По рукам, расходясь, зашуршала стопка бумаги. – Там конкретные даты не указаны. Только дни по порядку. Потом, если подставите начало, получите реальные числа. Но это все для справки… На настоящий момент, повторяю, главное – сделать диск и шоу. У каждого из вас будут индивидуальные графики. Разбирайте.

Вадим пустил вкруговую еще один бумажный ворох. Все оставили еду и, читая фамилии, отпечатанные в углу, принялись обмениваться друг с другом. Вадим через стол протянул Пресли его расписание.

– Элвис, тебе работы больше всех.

– Приятно слышать.

– Посмотрите, сразу у кого-нибудь есть вопросы?

– У меня вопрос! – Вельцев, подбоченившись, нарочито серьезно рассматривал график. – А где здесь слово «выходной»? Его пропустили?

Вадим поморщился.

– Паша, не начинай!

Вельцев усмехнулся и миролюбиво отложил лист на стол.

– Да ладно, я просто так спросил… Тесса, я тебя прошу, не давай ей ничего! Дима и так уже весь бекон скормил, – эти слова предназначались крашеной блондинке и палевому спаниелю, которого Элвис видел накануне на встрече с группой – собака крутилась у его ног.

Стриженая головка юркнула под скатерть.

– Что-нибудь непонятно?

Повышая голос, Вадим постарался перекрыть шум. Люди перебрасывались фразами, живо обсуждали какие-то пункты с соседями, но в целом, похоже, все было ясно. Постепенно стало тише, и опять зазвенели приборы.

– Хорошо, тогда у меня будет вопрос к видеогруппе, – Вадим повернулся влево. – Эд, вы получили матрицы?

Элвис еще немного полистал программу и, решив подробно изучить ее позже, убрал под салфетку.

После завтрака музыкальная группа собралась в студии. Занимались главным образом тем, что выясняли, в какой степени каждый из них знаком с материалом. Альнов взял на себя координирующую роль в этом процессе. По ходу дела как автор растолковывая собственное видение аранжировок. Большинство втянулось в дискуссию.

Когда подошел перерыв, на пороге появились Вадим с Томом.

– Элвис, можно тебя, пожалуйста, на минуту! – Вадим окликнул, видя, что тот за разговором с вокалистками их не замечает.

Элвис, извинившись, направился к двери.

– Да, что такое?

– Ты как смотришь на то, чтобы увидеть комплекс? Как раз есть время. Том покажет, что здесь к чему. Студии и зал, где будем прогонять шоу.

– Давайте. Прямо сейчас?

– Да, если не против. Дима, не хочешь присоединиться?

Альнов склонился над нотами, разложенными поверх крышки рояля. Вельцев и Кейн с Родом внимательно слушали его и иногда вставляли замечания.

– Нет, спасибо. Я догадываюсь, – Дмитрий отозвался, не поднимая головы.

Настаивать не стали.

Нэшвиллский комплекс ММК представлял собой многофункциональный технический центр для репетиций, записи музыки и фильмов. Он занимал собственную охраняемую территорию и от остального города стоял особняком. Параллельно здесь могли работать две студии звукозаписи для ансамблей. И была еще большая, рассчитанная на симфонический оркестр. В отдельном здании располагались хореографические классы. Имелась фотостудия и две видео: виртуальная, с компьютерными эффектами, и просторный павильон для съемок в реальных декорациях. Корпуса изначально спроектировали так, чтобы не только работать в них, но и жить. В этом смысле комплекс был полностью автономным. Со своей кухней и прачечной. Жилые этажи выглядели как вереница соседствующих спален, наподобие гостиничных номеров. К тому же были общие комнаты для отдыха, гимнастический зал, бассейн, даже розарий.

Зал для репетиций, куда они пришли под конец осмотра, оказался точной копией концертного. Но первое, что поразило Элвиса, – это его непропорциональность. Сцена была огромна, такие строят в помещениях на несколько тысяч человек. И при этом собственно зрительный зал – с креслами, обитыми темно-синим, и балконом (правда, без кресел, но со служебным выходом) – имел неестественно усеченный вид. На десяток рядов, не больше.

Последние из них стояли в тени. За рампой горело только дежурное освещение. В зале никого не было.

– Проходите! – Том по ступенькам взбежал на авансцену. Вадим и Элвис поднялись за ним.

– Это наша гордость, – улыбаясь, Том развел руками. – Сцена полностью такая, как на главных концертных площадках. Плюс звук, свет, видео, эффекты. Любой полет фантазии. Оборудование тут, как везде. Так что можем обкатать всю программу. Почистим постановочную часть. И заодно отстроим звук.

– Это, интересно, как? – уперевшись руками в бока, Элвис огляделся. Его взгляд скользнул вверх, по прожекторам на многометровой высоте. Затем вернулся к квадратным динамикам в человеческий рост. – Здесь же акустика другая. Звучание будет отличаться.

– Из-за того, что зал короткий?.. Не настолько уж. Тут аппаратура стоит не такая мощная. А потом, стены обшиты звукопоглотителем.

– Все равно не одно и то же.

– Согласен. Ну и что? Нет, – Том энергично кивнул, – конечно, можно было построить и зал такой, как положено. Но зачем? – он пожал плечами. – Техники у нас работают одни и те же. Они эти соотношения знают. Поверь мне, ты не почувствуешь особой разницы. Уж тем более зритель.

Том шагнул вперед и поднял голову к застекленному окну аппаратной над балконом.

– Ребята, дайте нам что-нибудь. Почувствовать усилители. До максимума и поочередно, что они могут, – он попросил, не напрягая голос.

В ответ последовала краткая пауза, и справа осторожно зазвучала барабанная дробь. Постепенно нарастая, она забралась к потолку, спустилась на пол, описала дугу по залу и вернулась обратно. Следом вступили скрипки – одна, вторая, затем сразу много и со всех сторон. Вместе с ними началась перекличка духовых. И вдруг целый оркестр заполнил пространство. Громче, громче, так, что уже едва можно было терпеть. Затем враз смолкло. Пошла электроника – от самых высоких, отрывисто звенящих, к средним частотам, потом басы. Их вытеснили голоса, десятки голосов. Смеющихся, ругающих, шепчущих, кричащих. Снизу, сверху, сбоку, далеко, совсем рядом, но одинаково разборчивых. Звук скакал из стороны в сторону, густел и разрежался, становился тише, громче, менял тональность и окраску, но во всех случаях был чистым и отчетливым, без маскировки.

После первых же минут теста Элвис стал прохаживаться по сцене, сосредоточенно глядя под ноги. Вадим тем временем спустился к креслам и, выдвинув сиденье, устроился там.

Наконец из центральных колонок ненавязчиво, общим фоном полилась спокойная мелодия.

Элвис не сразу отреагировал. Он остановился, по-прежнему рассматривая серое покрытие сцены. Затем выпрямился и повернулся к Тому.

– Неплохо. Очень даже неплохо! – Элвис одобрительно сжал губы.

– Еще бы! У нас и свет не хуже.

– Ты имеешь в виду все это? – Элвис указал на массу прожекторов над их головами.

Том заговорщицки сощурил глаза.

– Не только. – И позвал снова: – Пол нам дайте.

Элвис от неожиданности вздрогнул.

Вся площадь сцены из серой мгновенно стала иссиня-черной и побежала разноцветными всполохами колец, зигзагов и спиралей.

– Ох ты, что это? – Элвис опустился на колено и с любопытством потрогал пол подушечками пальцев. На ощупь был прохладный, гладкий, упругий пластик.

– Как тебе? – довольный эффектом, Том подошел ближе. – Изображение может быть и видео. Не обязательно компьютерная графика.