Четвертая высота. Это моя школа

Бабушка посмотрела и одобрительно кивнула головой:

– Хорошо, Мишенька, очень хорошо!

В альбоме, вдоль всей страницы, были нарисованы густо заштрихованные черным карандашом треугольники парт. За партами торчали какие-то не то человечки, не то зверьки с острыми мордочками. А перед ними стояло странное, тоже треугольное, существо с острым носом, в черной юбке и в синей кофте колоколом. Странное существо писало на доске своей единственной рукой, похожей на палку, такие же длинные палки, только загнутые книзу.

– Это что за чучело? – спросила Катя. – И почему у него только одна рука?

– Сама ты чучело! – крикнул плачущим голосом Миша. – Это Наталья Петровна, наша учительница. Другой руки тут не видно. – И, подумав, Миша грустно добавил: – У меня люди еще не очень хорошо получаются…

– Ничего, Мишенька, научишься рисовать и людей, – подбодрила его бабушка. – А пока ставь на стол тарелки. Я суп несу.

Кате казалось, что ей совсем не хочется есть. Но когда бабушка положила ей на тарелку пару румяных, политых сметаной блинчиков с творогом, она почувствовала, что здорово проголодалась и что все на свете не так уж плохо.

* * *

В этот день Катя так и не решилась рассказать дома о том, что произошло в школе. Даже маме она не сказала ни слова.

«Надо сначала поговорить с девочками, – думала она. – Скорей бы уж настало утро».

Но на другое утро ей почему-то, против обыкновения, не хотелось идти в школу. Она даже пощупала голову и посмотрела в зеркало на свой язык. Но язык был красный, а лоб холодный. Вообще, как назло, ничего не болело. Так всегда бывает. Вот если бы Таня принесла билеты в кино или в детский театр, тогда бы уж, конечно, язык был белый, а лоб горячий.

Тяжело вздыхая, Катя оделась и медленно пошла в школу.

«Надо поторопиться, – подгоняла она себя, – а то не успею поговорить до урока с девочками».

А ноги сами замедляли шаг. Она пришла в школу минуты за две до звонка. Молча вошла в класс, села на свое место и стала деловито укладывать в парту книжки и тетрадки.

Кто-то дернул ее за рукав:

– Катя, Катя!

Она неохотно оглянулась. Ира Ладыгина, приподнявшись, громко шептала ей на ухо:

– Слушай, что я тебе скажу. Только это пока секрет…

– И от Наташи? – спросила Катя.

– Ну, пускай Наташа тоже слушает. Только больше никому не говорите. Анна Сергеевна, оказывается, учит еще и мальчишек в мальчишечьей школе.

– Что ж в этом такого? – спросила Катя.

А Наташа сочувственно покачала головой:

– Бедная! Трудно, наверно, с мальчишками.

– Вот еще – «бедная»! – усмехнулась Ира. – Это мальчишки бедные. Вы знаете, какая она? Строгая – ужас! Как начнет гонять по всему учебнику и двойками сыпать, только держись!

– А ты откуда знаешь? – спросила Катя.

Ира мотнула головой:

– Да ведь мой братишка как раз в этой самой школе учится.

– У Анны Сергеевны? – спросили вместе Катя и Наташа.

– Нет, не у нее, но он ее все равно знает. Ее там все мальчишки боятся. А как ты ее вчера здорово отбрила! Только смотри теперь держись – она к тебе придираться станет.

– Глупости, – сказала Катя. – Чего ей ко мне придираться?

– А за вчерашнее?

Катя передернула плечами и молча стала рыться в пенале, отыскивая свежее перышко.

На этом уроке Анна Сергеевна еще крепче взяла в руки весь класс. Опять было по рядам пробежал шумок, но Анна Сергеевна сказала еще строже, чем вчера:

– Имейте в виду: сколько времени у нас пропадет зря, ровно столько же нам придется отработать после уроков. Иначе мы не успеем пройти все, что нам нужно. Я слежу по часам.

Катя подняла крышку парты, чтобы убрать пенал, и нечаянно выпустила ее из рук. Крышка хлопнула с таким стуком, что все обернулись.

– Снегирева! – громко, на весь класс, сказала Анна Сергеевна.

Катя встала.

– Простите, Анна Сергеевна, – проговорила она, – это я нечаянно…

«Может быть, заодно извиниться и за вчерашнее?» – мелькнуло у нее в голове. Но в эту минуту Анна Сергеевна посмотрела на нее, сдвинув брови, и сухо сказала:

– Предупреждаю тебя, Снегирева. Если ты не будешь вести себя как следует, мне придется вызвать твою маму.

Катя вспыхнула и села на место. Извиняться она уже не стала.

Все с удивлением и сочувствием взглянули на Катю. Ее маму никогда еще не вызывали в школу.

Аня так и повернулась к ней, будто на пружинах.

– Ой, Катя! – сказала она шепотом и приложила руки к щекам. – Как несправедливо!

А Ира Ладыгина зашипела за спиной у Кати:

– Я ж тебе говорила, я ж тебе говорила!

Катя наклонила голову и ничего не ответила – ни Ане, ни Ире.

В этот день все еще раз убедились в том, что новая учительница не бросает слов на ветер. Когда после уроков все начали собирать книжки, Анна Сергеевна сказала:

– Мы по вашей вине потеряли сегодня пятнадцать минут. И ровно пятнадцать минут вы будете решать примеры по арифметике.

Девочки удивленно поглядывали то друг на друга, то на учительницу. Послышался какой-то недовольный, невнятный ропот.