На чаше весов. Следствие ведёт Рязанцева. Детектив

– А мне вот Франция не понравилась, – выпалила, обидевшись за Россию, Лена. – Я её себе другой представляла. В Париже грязи побольше, чем у нас будет. Алкаши может на лавках и не спят, но маргинальных личностей в парках и скверах пруд пруди. И, вообще, настоящих коренных французов на улицах единицы, в основном эмигранты, давно уже чувствующие себя там хозяевами.

– Ну вот. Сама же просила – Париж, Париж, а теперь получается весь отдых насмарку, – буркнул Миша и поспешил схватить проплывающий по ленте чемодан.

– Ну, Миш, я же о другом, – постаралась исправить положение Лена. – И отпуск мне очень понравился, и Париж, честное слово. Я только хотела сказать, что у нас тоже хорошо. – Лена привстала на цыпочки и чмокнула спутника в щёку.

– Ладно, – зарделся довольный Миша, – в следующий отпуск в Испанию махнём, в Барселону. Никита Гороховский в прошлом году ездил, вернулся полный впечатлений.

– Ой, я и не знаю, когда у меня теперь отпуск будет.

– Бросай ты свою работу. Не женское это дело – бандитов ловить.

– А какое женское? У плиты стоять?

– А почему бы и нет. Что в том плохого? Женщины для того и созданы, чтобы очаг беречь.

– Это вы – мужчины так считаете. А не желаете узнать, что нам женщинам хочется?

– Да вы сами не знаете, что вам хочется. То в Париж хочу, то обратно домой. А мы только прихоти ваши выполняй.

– Не выполняй, – почти шёпотом произнесла Лена и отвернулась.

– Ну ладно, масик, не обижайся.

Чтобы понять любишь ли ты свою работу, надо уйти в отпуск. Этот двухнедельный перерыв в работе у Рязанцевой был первым. Париж поначалу её заворожил, но даже не знаменитой Эйфелевой башней и Елисейскими полями, а скорее маленькими кафешками на Монмартре, столики и кресла которых занимали всю пешеходную часть улицы так, что и мимо не пройдёшь. Попробовав местные «Терамису» и «Панна кота» они долго гуляли по площади дю Тертр, наблюдая за тем, как художники рождают на своих мольбертах собственное видение мира. Но наиболее яркое впечатление осталось после посещение «Мулен Руж». Это была заветная мечта Лены Рязанцевой. Просмотр некогда телевизионного мюзикла с одноимённым названием покорил девушку. Влюблённые Николь Кидман и Юэн Макгрегор были так нежны друг к другу, что под конец фильма Лена расчувствовалась и всхлипнула.

Посещение знаменитого канкана входило в составленную ею программу осмотра достопримечательностей Франции. Насчёт борделя Миша не возражал, а даже восхищённо присвистнул:

– А ты уверена, что туда женщин пускают?

– Конечно, это же историческое место. Люди туда ходят не только развлечься и посмотреть канкан, но и для того, чтобы ощутить истинную атмосферу Франции прошлого. К тому же ты особо губу не раскатывай, «Мулен Руж» давно уже не бордель, и мы с тобой пойдём смотреть «Феерию», если удастся взять билеты, конечно, а там, насколько мне известно, всё прилично, стриптиза не будет.

– А что неприличного в стриптизе? Мне так очень нравится смотреть на красивое женское тело.

– Ага, я помню, как ты чуть стейком не подавился, когда к нашему столику в «Каре» стриптизёрша подплыла, размахивая из стороны в сторону своими вторичными половыми признаками.

– Я подавился, потому что ты на меня смотрела в этот момент таким взглядом, что чуть дыру не просверлила.

– Мне была интересна твоя реакция?

– А какая у нормального мужика может быть реакция, когда он смотрит на обнажённое женское тело?

– То есть стоит кому попало перед тобой обнажиться и всё? Играй гормон?

– Рязанцева, кончай меня пытать, ты же помнишь, что я ей сказал – «Я с девушкой», она и отвалила.

– Как-то ты не убедительно это сказал, – рассмеялась Лена, вспоминаю сцену со стриптизёршей.

В отпуск Рязанцеву отправил Махоркин сразу после раскрытия убийства Ольги Воронец. Дело о гибели маленькой девочки от рук родного брата настолько сильно повлияло на Лену, что это стало заметно всем окружающим. Не слышно было весёлого серебристого смеха, который обычно раздавался из её кабинета, яркая зелень глаз потускнела, а улыбка при встрече казалось вымученной.

– Так дело не пойдёт, – заметив её отстранённый взгляд, сказал Махоркин, когда совещание в его кабинете закончилось, и все присутствующие вышли, оставив их вдвоём. – Вам надо отдохнуть.

– Не надо. Со мной всё в порядке, это скоро пройдёт.

– Вот и отлично. Оформляйте двухнедельный отпуск. Вы мне нужны работоспособной, а сейчас вы никакая. – Махоркин был в высшей степени строг. Неделю назад он был назначен временно исполняющим обязанности начальника Следственного отдела, и всё шло к тому, что в скором времени он мог получить официальное назначение на эту должность. – И не спорьте. В таком состоянии я не могу допустить вас к расследованию даже самого простого дела. Тем более, тьфу, тьфу, тьфу, пока ничего особенного не произошло.

– Но за две недели может случиться много чего.

– Как-нибудь справимся без вас.

Лена сама понимала, что отпуск необходим. Она действительно чувствовала себя опустошённой. Ночами почти не спала, а если засыпала, ей снилась чёрная дыра подвала, освещаемая лучиком фонарика мобильного телефона, в свете которого рисовались нечёткие очертания маленького детского тела Оли Воронец.

Узнав про отпуск, Мишка обрадовался и тоже написал заявление.

– Всё. Едем во Францию.

– Как во Францию? – растерялась Лена, – я ещё язык плохо знаю.

– Да кому твой язык нужен. Скачаем онлайн-переводчик. – Миша достал мобильник. – Собирайся детка. Загранпаспорт, надеюсь, у тебя есть?

Паспорт был. Два года назад Лена оформила его на всякий случай, но ещё ни разу в своей жизни не выезжала никуда дальше территории бывшего Советского Союза. Было немного страшновато, но уверенный в себе Мишка разогнал её сомнения.

– И у меня есть. В Турцию в прошлом году летал, так что турист я опытный, со мной не пропадёшь.

– Но это же так быстро не делается? Визы, билеты и что там ещё надо?

– Детка, ты не знаешь, кто с тобой рядом. Не волнуйся у меня всё схвачено. Ты Витьку Дорохова помнишь?

– Это тот ушастый, что в параллельном классе учился?

– Точно, так вот он мне в прошлый раз за три дня всё оформил.

– Как это?

– А так это, надо правильную профессию выбирать. Ладно, не забивай себе голову, сказал – всё устрою, значит устрою. А тебе бы не мешало хоть раз на встречу выпускников сходить. Вот где нужные люди бывают.

– Из всех нужных одноклассников у меня ты есть, – улыбнулась Лена.

– И то правда, – залился довольным румянцем Мишка.

Франция и, правда, вывела её из депрессии. Стоило только спуститься по трапу, как она забыла обо всём на свете. Лена порхала бабочкой по улочкам и площадям Парижа и чувствовала себя невероятно счастливой, всё время восклицая «Шарман. Сэ фантастик». В таком волшебном состоянии она пробыла ровно неделю. Затем, пресыщенная впечатлениями, начала ловить себя на мыслях о доме. Она перестала замечать местные красоты, размышления уносили её назад в Россию, в родной Следственный отдел, а по ночам стал сниться Махоркин. Утром, закусывая кофе круассанами, почему-то вспоминались их совместные обеды в странном кафе «Синяя птица», и то, как нежно Махоркин вытирал кетчуп с её губ.

Последние три дня она всё больше молчала, тупо глядя перед собой и с трудом улавливая то, что говорит гид. Куда-то делся романтический ореол, которым была окутана столица Франции в её представлении ранее. Раздражали лепечущие на непонятном языке тёмнокожие граждане, не понимала она и коренных французов, которые говорили слишком быстро и также не понимали её, хотя она и пыталась складывать предложения из тех слов, что знала. Поэтому, когда они наконец поднялись на борт самолёта, девушка облегчённо вздохнула.

Прилетели в Москву рано утром. Лена наскоро приняла душ, выпила чая с засохшим овсяным печеньем, которое она оставила на столе перед отъездом, нанесла лёгкий макияж и принялась собирать сумочку.

– Ты куда это собралась? – удивлённо повернул голову в её сторону Миша, оторвавшись от монитора.

– Миш, я сгоняю по-быстренькому на работу.