Крысиная ненависть. Следствие ведёт Рязанцева

– Ну так он и не обязан всем нравиться. Главное, чтоб дела раскрывал.

– Да что-то не больно он торопится.

– Чем критиковать, давайте лучше поможем. Итак, чтобы определить направление поиска, надо попытаться построить психологический портрет преступника. Это поможет определить мотив.

– В нём было что-то необычное?

– Всё. Начиная от внешности и заканчивая повадками. Сочетание несочетаемого. Тонкие черты лица при такой внушительной фигуре. И этот крысиный хвостик…

– Хвостик? Какой хвостик?

– Жидкие волосики стянутые на затылке резинкой. Мне и раньше такое не очень нравилось, а теперь так и подавно.

– Так может он музыкант? – почему-то обрадовался Ревин.

– Качок-музыкант? Вот тебе первое несоответствие, – кивнула Лена.

– Почему? Сейчас многие качаются, и музыканты некоторые тоже.

– Допустим. Но мне представляется, что такая причёска нужна мужчине скорее, чтобы привлечь к себе внимание, а задача преступника – оставаться как раз незамеченным, не выделяться в толпе. Вот вам второе противоречие.

– Если предположить что он напал на вас… – Лена поморщилась, и Виктор исправился, – …на тебя только потому, что перепутал с кем-то, то он не рецидивист.

– Или рецидивист? – Лена сверкнула глазами. – Ребят, надо проверить, не было ли похожих за последнее время преступлений.

– Ага.

– Так, ещё нужно поговорить с кассиршей, её фамилия Буханкина. На бейджике было написано. Она и фоторобот поможет составить. Если вдруг он не первый раз в этом супермаркете отоваривался, тогда можно предположить, что и живёт он где-то поблизости. Что ещё мы знаем? Курит сигареты «Кент». Примета для поиска слабая, но вдруг пригодится.

– Может ещё что-то есть?

– Ещё? – Лена задумалась. – От него как-то странно пахло.

– Чем?

– Сначала, когда он дыхнул, почувствовался слабый запах сигарет и ментола. Как будто он покурил и жвачкой зажевал. А вот, когда очнулся, появился совершенно другой, еле уловимый запах.

– И что это за запах?

– Трудно описать… Я бы сказала, что так пахнет старый мех.

Оперативники удивлённо смотрели на Рязанцеву.

– А что, старый мех как-то пахнет?

– Сейчас, – Лена вышла в коридор и через минуту вернулась с шапкой в руках. Лежалый мех напоминал драную кошку. – Надо же, столько раз мама порывалась выбросить, а руки так и не дошли. Вот и пригодилась. – Лена протянула шапку.

Оперативники, как по команде всунули носы в мех.

– Ну, чувствуете?

– Не-а, – Виктор почесал нос и громко чихнул. – Извините, я вообще-то аллергик.

– А ты? – Лена посмотрела на Олега.

– А мне носками пахнет. Но так… отдалённо, если совсем уж глубоко носом зарыться.

– Ясно. Ну ладно. Тогда по составленному плану: кассирша, фоторобот, архив. На первое время работы хватит. А там, глядишь, и Амберский чем-нибудь порадует.

Глава шестая

Алина Тупик считала себя женщиной роскошной. Такое самомнение возникло не с бухты-барахты. Три года назад Алина почти выиграла конкурс красоты. До первого места оставался один шаг, но дорогу в последний момент перешла черноволосая красавица южных кровей, которая сумела обаять жюри не только внешней привлекательностью, но и своим остроумием. И кто только придумал этот дурацкий интеллектуальный этап? Она была уверена, слишком уверена, что питерское происхождение (как-никак культурная столица) поможет ей пройти проверку на интеллект без особых проблем. Ведь она всё время училась, а это не только повышало её самооценку, но и давало интеллектуальное наполнение. Так она считала. И вполне справедливо. Никто не мог сказать, что Алина Тупик – пустышка. С ней всегда есть о чём поговорить, это раз. Она игнорирует провокации на хамство, это два. Высокодуховна, три. А ещё она следит за собой, регулярно занимается спортом, посещает косметолога, разные салоны и прочее. Принципиально не экономит на себе, всегда держит спину ровно, приветлива и мила со всеми.

К своему успеху Алина шла уверено, обходя соперниц на каждом этапе, победа почти была у неё в руках, она уже мысленно примерила корону, прикидывая, с какой причёской та будет лучше смотреться. Завить волосы или, наоборот, оттянуть утюжком? А может заплести в косу? Будет мило смотреться, трогательно и создаст образ русской красавицы, а это, наверняка, станет дополнительным бонусом ко всем остальным её достоинствам.

Тогда, с конкурса он нёс её на руках. Пытался утешить. Что-то говорил. Что-то типа, что она для него всегда первая, всегда лучшая. Даже предложение сделал. Но какое там. Уж лучше бы молчал. Она послала его подальше, вместе с его предложением и колечком. Он обиделся и ушёл. И ей пришлось зализывать эту рану одной. Она долго ещё мучилась, проклиная в душе соперницу. Влезла на её страничку в Инстаграме, написала какую-то гадость. Тут же отправилась в бан. Но не успокоилась. Нашла её в Контакте, изучила всю подноготную.

Очуметь! Соперница оказалась провинциальной выскочкой, уроженкой Воронежа. Вот и сидела бы в своём Мухосранске. Что они все в столицу прутся? Она хоть и сама не коренная москвичка, но, где Питер и где Воронеж? Алина с пристрастием рассматривала фотографии улыбчивой брюнетки и не могла понять, что же в ней самой не так.

Сравнила. Как бы ей не хотелось, но пришлось-таки признать, что смуглянка Илона Касинская довольна привлекательна. Но она-то лучше! Определённо лучше! Красивые серые глаза под чуть нависающими веками, но это природное и ничуть её не портит. Припухлые губы. Не надутые, как у силиконовых инстаграмных красавиц, а в самый раз. Нос… Ах да, нос! Свой нос она ненавидела, его кончик был похож на греческую сливку. Ну всё понятно. Всё из-за носа. Признавать иное превосходство соперницы Алина не собиралась.

Чтобы пережить такой провал, такой удар по самолюбию, понадобилось немало времени. Она всегда считала свою психику устойчивой, но на деле оказалось, что это не совсем так. Она заперла себя в четырёх стенах и долгое время совсем не выходила из дома.

Прошло три года, с Санькой они помирились (да куда он денется), а воспоминания до сих пор терзали её душу. Ох, уж эти воспоминания! Лучше и не вспоминать!

Алина нервно заправила за уши торчащие по бокам прядки. Знакомая парикмахерша умела плести невероятно красивые косы, которые недавно вошли в моду. Чем небрежней торчали из косы волосы, тем это считалось моднее. Но привычка к гладко уложенным причёскам осталась, и руки неосознанно всё время тянулись что-нибудь, да поправить.

Серый вечер, лёгкая пурга застилает землю. Это зима морозу постель стелет. Помирились видно. Наконец-то, а то оттепель надоела уже.

Алина поднялась по старым каменным ступенькам, перегнулась через перила, посмотрела на покрытую льдом воду. Мосты она любила, они же, как символ соединения, может, поэтому влюблённые и вешают на них замочки. И поцелуи на них самые страстные, самые желанные.

Полдня она бродила по городу просто так. Ей нравилось слышать голоса и отдельные слова прохожих, заглядывать в их лица (у кого-то улыбка, у кого-то слёзы) и отпускать свои мысли погулять. Просто наслаждаться жизнью.

Женщинам на свидания положено опаздывать. Обычно так и происходило, но сегодня она решила прийти раньше назначенного времени. Она знала, что Санька не просто так позвал её на этот мостик. Сегодня он сделает ей предложение, и ажурную ковку перил украсит ещё один замочек. Символ их соединения.

Алина посмотрела на часики, минутная стрелка перевалила за цифру двенадцать. Санька опаздывал. Ну вот. Алина повернулась в сторону спуска и надула губки. Сзади послышались неторопливые шаги. Ах, он ещё и не торопится. Надо показать ему своё «фи». Алина демонстративно закинула косу за плечи и сделала шаг в направлении спуска.

Всё произошло так быстро, что она даже не успела понять, откуда взялась эта боль в затылке, и почему мгновенно перехватило дыхание. Она попыталась глотнуть воздух, но не смогла…

Санька Маклаков опаздывал. День не задался с самого утра. А ведь он всё заранее распланировал. Но как говорится, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Вот ведь бывают такие дни, когда ты идёшь такой, погружённый в собственные мысли, как в анабиоз, механически переставляя ноги, и вдруг упираешься носом в стеклянную дверь. А она тебя игнорирует. Ты машешь руками, тычешь локтями, пинаешь ногами, как та лягушка в крынке со сметаной. И всё бестолку. А так хочется просто сесть, списать всё на случай, на фатальное стечение обстоятельств и ругаться матом, обвиняя всех и каждого и, наверное, в первую очередь, себя в своей неудачливости и ждать… А чего ждать?

В общем, с сюрпризом ничего не получилось. Ни срослось. Заболел главный массовик затейник, организатор всего действа. Прям накануне, то есть в ночь на сегодня, заболел. И заменить кем-то уже поздно и отложить нельзя. Не скажешь ведь Алинке – подождем, когда он выздоровеет. Пришлось, быстренько менять всю программу. А что менять? Купил розы, футляр с колечком в них спрятал, на большее фантазии не хватило. Ну не фантазёр он, и что теперь? Креативить не умеет. Зато умеет любить искренне, глубоко, без вывертов. Зато с ним можно не только говорить о чём попало, но и просто молчать. Обесценивать важное, путаться в простом, переживать по пустякам и понимать великое… чувствовать, что нежности при этом течёт больше, чем страсти.

Он взбежал по каменным ступенькам моста, выдохнул. Алины не было. Опаздывает. Вот и хорошо. А то б она ему за опоздание по башке-то надавала. Санька улыбнулся. Капризная она у него и требовательная. Всё, как полагается королеве. Хоть и несостоявшейся, но для него это никакого значения не имеет. Остановился. Прижался к парапету. Стал прокручивать речь, которую готовил вчера весь вечер. Не запутаться бы. Что там по тексту? Алина… Вот, блин, так и знал, все мысли перепутались, всё забыл… Алина… Чёрт!