Оспинки на память

Оспинки на память
Елена Кимовна Андреева

Книга представляет собой сборник рассказов-воспоминаний, написанных от лица ребенка и переносящих читателя в 1960-е годы. Стиль автора, лаконичный и ёмкий, следует традициям ленинградской малой прозы. Для широкой читательской аудитории. Елена Андреева: "Детство – не «радостная и светлая пора». Это сложная, насыщенная часть жизни, когда мир неизвестен, опыта нет и всё вызывает вопрос. Когда вдруг начинаешь бояться смерти, потери родителей, когда, поступив плохо, мучаешься страхом разоблачения, когда все чувства очень острые. Зависть, несправедливость, боль, страх, обида – и всё это впервые, впервые…"

Елена Андреева

Оспинки на память

ЗАПАДНАЯ ЛИЦА

Западная Лица, 1961

Я знаю, что мы живём на Севере, что здесь темно и холодно, что ветром может выбить форточку ночью и мама закроет её подушкой. Но мне бывает уютно и весело, когда родители лепят пельмени и выкладывают их на широкий подоконник или когда папа приходит с работы и приносит мне небольшую шоколадку, которую получил на работе, но, конечно, не съел, а принёс мне, своей пятилетней дочке.

А ещё когда мне разрешают спать в родительской спальне на кровати, а не на диване в гостиной. Тогда я прошу поставить пластинку «про блоху». Слушаю внимательно: «Блохе? Хе-хе, – поёт низкий мужской голос. – Родней родного брата блоха ему была…» Я представляю блоху размером с собаку и в раздумьях засыпаю.

А ещё, встав рано, бегу на кухню, где мама, любящая поспать подольше, оставляет для меня кисель и печенье.

– Я купила бычьи хвосты. Такая очередь была! Что с ними делать? –спрашивает мама у папы. Зачем маме бычьи хвосты? Странно. Я думаю, как выглядит бычий хвост. Наверно, он с кисточкой на конце.

У меня есть капроновое платье, чешки и любимая кукла. Я часто танцую. Когда мы ждём гостей, мама наряжается в красивое платье в талию, с квадратным вырезом и надевает переливающиеся всеми цветами радуги серьги-висюльки. Она очень красивая, моя мама, и весёлая. Добрая, ласковая.

Меня отпустили гулять во двор одну. Вот здорово! Мы катаемся с горки, бегаем наперегонки. «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана»… Кто-то бросил в меня камнем. Нет, это кусок льда. У меня рассечена губа, течёт кровь, и мне страшно. Мама ведь будет меня, наверно, ругать или будет плакать и не пустит меня больше гулять одну никогда в жизни.

До сих пор на верхней губе слева у меня след от этого удара.

ПУПСИК И КУКЛА

Обнинск, 1962

Теперь мы живём в Обнинске. Сюда перевели папу. Моря здесь нет, но есть пруд и река Протва. Мы живём в деревянном доме.

Я уже большая, мне мама даже поручила пойти в булочную и купить батон. Мама дала деньги и сказала, что я должна принести сдачу. По дороге в булочную я увидела небольшой лоток, где продавалась всякая мелочь. Мне очень понравился пластмассовый пупсик в ванночке, и я его купила. Деньги у меня ещё оставались, но на батон уже не хватило. Это было в первый раз, когда мама меня ругала, не очень страшно, но удовольствия от нового пупсика уже не было.

А потом случилось большое несчастье с моей любимой куклой. Летом в доме завелись тараканы, меня отправили гулять, а квартиру стали обрабатывать ядом. Вернувшись домой я увидела, что моя красавица-кукла покрылась «оспинками». Такие были у меня, когда я заболела ветрянкой. Вскоре оспинки прошли, осталась одна маленькая, над бровью. Но у моей куклы они никогда не пройдут.

Я села на пол, обняла куклу и заплакала. Я плакала долго, и никто меня не мог успокоить.

Моя оспинка осталась на всю жизнь, как и это воспоминание.

ПРАЗДНИК ОКТЯБРЯ

Обнинск, 1962

Скоро праздник – годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. К нам в гости приехала баба Роза. Я очень рада. Бабушка, как всегда, привезла из Ленинграда много вкусностей, шоколадки и два больших белых батона за 22 копейки. Этот солоноватый батон с заострёнными концами продаётся только в Ленинграде. Даже в Москве такого нет, а в Обнинске тем более. У нас нет белого хлеба и муки. Только чёрный хлеб и серые макароны. Если захочется яичной вермишели, то её нужно заказать в «Столе заказов». А он находится далеко от нашего нового дома, по дороге к речке Протве.

– Бабушка, ты привезла вермишель? У тебя всегда такой вкусный молочный суп получается!

Мы идём с бабушкой гулять к реке и заодно купить вермишель в «Столе заказов». Обратно возвращаемся по обочине широкой дороги. Я весело шагаю и пою:

Мы шли под грохот канонады,

Мы смерти смотрели в лицо,

Вперёд продвигались отряды

Спартаковцев – смелых бойцов.

Средь нас был юный барабанщик,

В атаках он шёл впереди

С весёлым другом – барабаном,

С огнём большевистским в груди.

Однажды ночью на привале

Он песню весёлую пел,

Но, пулей вражеской сражённый,

Допеть до конца не успел.

Бабушка смеётся, хотя песня грустная, и подпевает. Я спрашиваю, кто такие «спартаковцы», и бабушка начинает рассказ. Вдруг неожиданно из-за поворота на меня кто-то налетел. Удар в лицо, я падаю. И уже в следующее мгновение молодой мужчина с растрёпанными волосами, подхватив меня на руки, бежит прочь от бабушки. Я кричу:

– Бабушка, бабушка!!! Что с тобой?

– Сейчас, сейчас. Я только отнесу тебя в травмпункт и вернусь за твоей бабушкой.

У меня разбита губа и сильно течёт кровь.

Я смотрю назад. Бабушка неподвижно лежит на спине. На ней и вокруг рассыпана вермишель Рядом валяется большой велосипед.

С улыбкой юный барабанщик

На землю сырую упал,

И смолк наш юный барабанщик,

Его барабан замолчал.

В травмпункте мне сделали укол от столбняка. Очень больно, под лопатку. И намазали зелёнкой губу. Мне это очень не понравилось.

Вскоре пришла и баба Роза. Она держалась за сердце, и ей дали валидол.

На праздник я не могла ничего есть, только пила бульон через соломинку. Папа сказал, что это мой коктейль. И мы даже смеялись. Хотя смеяться было тоже больно. Смеялась и бабушка, но сердце у неё побаливало. Может быть, от удара велосипеда, а может быть, на «нервной почве».

Промчались годы боевые,