Властелин моих кошмаров, или Невеста на обмен

Отказываться не стала: эти буковки – мое единственное спасение от мигрени, накатившей сразу, едва я забралась в нутро вояжера.

Газета оказалась вчерашней, с первой полосы на меня снова смотрела улыбчивая Дафна. Мелкий шрифт заставлял щуриться и вглядываться в слова. Маг-вояжер скакал на неровной брусчатке. Строчки плясали, буквы подпрыгивали, скатывались к углам страницы, а затем медленно ползли обратно на свои места.

Колонка Дафны Мэтьюз-Грейс была написана бойким, острым, ироничным и довольно желчным язычком. Сначала в статье шли сплетни о якобы новом фаворите королевы. В этом сезоне она одарила благосклонностью мастера по защите от проклятий со сложным именем Даннтиэль Рэдхэйвен. По мнению Дафны, он был самым завидным женихом столицы, но до сих пор никому не дался в цепкие лапки.

Словно магу его уровня больше заняться нечем, кроме как у королевы под юбкой лазить! Он туда тоже – прости, Имира! – защиту от проклятий накладывал?

Ладно, к гхаррам его, парнокопытного.

Глаза побежали дальше, к фотографии красивого здания на фоне фейерверка. Речь шла об открытии новой фабрики магических красок в Либтоуне, что выводило промышленный город на второе место после столицы.

Маг-вояжер снова подпрыгнул на кочке. Я подпрыгнула вместе с ним. Потому что непослушные буквы сложились в слова «Грегори Кольт».

Ох, что-то слишком много стало в моей жизни Грегори Кольта. Это нервировало. Сначала Лисс рассказывала жуткие сплетни, теперь вот эта кудрявая Дафна… Да еще в каких выражениях!

***

«Вечный затворник Тарлина, не спешащий показываться в столице. Главный знаток партэлей Эррена (обращайтесь за консультацией, если вы у нас проездом). Мужчина, давно позабывший, что такое уважение к женщине. И, к прискорбию, богатейший маг Тарлина.

Агрессивная компания Кольта недавно поглотила Исследовательский центр эрренских материй, выкупив долю Йозефа Стерва. А открытая фабрика магических красок может серьезно ударить по благополучию семейства Темсфорд. Если, конечно, «железной Барбаре» не удастся договориться с Кольтом полюбовно. Мы ведь все знаем, как с ним принято договариваться? Вперед, Барбара, мы в тебя верим!

Впрочем, и старине Грегу важен этот контракт, так что, думаю, от слияния активов они получат обоюдное удовольствие…

Ваш обозреватель светской жизни и королевских юбок, Дафна Мэтьюз-Грейс. Будем следить за событиями вместе».

***

Я передернула плечами и положила газету на колени. Захотелось помыться. Стереть с себя мочалкой липкую, дурно пахнущую гадость, в которую меня, казалось, только что окунули. Столько желчи было в этих словах, вогнавших в краску не только меня, но и королевскую юбку на злой карикатуре!

От колких строк, посвященных Кольту – острых, как жало анжарской осы, бьющих точно в цель, чтобы задеть побольнее, – даже моя кровь закипела возмущением. Немудрено, что «инвестор» захотел компенсации… Я уже успела уяснить, что в Эррене никто в подобных выражениях не смеет говорить о «том самом Кольте».

Я брезгливо вернула газету джентльмену, и он принялся изучать ее по второму кругу. Словно успел позабыть, что уже читал.

– Вам снова дурно, мисс? – не отрывая глаз от страницы, уточнил он. – Нечасто путешествуете скоростным маг-вояжером?

– Я плохо переношу магический транспорт, – призналась с некоторой заминкой.

– Представляю. Вот, положите одну под язык, – он выглянул из-за газеты и протянул мне бумажный пакет с красными желейными конфетами. – Мне помогает от укачивания на воздушных судах.

Я с опаской посмотрела на кулек, потом на мужчину с умными глазами и висками, забеленными сединой. На вид около шестидесяти. Довольно добродушный, приятный. Похоже, из магов-интеллигентов, что обожают прятаться за книгами и газетами от реальной жизни.

Решив, что хуже мне сегодня уже точно не станет, взяла одну конфету и бросила в рот.

– Вы учитесь в Либтоуне или в Хитане?

– Я недавно выпустилась из пансиона Тарлина и до последнего времени работала. Гувернанткой, – спешно уточнила, чтобы он чего дурного не подумал. Того, что обычно думают про выпускниц пансионов, настолько бедных магически, что им дурнеет в обычном маг-вояжере.

– Прекрасная работа. Дарить знания – это благородно. А моя дочь Эйви сейчас на каникулах, по осени вернется в Аквелукскую Академию. Она увлекается прикладной артефакторикой. Изучает бытовые плетения. Надеется изобрести что-то полезное, – в его голосе в невообразимом коктейле смешивались горечь, гордость и соль невыплаканных слез. – Вся в мать. Эх…

Он отвел от лица газету с бесстыдной статьей мисс Мэтьюз, явно желая продолжить разговор. Путь до гавани был неблизкий, так что я ободрила старика улыбкой.

– Моя родня живет в Аквелуке, но я очень давно не была в гостях.

– Я и сам не терплю выбираться в другие города. Только в исключительных случаях. Вот моя жена… да, она любила столичную жизнь. Мне же по душе покой Анжарской провинции, – глядя то в окно, то на меня, продолжал мужчина. – Мы с дочерью перебрались в Аквелук, и с тех пор избавлены от всех этих волнений и глупого бега по кругу.

Он фыркнул и возмущенно потряс газетой, вновь привлекая мое внимание к хитрой улыбке Дафны Мэтьюз-Грейс.

– Словно им больше заняться нечем, кроме как кости перемывать друг другу! А в Анжарской провинции разрыв за разрывом, – бухтел попутчик сердито. – Им бы этих магов, что по партэлям ходят да королевские юбки ублажают, отправить к нам в Аквелук. Пускай штопают материю, пока весь Эррен Тьмой не затянуло!

Мужчина раздраженно стукнул кулаком по газете. Подпрыгнула кудрявая Дафна вместе со своими золотистыми локонами-пружинками. Содрогнулся высокий чернобровый мастер проклятий, на злой карикатуре догонявший королевскую юбку Ее Величества. Покосилась новая фабрика на черно-белом фото. Неровные строчки сбились в кучку и вновь расправились в слова:

***

«Один из сильнейших и богатейших магов Эррена, многоуважаемый Грегори Кольт возрождает либтоунские магокрасочные традиции.

– Новая фабрика – только начало. Мы уверены в успехе, ведь совмещаем современные технологии и древние знания, – с оптимизмом смотрит в будущее предприниматель, ныне проживающий в цветущем Тарлине со своим воспитанником и теткой, старшей представительницей древнего рода Кольт.

Барбара Темсфорд и Йозеф Стерв с воодушевлением отнеслись к идее Кольта, поддержав ее не только словом, но и делом. Так, на днях строительный магнат подписал…»

***

Я закашлялась, чуть не подавившись конфетой. То ли у меня от нее галлюцинации начались, то ли в гадкой статье произошли изменения.

Вот прямо на моих глазах произошли!

– Что вас напугало?

– Т-там… Другое было, – ткнула в первую страницу, обращая на нее внимание попутчика.

– А вы думаете, почему я читаю одну и ту же газету по несколько раз? Всегда что-то меняется, – он пожал плечами.

***

В воздушной гавани, несмотря на гаснущий Звездносвод, дарующий уютный, темный летний вечер, кипела жизнь. Я не успела заметить, когда окончательно пропал дневной свет – еще за сборами чемодана или уже во время стремительной поездки в маг-вояжере? И теперь с удивлением отметила, что Алисса, получается, проспала весь день. Стоило отнестись к сопящей подруге повнимательнее… Все ли в порядке?

До жуткого момента, когда мне придется ступить на порог имения Кольтов и усесться за стол с их хозяином, оставалась почти три часа. Красная конфета попутчика избавила меня от мигрени, так что чувствовала я себя сносно. Но понимала, что обморок – дело времени. И я, крепко сжав в ладони заговоренный камешек-джантарик, пошла вдоль причалов. Где-то тут должен быть Адам и его «Арделия».

В ноздри втиснулся аромат «темного топлива». Черную муть, добываемую из разрывов в материи Эррена, трудно было с чем-то спутать. Поначалу сладко-горький и приторный, этот запах забивался в поры и позволял себя «распробовать». И минуту спустя он уже казался манящим, привлекательным… Нотки цитрусовых корок и весенних цветов приятно смешивались и походили на дорогие духи.

Несколько капель переработанной и сгущенной темной субстанции наделяло чары левитации такой мощью, что судно было невозможно удержать на земле. Перетянутые крепкими магическими тросами, воздушные корабли висели над головами путешественников. Как норовистые анжарские скакуны, они рвались в путь, и лишь надежные карабины и грузы не пускали их в свободное плавание.

– Попалась! – выловил меня Адам из портовой толчеи и прижал к деревянному корпусу корабля. Видимо, той самой «Арделии» – она единственная была спущена почти до земли для удобства пассажиров. – Ты чего такая взволнованная, Велисофья?

– Газету прочитала. Вчерашнюю, – я устроила руки на его плечах, пытаясь успокоить нервную дрожь в пальцах. Такой вот нездоровый эффект на меня производила темная муть, заполнявшая топливные баки.

– Помню, там была скабрезная статейка от этой Мэтьюз, – парень неодобрительно скривился. – У Дафны на Грега давний острый зуб. Не бери в голову, малышка, он не ангел, конечно, но…

– Этим вечером Дафна ее переписала! На моих глазах, – сообщила жениху новость. Вроде и приятную, но какую-то… с душком.