Сказки ведьмы с чердака

Сказки ведьмы с чердака
Елена Кондрацкая

У ведьмы нет ни дома, ни семьи, ни имени. Всё, что у неё осталось – истории о любви, дружбе, надежде, жизни и смерти. Истории, которые спасают её от одиночества в большом городе. И которые – она верит – могут спасти кого-то ещё. Ведьма с чердака мечтает согреть каждого в мире, где так отчаянно не хватает тепла. История с продолжением.

Елена Кондрацкая

Сказки ведьмы с чердака

Знакомство

Я думаю, терпением можно достичь всего. Мысли постепенно выцветут, перестанут волновать, сердце будет биться ровно всегда, я забуду все, надо лишь только подождать. Уйдет все, останутся тени, но они будут такими бледными, что не останется даже видимой дымки – только легкие отблески. Нужно время. Нужно ждать. И терпеть. А пока терпишь, можно придумывать себе сотню оправданий, отговорок и иллюзий. Чем я, собственно говоря, и занимаюсь.

Новый год в этом мире пахнет мандаринами и хвоей, а еще – новыми надеждами. Не знаю почему, но люди верят, что в это время исполняются желания. Возможно, эта вера помогает им пережить зимние холода.

В этом мире легко стать невидимкой. Для этого не нужно каких-то особенных заклинаний или зелий. Достаточно держать свое мнение при себе. Удивительно, люди видят только тех, кто реагирует на их слова и поступки. Но стоит только тебе замолчать – ты исчезнешь.

Люди любят обладать чем-то. Будь то вещи, животные или другие люди. Найти и объявить – это моё. Еще больше они сами хотят быть чьими-то. У них совершенно нет понимания свободы.

Маленькая сказка о большом знакомстве на крыше

Маленькая колдунья сидела на черепичной крыше, которая ещё хранила тепло уходящего дня. Она лениво болтала босыми ножками, сверкая розовыми пятками, и накручивала на палец прядь медово-рыжих волос, наблюдая за тем, как такое же рыжее солнце крадётся к отчего-то всегда ровной линии горизонта. Её любимая остроконечная шляпа, с парой неумелых заплаток чернела рядом, почти сливаясь с пышной шуршащей юбкой, с полами которой так любил играться ветер – верный спутник Маленькой колдуньи. А Маленькая колдунья любила придумывать мелодичные заклинания, варить ароматные зелья, а по вечерам, когда ей отчего-то становилось непередаваемо грустно, выбираться на черепичную крышу самого западного дома и наблюдать закат, волшебство которого всё никак не могла разгадать. Но была ещё одна причина, по которой Маленькая колдунья каждый вечер приходила сюда.

– Добрый вечер, господин Кот! – весело улыбнулась Маленькая колдунья, приветствуя фиолетовую тень, которая отчего-то всегда появлялась вперёд своего хозяина.

Вслед за тенью на крышу вспрыгнул дымчато-серый, усато-полосатый, поджарый, длиннолапый и длиннохвостый Кот. У Кота не было имени (или было, но он никому его не рассказывал), зато у него были большие зелёные глаза, за которые его любили все соседские кошки, да и, что скрывать, Маленькая колдунья тоже их любила.

– Как ваши дела, милый Кот? Пришли насладиться закатом? – привычно начала беседу Маленькая колдунья.

Кот молча подошел к краю крыши и сел рядом с колдуньей, обернув хвостом мягкие лапки. Кот никогда не разговаривал с Маленькой колдуньей. Он вообще считал разговоры пустой тратой времени. Зачем говорить то, что и так ясно? Вот он здесь, значит, всё хорошо. И закат здесь, стало быть, за ним и наблюдать. А люди, считал Кот, люди слишком много болтают, оттого и пропускают в своей жизни слишком многое. Коты ему в этом смысле нравились гораздо больше. Хотя и их общество он не то что бы любил, а больше предпочитал читать городские вывески, следить за мышами днем и гулять по крышам и считать звезды – ночью. И, конечно, он любил наблюдать закаты на своей черепичной крыше, на которую в последнее время повадилась прилетать эта шумная Маленькая колдунья. Да какая маленькая, очень даже большая. И глазастая. Вон как глядит своими жёлтыми глазами – будто на выставке. Кот недовольно повел усами и отвернулся.

– А вы знаете, господин Кот, – Маленькая колдунья подтянула коленки к подбородку и обхватила их руками. – Как вы думаете, почему от закатов всегда так щемит в груди? Почему дышать хочется так глубоко? Почему всякий раз мурашки по спине? Что это за волшебство такое, никак не могу понять! Как вы думаете?

Кот много всего думал по этому поводу, но ничего не сказал. Давным-давно его так же околдовывал закат. Но с годами – и Кот почти гордился этим – волшебство потеряло свою власть над ним: не было больше щекочущих мурашек и дыхание оставалось ровным, только в груди отчего-то временами всё ещё щемило, да только по-другому как-то – тоскливо. Кот задумчиво повел порванным ухом и прикрыл глаза.

Маленькая колдунья положила кудрявую голову на колени и украдкой посмотрела на своего полосатого соседа. Она давно мечтала его погладить, почувствовать под пальцами тёплую шёрстку и узнать, умеет ли он мурлыкать. Ей рассказывали старые колдуньи, что мурлыканье кота – это ещё одно волшебство, которое никто не может разгадать. А ещё поговаривали, что если самый недоверчивый Кот вдруг замурлычет для колдуньи, то произойдет что-то совершенно невероятное! Что – никто не знал, потому что еще ни один недоверчивый кот не мурлыкал для колдуний. Коты в принципе колдуний почему-то недолюбливали.

И вот это что-то «совершенно невероятное» разжигало в Маленькой колдунье жуткое любопытство. «Интересно, – думала она. – Может быть я тогда смогу создавать самые сильные заклинания? Или познаю древнюю магию? Или даже буду видеть будущее?». Количество предположений не давало ей покоя, но Маленькая колдунья всё равно не решалась погладить Кота. Соседские кошки по секрету шепнули ей, что Кот этого жуть как не любит и вот уже много лет никому из людей в руки не даётся. Маленькая колдунья испугалась, что погладь она его, – Кот разозлится и уйдёт насовсем, а она слишком любила его общество на вечерней крыше и их молчаливые беседы. Она уже почти научилась понимать его тишину.

Так они и сидели на черепичной крыше до последнего лучика солнца. А когда на небо выкатывалась пухлая белая луна, Кот, не прощаясь, уходил считать звёзды, а Маленькая колдунья садилась на свою метлу и летела домой – придумывать новые заклинания: они отчего-то особенно хорошо придумывались ближе к середине ночи.

Так шло время, закат сменялся закатом, летнее тепло – осенним ветерком, и только две фигурки на черепичной крыше по-прежнему вечерами сидели бок о бок и смотрели на всегда ровную линию горизонта.

Но вот однажды Кот, как обычно, вспрыгнул на крышу вслед за своей тенью, как обычно ожидая увидеть спину маленькой шумной девочки, но ни девочки, ни её остроконечной шляпы нигде не было. Только клюквенный закат в полнеба и отчего-то всегда немного грустные запахи осени в воздухе. Кот почти радостно вильнул хвостом. Наконец-то он сможет насладиться закатом в одиночестве и спокойно подумать о тайнах мироздания. А то с этой Маленькой колдуньей, вечно болтающей и шуршащей своей черной юбкой, не дождёшься покоя, какая уж там может быть философия. Кот подошел к краю крыши, удобно уселся, обернув лапки своим хвостом и приготовился думать.

Но вместо мыслей о волшебстве Вселенной, в его кошачьей голове откуда-то взялись мысли о Маленькой колдунье. Отчего она не пришла сегодня? Может, напортачила с очередным зельем? Или её поймали старые колдуньи за очередной шалостью? Или, того хуже, упала с метлы? Или её загрызли дикие мыши? Кот знал, какие опасные сейчас пошли мыши: на прошлой неделе сгрызли целую сырную голову, что уж там им справиться с какой-то Маленькой колдуньей. Он бы, конечно, всех этих мышей разом по норкам разогнал. Но это, разумеется, будь он её Котом. Он он-то Кот свой собственный… разве что она бы его ласково попросила… Коту отчего-то не понравились такие мысли, и он раздражённо мотнул головой. Гадкая девочка, даже на расстоянии не даёт полюбоваться закатом. Ну, ничего, завтра она придёт и всё расскажет, а Кот на неё вдоволь позлится за шум и испорченный вечер. А сегодня уже всё равно подумать не получится. Так решил Кот и, не дожидаясь последнего луча солнца, побрёл прочь с черепичной крыши. В эту ночь он почему-то даже не пошёл считать звезды.

Но ни на следующий день, ни через день Маленькая колдунья не объявилась, и Кот, кажется, заскучал. Только он, разумеется, никому бы в этом не признался, он даже от себя держал это в секрете, списывая все на осеннюю хандру. Только вот сути это не меняло: закаты Кота не радовали, звезды сделались какими-то мелкими и тусклыми, а городские вывески приелись. Даже мышей своих он совсем распустил – те уже бегали вокруг него и почти совсем не боялись.

И вот одним осенним вечером, когда на город опустились первые холода, Кот неторопливо выполз на крышу, как обычно, вслед за своей фиолетовой тенью.

– Добрый вечер, господин Кот! – Маленькая колдунья приветливо замахала рукой.

Кот замер и внимательно посмотрел на девочку. Ему показалось, что она похудела, что волосы ее потемнели, а кожа стала немного бледнее. И где её черти носили?

– Поздравьте меня, милый Кот! – бодро затараторила Маленькая колдунья. – Я сдала свои первые экзамены! И теперь у меня есть собственная книга заклинаний! Вы не сильно без меня скучали, господин Кот? Мне было очень грустно.

Кот ничего не ответил. Он подошел к Маленькой колдунье и еще более внимательно посмотрел на нее.

– Смотрите, милый Кот! Это знак того, что я уже почти взрослая колдунья! – девочка протянула Коту открытую ладонь, на которую чёрной краской был нанесён маленький замысловатый узор.

Так вот где она пропадала, глупая колдунья! Кот дёрнул порванным ухом, вильнул длинным хвостом, боднул головой протянутую к нему ладошку и замурлыкал.

Маленькая колдунья опешила. Она не сразу поняла, что же сейчас произошло, неужели самый недоверчивый кот замурлыкал? Для нее? Значит, сейчас должно произойти то самое таинственное волшебство, о котором рассказывают все старые колдуньи!

Его шёрстка была гладкой, тёплой и приятно щекотала руку, а от мурчания становилось тепло и уютно. Кот прошел, выгнув спину, под её рукой и сел рядом, прислонившись своим горячим боком к боку Маленькой колдуньи. И они вместе стали любоваться закатом, которым, кажется, не любовались уже тысячу лет.

– Знаете, господин Кот, я поняла, в чём волшебство. Мне больше не грустно, – сказала Маленькая колдунья.

– И мне, – ответил Кот.

Чашка чая с Домовым, или первый снег

Вчера ко мне заглянул знакомый домовой. Он разругался с хозяйским котом и ушел ко мне пить чай.

Чай он заваривал сам, с малиной. Мы согревались нашим молчанием и наблюдали в чердачное окно, как город утопает в снегу.

Домовой позвал меня в отпуск. Он не знал, что это, но туда иногда уезжали его хозяева и всегда возвращались немного счастливее. Я тоже не знала, что такое отпуск, но мне было хорошо и тут.

Я толкнула створку окна. На чердак залетели несколько снежинок и закружились среди чайно-малинового тепла. Они танцевали в воздухе над моей ладонью, пока не исчезли. Они были живы снаружи, скованные морозом, но когда снежинки позволяли себе согреться, они испарялись.

Я спросила у домового, всегда ли так происходит. Он почесал бороду и что-то проворчал. Он всегда ворчал, когда я спрашивала его о людях. Я не поняла, почему он начал ворчать сейчас. Я же спросила вовсе не о них.

Это был чердак очень старого дома. Такого старого, что люди, которые каждый день проходили мимо, даже не замечали его. Дом многое знал и многое помнил. Он умел слушать.

Еще у Дома был друг – такой же старый, может, даже еще древнее. Ветер. Иногда ночью ветер сворачивался калачиком в гостях у Дома. Перед сном Ветер сплетничал обо всем, что происходило в городе. Он часто подслушивает мысли людей и разносит их в воздухе. Не зря же люди говорят про идеи, которые витают вокруг.

Дом всегда заинтересованно слушал и иногда поскрипывал половицами в ответ. Такие ночи горожане называли безветренными. А я усмехалась и прислушивалась к сквозняку на чердаке. Люди любят все упрощать. Им проще сказать, что ветра нет, чем заметить, что он тихонько переговаривается со старым-старым Домом.

Еще люди много чего не замечают. Иногда они могут не замечать друг друга. Вот живет человек, ходит среди других людей, смотрит сквозь них и видит только себя. А бывает хуже. Бывает так, что люди не замечают самих себя. Такие меня немного пугали. Они бывали только внешне похожи на себя, а внутри они состояли сплошь из других людей. Из чужих смыслов, дыханий и взглядов.

Хоровод чаинок замер на тонком фарфоре чашки. Малиновое варенье создавало иллюзию тепла. Мне казалось, что я нахожусь в коконе тепла и уюта. Что мне не страшен холод ни ночных улиц, ни людских взглядов.

Волшебство чая с малиной оказалось недолгим. Мороз сковывал лицо. Мир покрывался инеем.

Я проводила Домового уже за полночь и вышла на все еще оживленную улицу, где кружил и метался снегопад. Его пушистые, мягкие хлопья танцевали в желтом свете фонарей, играли в догонялки и путались в волосах прохожих. Дома, кутались в вечерней темноте, глядя на улицы теплыми квадратами окон, за которыми люди грелись перед телевизорами, пили горячий чай, слушали мурлыканье своих котов или еще как-то переживали наступившую зиму.

Воздух согревался в моих легких и вырывался на свободу облаками пара. Я стояла так в свете фонаря, вдыхая запах зимы и слушая ночной город. Такой чужой и незнакомый, хотя я и помнила каждую его улочку.

Это могла бы быть обычная ночь, похожая на сотни предыдущих, но старуха-судьба решила сплести пару нитей, и в эту ночь я встретила его.