Записки риелтора

Два, ну три месяца работы, где правила игры хорошо известны и свято выполняются, и – вуаля! Долгожданная сделка свершилась, деньги уплачены, новый владелец провожает слегка ошарашенных арендаторов и счастливо заселяется в собственное жилище.

И вот тут-то, в декабре, вместе с долгими зимними ночами и начинается наш долгий изнурительный танец с банком.

Нет, ну правда, ничто не предвещало!

Клиент указал в доверенности счет в уважаемом латвийском банке, куда должны были поступить деньги за квартиру. Собственно, туда они и поступили. А дальше все развивалось в точности, как в мультике «Каникулы в Простоквашино». Помните диалог почтальона Печкина и кота:

«– А по какому делу Bы пришли?

– Я вам посылку принёс. Tолько я вам её не отдам, потому что у вас документов нету…

– Усы, лапы и хвост – вот мои документы!

– На документах всегда печать бывает.

Есть у Bас печать на хвосте? Нету? А усы и подделать можно.»

Ибо деньги нашему клиенту банковский «почтальон Печкин» отдавать не собирался. Предъявленная вместо усов, лап и хвоста доверенность, пусть даже нотариально оформленная, украшенная апостилем и переведенная на латышский в качестве документа не слишком-то и сгодилась.

Пришлось плясать.

Вот как это было.

Моя коллега, чье имя вместе с моим стояло в доверенности, красиво прищелкивая кастаньетами, вступает в ритме cante chico (облегчённый, простой стиль):

– Нашему клиенту отказано в доступе к счету. Вот моя доверенность, прошу возобновить доступ.

А вот банковский менеджер, ритмично притопывая каблуками, возносит руку в трагическом жесте отрицания:

– Не положено. У нас новые требования к безопасности.

И пошли каблуки и кастаньеты дуэтом:

– Наш клиент…

– Не могу, не положено…

Но вот, повинуясь взмаху веера (доверенности), звучит гитарный аккорд и в рисунок танца вплетается импровизация партнера:

– Мы можем вам выдать банковский калькулятор. Когда ваш клиент получит калькулятор, мы подключим ему доступ к банку.

Счастливая танцовщица, прищелкивая кастаньетами, удаляется, пряча под бахромой шали свой трофей – калькулятор.

Конец первого действия.

Интерлюдия

Зима. Метель.

Героиня, пряча под шалью калькулятор, через сугробы пробирается к зданию почты. Во что бы то ни стало требуется переправить трофей клиенту в Москву.

Но тут случается непредвиденное! В калькуляторе есть встроенная батарейка. А по почтовым правилам ничто, имеющее элемент питания, по почте отправлено быть не может.

И вот оборки и воланы bata de cola (традиционное платье для фламенко) метут сугробы, ибо героиня мечется по укутанной снегами и режимом «домоседства» Риге, пытаясь во что бы то ни стало приблизить клиента к его же деньгам.

Банковский гаджет едва ли не контрабанда. Но переправить его необходимо.

Упорство, труд и немножко рождественского, правда, изрядно припозднившегося чуда – и вот! Еще не миновал январь, как калькулятор нашел адресата!

И, пока наша героиня переводит дух, теперь уже клиент мечется по Москве, заполняя всевозможные банковские формы, подписывая, нотариально подтверждая и апостилируя их.

Действие второе

На дворе вьюжный февраль.

Наша танцовщица, гордо вступает в банк, притопывая каблучками и обмахиваясь пачкой проштампованных всевозможными печатями бумаг вместо веера:

– Миссия выполнена, – стучат кастаньеты, – дайте клиенту доступ к деньгам.

– Нет, нет, – проходит по залу менеджер в ритмичном сапатеадо (ритм, отбиваемый каблуками), – у вас неправильные документы, ничем не могу помочь.

И движется по банковскому залу в дуэндэ (испанский термин, обозначающий повышенное состояние эмоций, самовыражения и подлинности) пара: кастаньеты и веер против перестука каблуков и взмаха широких белых-белых рукавов.

– Все правила выполнены…

– Не могу помочь, у меня нет полномочий…

Конец второго действия

Действие третье

Не будучи в состоянии удовлетворить женщину, менеджер сделал сепукку (ритуальное самоубийство методом вспарывания живота, принятое среди самурайского сословия средневековой Японии).

Ой, нет, это из другой пьесы.

Наш менеджер просто покинул танцпол, сиречь бросил трубку.

Но настойчивая героиня даже не собиралась сдаваться.

Гордо поведя красивым плечом, с которого в пылу танца соскользнула шаль, она находит иного партнера. На этот раз это вовсе не рядовой менеджер, но председатель правления банка. Шаль с кистями то обволакивает стройный стан, то взмывает, напоминая крылья мятущейся в поисках выхода птицы и тревожно стучат кастаньеты:

– На вас последняя надежда, помогите…

Наконец-то в танец вступает не мальчишка, но настоящий байлаор (танцор фламенко), знающий время страсти и время нежности.

– Дайте мне ваш веер, сударыня, – стучат каблуки в cante grande (высокий стиль).

К середине марта под ритмы fandango (один из стилей фламенко) документы попадают на стол к высшему руководству банка.