Память

Играй, Сократ.
Проматывай добро.
Твой козырь
завтра будет.

ВАВИЛОН

О, коли Время можно загасить
Одной ладонью голой,
как свечу!..

Здесь, в Вавилоне, не протянут пить.
Сорвут с плечей рогожу и парчу.
Здесь Вавилон. Его оскал зубаст.
Его глаза звериные красны.
Он слямзит, выжрет, оболжет, продаст.
Он маску мира вздел на рык войны.
По улицам его трусят, трясясь,
Людишки. Морды лошадины их.
И бьется нежное лицо, как белый язь,
В дегтярных топях кабаков ночных.
Я вижу ангелов. Всех херувимов зрю.
Всех серафимов я в анналы лба
Запхала. Вавилонскую зарю
С натуры малевала я, слепа.

Заплеванный мой, каменный мешок,
Любимый город может спать споко… —
Ну, выпьем, Вавилон, на посошок.
Простимся. Разрываться нелегко.
Я дочь твоя. Я дырь твоя и брешь.
Церковная – в За-русско-речье – мышь.
Ты тесаком мне пуповину режь,
Свиным ножом!
Я заплачу барыш.

От улиц блестких, хлестких, дождевых;
От красных башен – зубья чеснока,
Моркови ли, где колокольный дых;
От кусов снега – белого швырка
Купецкого; от ночек, где подвал
Ворочался всем брюхом мне навстречь,
Бутылью, койкой, куревом мигал,
Чтоб закавыкой заплеталась речь,
Чтоб лечь живее,
чтоб обнять тесней,
Чтобы мертвей – метлой в ночи!.. – уснуть…
От воплей Вавилонских матерей,
Чей за сынов гробами – зимний путь;
От следа той Боярыни саней —
Двуперстье – ввысь! – на горностай-снегу;
От подземельных, воющих огней,
Что розвальни железны на бегу
Рассыплют… —
от разряженных цариц,
От нищенки, кудлатой, как щенок, —
Иду я прочь от лучшей из столиц,
Эх, розвальни мои – лишь пара ног!

Я ухожу навек, мой Вавилон.
Москвища ты, Москвишечка, Москва —
Тоска; Москва – Молва; Иван спален
Великий – почернела голова.
Пророчу велий в будущем пожар.
Тебе ли сажи, мать, не занимать?!..
Пророчу огненный, над грузным снегом, шар —
Он все сожжет. Он будет век летать.

И дядьки пьяные, бутылки ввысь подъяв
С-подмышек, из-за пазухи, крича:
– Гори, блудница!.. Смертью смерть поправ!.. —
В меня как дунут, будто я – свеча!
Весь люд мой Вавилонский заорет!
Костер пожрет и жемчуг и мешок!
Я ухожу навек, о мой народ.
Кто крикнет вам, что жив на небе Бог?!
За все грехи. За крупяную мышь
Зашкафной лжи. За сердце, ног промеж —
Костер Московский,
весело горишь,
Огнь Вавилонский,
души живы ешь!
И, мразь и князь, калека и юрод,
По стогнам,
по соборам,
под землей —
Пребудут все в огне – святой народ,
И – мученства венец – над головой!

Сгорит мой Вавилон! Сгорит дотла.
Я так любила – в сердце нищеты,
В обломках досок, где жила-плыла, —
Кремль ненаглядной, женской красоты.
Я церкву каждую, как тетку во платках,
За шею обнимала, омоча
Слезами грудь ей… Ты живи в веках.
А я сгорю. Такая я свеча.
А я сожгусь. Истлеет в пепел нить.
Развышьет сажа вьюжную парчу.