Ветер

…Все равно, Марциал, крутись не крутись – умрем!
А пока вижу эту пантерью ночь, этот голый свет
Колизейский, это ристалище:
под фонарем вдвоем
Обнимаются гладиаторы судорожно, напослед, —
Ведь сейчас они выхватят ружья, ножи, мечи,
Поливать огнем друг друга будут из «калаша»…
Голый свет бьет в глаза.
Хоть ори, хоть шепчи, хоть молчи —
Над тобой, раздирая беззвучный рот,
смеется твоя душа.

«Этот мальчик, он явился…»

Этот мальчик, он явился.
Он приходит по ночам.
Пыльной бабочкой забился
Между стекол, между рам.

Он младенец или отрок?
Кто сегодня?.. грудничок.
Кто ему засовы отпер —
Мышь ли, кошка ли, сверчок?

Кто ему… я это знаю.
В рот кулак сую: кусать.
…та веселая, шальная
и несбывшаяся мать.

Ну, ори, реви, катайся
По матрацу-простыне:
Будет до смерти казаться
Призрак жизни мертвой мне.

ТИТАНИК

…Перекручены простыни. И корабль плывет.
И сладчайший сок
На тележке катят,
и пахнет кровью семга, и углем горит икра…
Сколько роскоши, и соль зимней воды
льет и льет со щек,
По губам льет, по шее закинутой,
по всегда, завтра и вчера.
Это просто духи!.. сколько стоят они,
а черт знает нежных их!..
Мне-то все равно,
что на пальцы лить, на седые виски:
А корабль режет носом волну,
ударяет морю в морду, под дых,
И на палубе сдохнуть можно
от сини, ветра и от тоски.
Льется музыка с мостика.
Знатно гуляет, знать, капитан,
Одинок?.. – закадри!.. а женат – соврати!..
…что ты порешь чушь.
Ты плыви и молчи.
Ты хотела жемчужных, песчаных далеких стран —
Так глотай и давись,
ведь в икре столько рыбьих ребячьих душ.
Нерожденных душ.
Человечек, он жрет всю дорогу детей,
Лишь детей —
ведь нежней, теплей, сочней и вкусней они!
Над икрой круизной, крупной
слезы крупные лей,
Над цыплятами табака рыдай,
заливай слезами огни.
Ты – богачка?!
Ах, это всего лишь подачка:
зажарь и сожри любовь! —