XENIA

На сто спаленных деревень – один горящий Дух!

На сто растоптанных усадьб – один мальчонка, что

В окладе Спаса – хлещет дождь!.. – ховает под пальто… —

Матросы – тельник и бушлат, и ледовитый звон

Зубов о кружку: кончен бал, и кончен бой времен,

И торпедирован корабль, на коем боцман – Бог,

А штурман – нежный Серафим с огнями вместо ног… <…>

Это такой русский «Ночной дозор», – и правда, рембрандтовские краски просвечивают в этой подробной и вместе цельной словесной живописи.

Память крови и предков, весь жизненный опыт русского человека, пылающая совесть – равноправные соавторы писателя, так и было задумано изначально. Они дополняют всё то, о чем говорит поэт между строк, новыми штрихами, звуками родной речи, неожиданными оттенками эмоций; делают стихотворную картину в воображении читателя кинематографически подробной, придают ей неповторимые черты.

– Эй, возьмитесь за руки, красные люди!.. —

Не взялись.

Горкой красного винограда на грязном зимнем блюде

Запеклись.

– Эй, что ж вы не пляшете, скоморохи?!..

Ноги отсохли, ну?!.. —

На морозе распахнуты шинели, ватники, дохи.

Всех обниму: огляну.

– Эй, что молчите…

на меня колко глядите…

как… елка в Новый Год?!..

И с гармонью инвалид

харкнул из глотки холодный болид:

– Дура. Война-то… идет.

В книге стихов «Юродивая» Елены Крюковой – наши идеалы, святые имена. Юродство героини этой своеобразной стиховой оратории совсем не ортодоксальное, не «приличное», не каноническое. Эта владычица юродивых говорит и делает что хочет, ориентируясь лишь на любовь и видя перед собой лишь одну ее, которая, по апостолу Павлу, и есть Бог.

Возможно, это спорная этическая позиция, но ведь искусство – эстетика, а в корнях любой эстетики все равно прорастает народная могучая этика, как ни крути.

Удивительное сплетение исторических событий и отдельно взятой жизни юродивой Ксении, чистой души, человека светлого, сердечного и мужественного, словно бы говорит нам о том, что и мы можем отвлечься от быта и заглянуть в Бытие – далеко в прошлое и далеко в будущее. Зачем? Возможно, чтобы знать, к чему на самом деле мы идём.

    Ольга Таир

КСЕНИЯ

фреска

Выходит Ксения Юродивая из метели

«ОдЪжду разрывала…»

ОдЪжду разрывала
И ноги задирала.
А послЪ – на снЪгу —
Въ алмазахъ одЪяла —
Пить изъ грудей давала
И другу, и врагу.

Пить изъ грудей! – ихъ много.
Въ нихъ млеко и вино.
Въ крови, слепой, убогiй,
Безрукiй и безногiй —
Всякъ, отъ червя до Бога,
Дышалъ въ меня темно
И ползъ, сосцы хватая,
И падалъ на бЪгу…

Я корчилась, святая,
На каменномъ снЪгу.

Рычали и катали,
И сапогомъ – въ уста…
А платье разорвали
Отъ срама до креста.

Горячая картошка

Пока ты зеваешь, соля щепотью рот,
Пока слепнями на снегу жужжит народ,
Пока на помидорину Солнца жмуришься,
Кобыла, дура, дурища, дурища,
Пока безрукий водовоз свистит в свисток,
Пока тощий пес глядит себе промеж ног,
Пока грохочут булыжники-облака,
Пока держит револьвер у виска
Девчонка в мерлушке – играет, поди,
В рулетку!.. – на ней жемчугами – дожди,
На ней чернью-сканью снега висят,