Иркутский рынок

всю жизнешку искрошила до корки
голодным птицам
мне шепнули: собирайся без проволочки
на прощанье узри родные милые лица
и вот так одинокой царицей иду на морозе
в кике сгустками крови расшитой
слепяще-лучистой
и лицо талым льдом навек заливают слезы
мимо призрачно и прозрачно зеркально чисто
в той собачьей шапчонке —
сунул в кулак на вокзале
под небесной люстрой век падающей в зените
на! согрейся! – солдат как звать не сказали
и пошел обернулся пробормотал: извините
я иду по рынку земляною зимней царицей
во метельной порфире певучей могучей свободной
это просто Сибирь соболенком рассветным снится
закушу губу не плакать табу хоть сегодня

(парень – жена рожает)

Ой, любимая моя
Чижало рожает!..
Дайте красного вина —
Може, полегшает!..

Дайте, бабоньки, капусты —
Я три дни не ел, не пил.
В животе мужичьем пусто,
А не то бы сам родил!

Эх, важко-то как,
Я по рынку мечусь!
На пустой присяду бак —
Може, плакать научусь!..

А родится сынок
Да зайдется в плаче —
Куплю сразу весь рынок
С милицией впридачу!..

Лодка

Я лодкой смоленой переплыла
Селенгу ли ах Ангару
Мерцала бутыль на краю стола
Металась простынь в жару
Убийцу голубила
С ведьмой пила
Молила зверям – костей
Баранья доха мне была мала
И мал пирог для гостей
А как я стариться зачала
Пьянчужка-плотник забрел
И лодку сладил и два весла
Из духа что бос и гол
Из жестких плеч из дощатых ног
Плачь горностай колонок
И стала я лодкой и бедный Бог
Рыбалил во мне одинок
Я только лодка под звездами я
Венера Вега Денеб
Волна – не вода а ветхость белья
Ветхозаветный снег
Шаман танцует и в бубен бьет
Каменным кулаком
Я только лодка взрезаю лед
И в крохи крошу бортом
Топаз Мицара Алькора жесть
Сириус – в борозде
Я лодка я у реки еще есть
Пустая а люди где
Садись народ не пускай слезу
Молись замерзнем пускай
Терпи народ я перевезу
Тебя за полярный край
За тракт безлюдный где плачет волк
Моими слезами друг
Где ляжет мир мой боярский шелк
В окрестье тяжелых рук
И кинут весла
Таймень на дне
Застыл то ли жив то ль нет
Мороз я лодка забудь обо мне
Я просто дощатый свет
Я просто везучий шалый ковчег
Везу вас во времена
Где валит серебряный Божий снег
Где вмерзну я в лед
Одна

Обнимаю

я опять тебя обнимаю
как и не было диких отчаянных лет
на столе от края до края —
только черствого хлеба нежный сугробный свет
только штукатурку жжет икона святая
только в чашке холодной чай цвета вина
мой верблюжий хвост трава золотая