Как я выходила замуж. Рассказы

В памяти четко отложились две вещи. Девушка, которая ныряла передо мной и у которой от ледяной воды прокручивались, как мне показалось, на 180 градусов глаза. И древняя, немощная, трясущаяся старушка, которую привели под руки две дочки (или внучки). Подойдя к краю, она резко выпрямилась и, с громким «Эхх» перекрестившись, самостоятельно и очень браво погрузилась три раза. И после нее мне уже было стыдно давать задний ход.

На всенощную мы попали в Никитский монастырь. И монахи раздали всем веточки вербы. И мне тоже. Трепетно и бережно я привезла веточку домой и поставила в воду. А через некоторое время верба пустила корни, и на ней распустились маленькие зеленые листочки.

Я с упоением рассказывала всем об этом «явленном мне, грешной и недостойной», чуде и видела в листочках некий указующий перст. Правда, на что он указывает, «от меня было сокрыто». Но ведь известно, что в духовной жизни ничего просто так не бывает, тем более что одна моя знакомая сказала, что вербы очень прихотливы и абы где корни не пускают.

Жертвой моих восторгов пал и психолог Александр (тот самый, напоивший меня чаем с чабрецом), ставший с недавних пор моим кумиром. Более того, сейчас он еще и крестный нашей старшей – Варвары.

После многократных рассказов о чуде и указующем персте он, видимо, сделал какие-то свои психологические выводы и предложил мне посадить веточку у них на подворье рядом с храмом. И пообещал каждый день поливать. «Нет-нет. Не переживай. Благодать из квартиры никуда не уйдет», – успокоил он меня.

В ближайший свободный день я поехала со своей чудо-вербочкой на подворье. В метро как раз был час пик. Какому-то мужчине не повезло, и толпа уронила его прямо на меня. Падая, он зацепил веточку и чуть ее не сломал.

Увидев такое вопиющее неблагоговение, я кинулась на защиту моей святыни.

– Она же из монастыря, ты че, совсем? – кричала я на весь вагон. – Смотри, куда падаешь, коз!.. Ах, не виноват?!

– Простите-простите, – бормотал он.

Но мою любовь ко всему святому было не победить никакими извинениями. Я еще долго потрясала кулаками и выкрикивала разные «православные» лозунги, перемежая их вполне современной и всем доступной лексикой. И даже пыталась драться, благо мужичок попался тихий и миролюбивый и лишь удивленно ставил блоки.

В итоге побежденный мужчина скрылся за спинами пассажиров, которые также отодвинулись от меня, наконец-то «благоговейно» освободив вокруг нас с вербочкой пространство. И только одна, видимо, очень уж далекая от Церкви дама задумчиво пробормотала, глядя на меня: «Сумасшедшая какая-то…»

Но парировать я не успела. Двери вагона открылись на нужной мне остановке, и я вышла с гордо поднятой головой, неся перед собой спасенное от нехристей сокровище.

Мы с Александром посадили вербу прямо рядом с храмом, как он и обещал. Естественно, перекрестили и полили святой водичкой. И знаете, как ни странно, она прижилась, и сейчас это чудное молодое деревце. Честное слово.

А через пару недель я отправилась в Оптину пустынь, также с паломнической поездкой. Туда я помчалась, прочитав книгу Нины Павловой «Пасха красная». Забегая вперед, скажу, что потом этот монастырь станет мне родным и мы с мужем, которого в то время даже не было на горизонте, совершенно чудесным образом купим недалеко от обители маленький домик. Но об этом я расскажу позже.

А пока моя первая поездка туда… Помню ту же суету, акафисты и стену людских спин на службе. Был воскресный день и, соответственно, море верующих. Чудом пробилась я к свечному ящику и подала записки. А потом отправилась на могилки иеромонаха Василия, иноков Трофима и Ферапонта, убитых в 1993 году насельников монастыря, о ком, собственно, и была та книга и к которым мне так хотелось попасть.

В то время еще не было часовни, поэтому я просто сидела на монастырском кладбище на лавочке и рассказывала мученикам о том, что очень хочу замуж. Тогда это у меня была идея фикс. А в книжке было написано, что они хоть и не прославлены, но творят чудеса. Я даже написала записку и оставила там, чтобы они не забыли, – я же не одна такая.

Я набрала в мешочек земли с могил. Плохо понимала зачем, но слышала, что она помогает. Она и сейчас у меня есть. А тогда, помню, я очень напугала этой землей мою маму, сказав, что она с кладбища.

В этом монастыре со мной случилось мое первое настоящее чудо (не считая вербочки, конечно). Точнее, – второе. Первым было то, что я вообще оказалась в Церкви. Вся моя предыдущая жизнь и умонастроение могли предвещать что угодно – от добычи руды в шахте и выступлений в цирке до полетов в космос, – но только не это.

Служба закончилась, и я зашла во Введенский храм. Народу было мало, я спокойно купила свечи и поставила одну у иконы целителя Пантелеимона. У меня тогда болел раком отец.

Неожиданно ко мне подошел какой-то странный мужчина – бородатый, в телогрейке, высоких сапогах и с «просветленным» взглядом подвижника первых веков христианства.

– Смотри, как твоя свечечка наклонилась, – сказал он. – Живешь ты плохо, надо что-то делать.

Не согласиться было сложно, жила я действительно, мягко говоря, неважно.

– Тебе нужно взять маслица от этой иконы, – сказал в итоге мужчина и указал на Пантелеимона. – Пригодится, вот увидишь. И детей своих еще будешь мазать.

– Да у меня и мужа-то нет, – возразила я.

Но незнакомец уже тянул меня к какому-то монаху за благословением на взятие масла из Пантелеимоновой лампадки, а потом к свечному ящику – за пузырьком. Чудак чудаком. Но…

Через какое-то время мой отец был уже при смерти. Врачи сказали, что анализы его несовместимы с жизнью. Он буквально разлагался изнутри, но в больницу ложиться не хотел. К нам домой приходила медсестра делать уколы, а в квартире стоял страшный, непередаваемый запах.

Тогда-то я и рассказала моей маме о странном мужике и пузырьке с маслом от иконы целителя Пантелеимона. Мама капнула немного маслица отцу в рот.

«Скажите, а где запах?» – удивленно спросила медсестра, навестившая нас на следующее утро. Вскоре отец повторно сдал анализы – они были хорошими. Он прожил еще какое-то время…

Пройдут годы, я с семьей буду часто ездить в Оптину пустынь и сделаю открытие, которое меня потрясет.

Несмотря на то что я и Оптину очень полюбила, и почитала старцев, и со мной там случались удивительные истории, я никогда не удосуживалась запомнить, когда же дни их памяти. И буквально недавно я наконец-то поняла, что Собор преподобных старцев Оптинских – 24 октября. Двадцать четвертого октября! Это день рождения моего отца. Он, благодаря оптинскому маслицу, которое меня буквально заставил взять чудаковатый мужик, на время вылечился от рака. Пусть не навсегда, но все же. А потом исповедался и причастился. Впервые в жизни. Благодаря милости Божией и помощи моих любимых оптинских святых, которые сделали ему такой подарок. Говорят же, что у Бога случайностей не бывает. А их и правда не бывает…

Детей своих, как предсказывал мужик в телогрейке, я этим маслом не мазала. Потому что потратила все на мой беременный живот – вскоре я вышла замуж.

Врачи все девять месяцев пугали какими-то диагнозами и выкидышами. Но наша Варя родилась в срок, хорошей и здоровой девочкой, спасибо святому Пантелеимону. И кстати, наша средняя дочь Соня появилась на свет как раз 9 августа – в день памяти святого целителя.

* * *

В том же паломничестве я познакомилась с одной очень благочестивой пожилой женщиной. Она ехала в нашем автобусе и самозабвенней всех пела акафисты.

– Раба Божия Фотиния, – представилась она.

И отчество у нее было какое-то необычное: то ли Аполлоновна, то ли Альфонсовна, то ли Альфредовна. Не вспомню уже, пускай будет Аполлоновна.

В храм она попала ненамного раньше меня, но, на мой восхищенный взгляд, уже достигла удивительных духовных высот.

Несмотря на солидный возраст, у нее была длинная девичья коса, перевязанная ленточкой, а платок она не снимала даже ночью (ибо «в чем Я застану вас, в том и буду судить»). В лексиконе у нее почти полностью отсутствовали светские выражения, и изъяснялась она исключительно высоким церковным штилем. Молилась раба Божия Фотиния громче всех, и не просто, а с красивыми витиеватыми подвываниями. А еще постоянно брызгала вокруг себя святой водой, и для каждого у нее находилось ценное душеполезное поучение.

Несмотря на свою недолгую церковную жизнь, Аполлоновна уже успела пострадать за Христа. Она рассказала об этом в первые же минуты нашего паломничества.

Выразилось это в том, что на работе ей пригрозили принудительным лечением, если она не уйдет на пенсию. Причина же всего крылась в том, что…

– …вместо того, чтобы заниматься всякой ерундой, я в первой половине рабочего дня читала Псалтирь, а во второй – Евангелие и Апостол, – гордо объяснила она. – И кропила всех этих нехристей вокруг.

В общем, авторитет Фотинии среди других паломников был настолько велик, что когда кто-нибудь замечал ее приближение, тут же передавал по цепочке: «Шухер! Коса!» Все кидали свои душевредные дела – мобильные телефоны, бутерброды и т.д. – и утыкали носы в молитвословы. Потом следовала команда «Отбой!».

В ту поездку мы с Фотинией сблизились на почве нашего религиозного фанатизма, и она пригласила меня отдохнуть летом в Крыму с ней и ее пятилетним внуком Славиком. (Это было давно, когда туда еще можно было добраться на поезде.) Родители ребенка, видимо, на тот момент еще не оценили всю степень бабушкиного воцерковления (жили они на разных концах города и виделись нечасто) и с радостью отпустили с ней малыша. А я почла за честь совершить еще одно совместное путешествие с моей благочестивой знакомой.

Хозяйка домика, где нам предстояло остановиться, была мамой священника, так что полное «православие» на отдыхе нам было обеспечено.

Всю весну мы созванивались, делились духовными достижениями и впечатлениями. А мне было что рассказать. Я все чаще исповедовалась, причащалась и даже начала понимать то, что объяснял на своих лекциях отец Даниил Сысоев.

В Крым мы ехали в плацкартном вагоне. Это, кстати, был мой первый подобный опыт – до этого я ездила только в купе. Но Фотиния сказала, что купе и духовность – две вещи несовместные. Нужно быть скромнее и смиреннее.

Как водится, по поезду ходили продавцы всяких разностей. Один приветливый паренек, торговец детскими книгами, увидев Славика, с улыбкой протянул «Золотой ключик».

Желая усугубить приятные чувства, которые питала ко мне Фотиния, я решила сделать мальчику подарок, взяла книжку и полезла за кошельком.

– А благословение у вас есть?! – вдруг грозно выпалила моя сестра во Христе, выхватив у меня из рук «Ключик».

Парень с недоуменной улыбкой уставился на нее.