Вечная любовь

Наверное, надо было отказаться. Наплевать на только что подписанный контракт и – отказаться. Но Ульяна не нашла в себе сил. И, хотя её начинало пугать странное обаяние Шона, она ни за что не хотела пропустить самое значимое приключение: Леша верно сказал, такое раз в жизни выпадает, да и то не всем.

Только вот теперь, в самолете, Уле казалось, что она совершила ошибку.

***

– Уля!

Вздрогнув от неожиданного прикосновения, увидела стоящую рядом с креслами стюардессу. Пришло время обеда.

– Предпочитаете рыбу или мясо?

– Рыбу, пожалуйста.

– Тяжело тебе будет в Монголии, – посетовал Шон. – Там рыбы практически нет.

– Переживу!

Уля с удивлением разглядывала поднос, который ей вручила стюардесса. Ломтик семги с капелькой сливочного масла в виде розочки; кусочек селедки и крохотная тарталетка с несколькими крупинками красной икры. На другой тарелке лежала запеченная семга с картофельным пюре. На десерт – маленькое круглое пирожное и пиала с двумя шариками мороженого.

– Чай? Кофе?

– Кофе.

– А мне, пожалуйста, бокал красного вина.

Перед Шоном стояла тарелка с рисом и густым гуляшом и блюдечко с колбасной нерезкой. На краю приютилась креманка с соусом.

– Как в ресторане, – удивилась Уля.

– Уль, ты что? А завтрак как же? Ничего не помнишь? – нахмурился Шон.

Она задумалась. Действительно, что-то ела. Часа через два после взлета, но была так погружена в свои мысли, что не заметила, как проглотила предложенное.

– Ну ты даешь! – видно было, что Шону хочется смеяться в голос, но он сдерживается. – Так волнуешь?

Уля кивнула. Пусть думает так, меньше вопросов будет.

Еда показалась почти безвкусной.

– Говорил же – бери мясо! – сокрушался Шон. – Слышал, на высоте вкус притупляется, все кажется пресным и пластиковым. Ничего, прилетим, накормлю тебя как следует!

Ульяна кивала. Монолог Шона почти заглушался музыкой и не мешал думать. Не прошло и получаса, как начало клонить в сон. Разложив кресло, девушка заснула.

Снились ей облака, которые вдруг оказались гривами белоснежных коней, летящих по бескрайней синеве, а кнут табунщика щелкал, и над землей рокотал гром.

– Уля! Ульяна, просыпайся!

Она нехотя выпуталась из пледа. Шон, перегнувшись через неё, жадно вглядывался в иллюминатор.

А внизу простиралась степь.

На невнятном серо-коричневом фоне голой земли хаотично завихрялись полосы чуть припыленной зелени. Они то пролегали ровными рядами, то закручивались в спирали, то извивались, как след диковинной змеи. А прямо на них поблескивали тончайшие ниточки воды.

– Потрясающе! – охнула Ульяна.

Воображение тут же нарисовало орду всадников, летящих по этим просторам. Уля как наяву видела вздымающуюся пыль, слышала гортанные выкрики, чуяла запах конского пота и дыма. И, словно подыгрывая ей, внизу стали появляться белые таблетки юрт. Сначала редкие, раскиданные прямо по степи, после – огороженные высокими заборами. Ровные участки напоминали обычные дачи, кое-где даже виднелись двускатные крыши типовых домов. И это соседство выглядело… экзотично.

– Нравится? Насмотришься еще, на раскопе их вместо палаток используют.

Уля вспомнила все, что читала о жизни в юрте, и поежилась:

– А в палатке никак?

Шон только хмыкнул. А появившаяся стюардесса попросила пассажиров пристегнуться – самолет пошел на снижение.

Уля выглянула в окно и тут же зажмурилась: казалось, они садятся на узенькую полоску, прорезавшую неровную степь. Чуть влево или вправо – и костей не соберем. К счастью, все обошлось. Но справиться с пряжкой ремня не могла – дрожали руки.

– Почему не сказала, что боишься летать? – ругнулся Шон, помогая отстегнуться. – И хватит дрожать, мы уже на месте.

Спорить Ульяна не стала, тем более что народ потянулся к выходу. Глубоко вздохнув, она последовала за толпой.

Несмотря на садящееся солнце, жара окутала обжигающим покрывалом. В воздухе стоял запах пыли, раскаленного металла и чего-то химического. Стараясь не упасть, Ульяна спустилась по трапу.

– Сюда! – подхватил под руку Шон и отвел в сторону от направившихся к аэропорту людей. Прямо на взлетно-посадочной полосе стоял джип.

Гостиница, в которую привезли Ульяну, роскошью не блистала: ламинат, плитка, стандартная корпусная мебель. Зато размеры комнат поражали – в одноместном номере могло с комфортом поселиться человек пять-шесть, приэтом не слишком стесняя друг друга.

– Wi-Fi, телевизор – работают. Если что-то надо, звони на ресепшн, – указал Шон на аккуратную трубку возле кровати. – Но я все же рекомендую как следует отдохнуть – выезжаем на рассвете.

Ульяна не стала спорить. Сходила в душ, попросила в номер обед – принесли шурпу, которая с непривычки показались очень жирной, и рис карри с кусочками баранины – острый до невозможности. Спас салат из свежих овощей и манговый сок. Взяв стакан, Уля перебралась на кровать – сказывалась разница в часовых поясах, хотелось спать. Но прежде следовало узнать, что творится в мире.

Шон не обманул – Wi-Fi просто летал. Ульяна тут же нырнула в соцсети, сообщая друзьям, что добралась до Улан-Батора, а потом пробежалась по форумам. Они еще бурлили от известия о пропавшей Чаши, но споры и предположения постепенно пошли на убыль: минует еще пару дней, и о «находке тысячелетия» забудут, если только она не всплывет в каком-либо музее или частной коллекции.

Поискав еще, Уля вспомнила, что хотела побольше узнать о гробнице, для работы в которой её наняли. Но в сети стояла тишина – никто даже не слышал о находке в сердце пустыни Гоби. Списав это на нежелание трубить о раскопках раньше времени, Ульяна закрыла ноутбук и блаженно вытянулась на кровати: кондиционер работал исправно, позволяя насладиться прохладой. После тех нескольких минут на улице Ульяна почти пожалела, что согласилась на поездку. Оставалась надежда на то, что интерес окажется сильнее физического дискомфорта, и она забудет и о жаре, и о пыли. Впрочем, так всегда и происходило.

В тишине, нарушаемой лишь гудением кондиционера, послышался шорох, словно мышь скреблась. Ульяну подбросило на кровати: если в полях она спокойно воспринимала соседство грызунов, то в домах… Стараясь не завизжать, она зашарила взглядом по комнате в поисках чего-нибудь тяжелого. Единственное, что подходило на роль оружия – отполированный до блеска медный кувшин на столе. Но до него еще надо было добраться.

После некоторого колебания Ульяна смогла опустить ноги на пол и вздрогнула, когда они коснулись чего-то мехового. Потребовалось пара секунд, чтобы вспомнить о коврике у кровати. На цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху, она пробиралась к столу. Желанный кувшин был все ближе, Ульяна уже протянула руку, чтобы схватить его за тонкое горлышко, и в этот момент в блестящем пузатом боку отразилась тень.

Крик погас, не родившись – ладонь зажала рот, позволяя только мычать, а попытки достать нападавшего рукой или ногой закончились провалом. Правда, Уле удалось столкнуть на пол злополучный кувшин, и он весело загремел по гулкому ламинату. Почти сразу же в коридоре послышались голоса и стук в дверь. И шею тут же пронзила боль. Последнее, что увидела Уля – белый потолок, яркая хрустальная люстра и силуэт мужчины на фоне окна.

***

Пришла в себя на кровати. Тело онемело, но при попытке поменять позу кто-то схватил за плечи, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр.

– Не двигайся, – послышался голос Шона.

Скосив глаза, Уля увидела его самого: мужчина что-то внимательно разглядывал.