Вечная любовь

– Не шевелись, сказал!

– Почему?

Губы онемели, спросить с первого раза не получилось, пришлось повторить попытку.

– Потому что ты сейчас утыкана иглами, как дикобраз.

С этими словами Шон наклонился над Улей, и она едва сдержалась от крика, так болезненна оказалась процедура. И долго не могла отдышаться, даже после того, как последняя игла зазвенела, ударившись о дно круглого металлического тазика.

– Теперь можно, – Шон помог сесть, подложив под спину подушки. – Ты видела нападавшего?

– Только силуэт, – в памяти всплыла картина происшествия.

Стало плохо, но у губ тут же оказался стакан с водой. Дождавшись, когда Уля сделает несколько глотков, Шон пояснил:

– Этот гад владеет акупунктурой. Он воздействовал на определенную точку, – палец коснулся шеи, – вот здесь. Если вовремя не оказать помощь, человека парализует навсегда.

По спине пробежал холодок. Ульяна не могла представить себя прикованной к постели. Впервые за несколько дней стало по-настоящему страшно.

– К счастью, ты сумела поднять шум. И к счастью, я тоже умею пользоваться иглами.

– Кто это был?

Шон пожал плечами. А Ульяна откинула покрывало и начала судорожно метаться по номеру, собирая в кучу раскиданные вещи.

– Успокойся! Тебе лежать надо! Я перенес отправление на два дня, чтобы ты могла…

– Никуда я не еду! – возмутилась Ульяна. – Ясно же, что это нападение связано с раскопками! Когда ближайший самолет до Москвы?

– Подожди!

Шон схватил её за руки, прекратив бестолковые метания. Уля замерла и покачнулась оттого, что голова сразу закружилась, а колени задрожали. Но она отнесла это к остаточным явлениям после внезапного нападения.

– Подожди, – Шон усадил её в кресло. – Позволь напомнить, что ты подписала контракт и пока что себе не принадлежишь.

– Я его разрываю!

– Готова уплатить неустойку сейчас же?

Уля похолодела. Этот пункт она пропустила, потому что была уверена, что ни за что не проморгает шанса покопаться в гробнице. Все её существо требовало экспедиции, и ни о чем другом в тот момент она думать не могла.

– Большая? – спросила робко.

Шон кивнул, но сдаваться так просто Ульяна не собиралась:

– А что в контракте говорится о попытках убийства?

Но Шон оставался непреклонен. Уля уговаривала и так, и эдак, но неустойка на самом деле оказалась огромной.

– И все-таки не пойму, зачем тебе в гробнице срубник, – сдалась, но не покорилась.

– Кто знает, – добившись своего, Шон снова стал милым и предупредительным. – Отдыхай пока, через два дня вылет. И прости, но теперь тебя будут охранять, – он кивнул ввалившегося в комнату амбала. – Не обращай на него внимания, считай, здесь никого нет.

За два дня Уля почти привыкла к своему молчаливому спутнику, но когда наступило время отъезда, вздохнула с облегчением.

Джипы вывезли группу за город. Прямо в степи, на серо-коричневой, завивающейся пыльными бурунчиками земле, ждал армейский вертолет.

Поднятый лопастями ветер сбивал с ног, бросал в глаза все, что смог поднять, так что пришлось спрятать лицо в сгибе локтя.

– Держись за меня! – проорал Шон. Его голос легко перекрыл шум, а сильная ладонь обхватила за талию. – Все уже в сборе, ждут только нас.

Внутри успевшего нагреться вертолета было тесно. В центре, укрыты брезентом и закрепленные специальными ремнями, лежали рюкзаки и какие-то мешки. Оборудование поценнее размещалось на особых стеллажах у бортов.

Шон толкнул Улю к сиденью:

– Пристегнись!

И сам помог справиться с ремнями, которые обхватили крест-накрест грудь. А потом дал знак летчикам.

Вертолет затрясло. Уля сглотнула – не очень приятно осознавать, что под ногами – пустота, а от вечности отделяет всего лишь усилия лопастей. Тряска не давала забыть об этом ни на минуту.

Постепенно тошнота прошла и, вывернув шею под немыслимым углом, Ульяна умудрилась посмотреть в иллюминатор.

Та же степь, покрытая причудливыми, похожими на морозный узор завитками. Кое-где её прорезали тонкие линии асфальтовых дорог, а над редкими реками поднимались мосты. Смешно прыгали вспугнутые вертолетом газели, бегали вокруг беспорядочно раскиданных юрт большие собаки, табуны лошадей пересекались с отарами овец.

Когда мышцы затекли, поменяла позу и, наконец, рассмотрела тех, с кем ей предстояло делить дни, ночи, а также взлеты и падения.

Два военных. Одинаковые, как капли воды. Судя по форме – китайцы, но Уля плохо в этом разбиралась. Её подозрения подтвердил Шон:

– Китай потребовал контроля над раскопками – все же их наследие. Эти двое будут наблюдать за порядком и служить дополнительной охраной. Ян и Юй. Они братья.

Оба склонили головы одинаковыми движениями и потеряли к Ульяне интерес.

В отличие от помощника Шона. Мужчина в возрасте глаз с неё не сводил, отчего становилось неуютно.

– Эвей, хватит пялиться, не смущай человека, – хохотнул Шон и пояснил: – Он не опасен. Как у вас говорят? Бодливой корове Бог рогов не дал?

Уля вежливо кивнула, так и не поняв, к какой нации тот относился. Не азиат и не европеец. Скорее всего – метис.

Зато четвертый спутник показался смутно знакомым. Уля просияла, когда тот представился:

– Джастин Одли!

Знаменитый археолог, разбирающийся, наверное, во всех видах керамики: от грубейшей срубной, до тончайшего фарфора! Автор сотен статей и нескольких книг, которые Ульяна зачитала до дыр. К сожалению, поговорить им не удалось, сказалось незнание языков. А Шон переводить отказался – откинулся на спинку жесткого кресла и сделал вид, что заснул.

Но часа через полтора вдруг очнулся и, выглянув в иллюминатор, указал вниз:

– Поющие Пески Времени!