Трудный фант, или Жена за проигрыш. Часть 1

Петр давно заслужил и право «тыкать» начальнику, и вести себя запанибрата. Но вот личной дружбы между ними не сложилось: помощник всегда подчеркивал разницу в положении. Ненавязчиво, сдержанно… За это Денис ценил его еще больше.

– Ничего там сверхестественного. Обычная баба. Тебе не понравится.

– Это я сам решу.

Чтобы отделаться от помощника, Денис раскрыл папку. Слишком поспешно, и Петр это заметил. Придется рассказать ему о фанте. Вот дерьмо! Так вляпаться! Конечно, никто ничего не узнает, но смеху будет… Да чтоб тебя!

Денис смотрел на фотографию. То впечатление у магазина оказалось верным – Ира почти не изменилась. Очки, одежда, сумка… дешево. Слишком дешево. И сама она – дешевая. Ведь не бумага же придает коже лица этот землистый оттенок? И этот пучок волос… Он бесил!

В школе Ира закручивала его на макушке, перетягивая яркой резинкой. Живая, как ртуть, девочка не смущалась своего «уродства». Ну, очки, ну, кривые зубы. Все равно жизнь так интересна! Ира словно пробовала её на вкус, наплевав на насмешки, забыв о собственной внешности. Душой компании не была, предпочитая замкнуться в собственных хобби.

Денис задумался, вспоминая, чем именно занималась одноклассница. Марки, открытки, веера, даже судомоделирование. Но в круговерти увлечений неизменным оставалось одно: музыка. Когда на школьных концертах она брала в руки гитару, зал замирал. Голос отражался от стен, взлетал к потолку, оплетая слушателей паутиной чарующих звуков. Ему не мешала даже ужасная акустика. А когда Ира замолкала, последние ноты еще долго словно висели в воздухе, и страшно было дышать, лишь бы не развеять это колдовство.

Поговаривали, она и сама что-то там сочиняла. Но никто не знал точно, а со сцены звучала только популярная музыка. Та же, что по субботам рвалась из динамиков дискотечного магнитофона.

В её взгляде тогда прыгали чертенята. А теперь… Теперь за стеклами очков прятался равнодушный взгляд ничем не интересующегося человека.

Оторвавшись от фотографии, Денис пробежал глазами ровные строчки текста. Выхватил главное: не замужем. И тут же, чтобы не поддаться раздражению, вчитался внимательнее.

Школу Ира закончила с отличием, это он помнил. Подала документы в педагогический ВУЗ. Какой-то очень крутой, хотя Денис не понимал, как такие институты могут быть престижными. И… не поступила.

Денис хмыкнул. Наивная дуреха! Выбрать одно из самых престижных учебных заведений, пусть и «широко известное в узких кругах», и понадеяться только на себя! Это сейчас контроль над комиссиями усилили, дав возможность талантливым детишкам поступать на бюджет. Тогда же…

– Ирка, Ирка…

Больше никуда она документы не подавала. Устроилась почтальоном, потом продавала бургеры на фудкорте в торговом центре… Список занятий оказался внушительным. И – ни одного на самом деле серьезного. Даже сейчас прозябала в занюханном магазинчике.

– И это мне брать в жены… – протянул Денис. – Ладно, помоем-накрасим и отправим украшать мир. В конце концов, это всего на год.

Он нашел адрес.

Ира переехала. Теперь она жила в старой «хрущевке». Денис передернулся, вспомнив темные подъезды, пахнущие кошками. К счастью, самому в таком доме жить не довелось, и знакомство закончилось на нескольких визитах к приятелям. Значит, Ира теперь живет в этой клетушке, пропахшей ароматами всех квартир разом и бабушками на лавочке возле подъезда.

С другой стороны, именно это может сыграть на руку: задавленная бытом, Ира скорее согласится на брак. Особенно, если предложить ей фиктивный.

***

Вечер. Самый пик торговли – люди забегают в магазин по пути с работы, выскакивают из дома за хлебом и печеньем к чаю. Или за пивом и чипсами, чтобы провести остаток дня перед телевизором.

Ира давно приняла товар и теперь только и успевала заставлять пустеющие холодильники бутылками, а полки – упаковками. Если покупателям казалось, что напитки теплые, мог начаться скандал.

Толкая нагруженную тележку, Ира поглядывала по сторонам. Иногда люди брали мороженое, а потом решали, что не хотят, и оставляли упаковку прямо на полке. Там лакомство благополучно таяло, и платить за него продавцам приходилось из своего кармана. Раз в месяц проводилась ревизия, и горе, если обнаруживалась недостача. Небольшие зарплаты урезались до той поры, пока она не покрывалась полностью.

Но несмотря на неприятности, Ира держалась именно за этот магазин. Во-первых, условия работы здесь походили на человеческие: летом работал кондиционер, зимой – обогреватели. Еще отпускали на больничный. Конечно, его не оплачивали, но можно было спокойно лечиться, не дергаясь, что потеряешь работу.

Впереди мужчина задумался перед полками с минералкой. Ира потянула тележку назад, чтобы освободить узкий проход, и машинально скользнула по покупателю взглядом.

Высокий, подтянутый. Одет со вкусом. Волосы аккуратно уложены, а не торчат в разные стороны, как у большинства мужчин в это время суток. Пальцы. Тонкие, изящные, словно фарфоровые. И… с маникюром. Почему-то именно это поразило её больше всего. Ухоженные, отполированные ногти на мужских руках!

– Ира? Селиверстова?

Голос вернул в реальность. Ира вздрогнула.

Мужчина напротив смотрел прямо на неё. В голубых глазах застыл вопрос. И почему-то они казались такими знакомыми!!

– Денис? – имя само всплыло из глубин памяти.

– Он самый! – мужчина расплылся в улыбке. – А я смотрю – ты, не ты… Тебя и не узнать.

– Тебя тоже.

Встреча обрадовала только на мгновение. Слишком болезненны оказались воспоминания. И слишком большая разница. Рядом с Денисом Ира почувствовала ущербность: несмотря на кажущуюся демократичность одежды, одевался он не с рынка. Опытный взгляд продавца сразу определил качество вещей. Джинсы – фирменные, рубашка идеального кроя, такие не продают в магазинчиках «Все по 500». Стало стыдно.

– Извини. Мне работать надо, – она указала на пустую полку холодильника и выхватила из тележки упаковку.

Двадцать стеклянных бутылок на картонном поддоне. Восемнадцать килограмм. Донести до холодильника, вспороть целлофан…

Денис ловко перехватил ношу:

– Давай помогу. Как ты ту тяжесть таскаешь?

– Работа. Спасибо, дальше я сама…

Она старалась не произносить его имя вслух. Боялась, что это всколыхнет воспоминания о детстве, и жизнь станет совсем невыносимой.

Но Денис не уходил. Стоял и смотрел, как она расставляет бутылки, выкладывает печенье, развешивает на специальных крючках упаковки мармелада и рыбы… Его взгляд как будто сгущал воздух, движения замедлялись, и ходить становилось тяжело, словно под водой.

На смену стыду пришло раздражение. Почему он задерживается? Неужели не понимает, что мешает? Проход между стеллажами узкий, тележка едва проезжает… А надо успеть так много!

– Ира, а ты с кем из наших общаешься? На встречи ходишь?

– Нет.

Света каждый год приглашает. Но… идти слишком стыдно. Почти все одноклассники чего-то добились в жизни, вон, тот же Денис. А она…

– Почему? Мне вот хочется увидеться со всеми, а…

– Денис, прости, мне работать надо.

Ирина потянула опустевшую тележку. Денис посторонился, пропуская.

На складе – высокие, до самого потолка, полки. На верхних – коробки с чипсами и упаковки стеклянных бутылок и банок – они занимают немного места и, несмотря на вес, компактные. Легче снимать.

Правда, для стремянки места на складе не нашлось: даже на полу стоял товар: квас, пиво, минералка. Между пирамидами упаковок оставалось мало места, даже тележку не завезти – приходилось таскать на руках. Запрыгивать по коробкам наверх, осторожно снимать, нести к тележке… И все скорей-скорей, чтобы в торговом зале не успели опустеть полки.

Через час здесь станет просторнее – товар разойдется, будет легче. А пока…

Ира выглянула в зал. Денис ушел. Облегчение накрыло волной, ноги подкосились. Это надо же было столкнуться лоб в лоб!