Полет Цикады

– Простите, Наири. Я не понимаю. В чем моя вина? Если я заслужил наказание…

Обида поднялась с самого дна души, всколыхнув муть прошедшего и, кажется, давным-давно канувшего в небытие.

– «Все к удовольствию Наири». Это твои слова? Разве не их ты повторяешь снова и снова?

– Да, но вам сейчас нельзя покидать Храм!

– Нельзя? И кто же мне запретит? Кто из вас? – она повысила голос, оглядывая окружающих.

Звон разбитого стекла, лязг металла по мраморному полу – на ногах не остался ни один. Даже рораги упали на колено. И только Эйр опустился медленно, не сводя взгляда со своей Наири.

– Это опасно!

– А вы тогда зачем? Я желаю ехать в лечебницу!

И Эйр сдался.

– Носилки Наири!

Но удовольствия от одержанной победы Анна не получила.

Вместо покрытого легким шелком паланкина ей подали глухой ящик, пусть и оббитый изнутри мягким войлоком и пуховиками. Окна в его стенках закрыли специальными задвижками, и воздух попадал только сквозь узкие щели, прорезанные в самом верху, ближе к углам – так уменьшалась опасность попадания дротика.

Снаружи и внутри ящик покрывали затейливые рисунки-обереги – защита от магического удара. А места носильщиков заняли рораги довольно высоких рангов. И это не считая тех, кто участвовал в самой процессии – у Анны сложилось впечатление, что Эйр вызвал для этого всех телохранителей Эстрайи.

Сам он шел справа от носилок, Анна слышала его шаги, их она узнавала из многих и многих. Слева занял свое место Тайкан. Напротив Наири, прямо в носилках расположились Рийта и одна из фрейлин. Анну не обманывал их смиренный вид – она уже видела, в каких чудовищ могут обращаться эти миловидные девушки.

В лечебнице царила тишина. Больные сидели в палатах и не смели даже выглянуть в окна. Анна прошла по гулким коридорам и повернулась к своему телохранителю:

– Что это значит?

– Мы не знаем, кто из них окажется убийцей. Наири, вы должны…

– Должна? Опять – должна?

Мысль о том, что она снова окажется в золотой клетке, лишенная смысла жизни, пугала. Анна понимала – Эйр старается ради неё, пытается оградить, но воспоминания еще не развеялись и пугали повторением того ужаса… И Анна взбунтовалась.

Эйр не посмел перечить. Только не отходил ни на шаг, готовый действовать в любое мгновение. Тайкан тоже держался поблизости. Работать в таких условиях оказалось невозможным, и Анна вернулась в Храм.

Эйр больше не спорил, точно выполняя приказы Анны. Зато окружил её такой охраной, таким количеством телохранителей, что ей выть хотелось.

И только вечером они оставались одни. Ужинали, купались… и Анна засыпала, едва дойдя до кровати. Вскоре Эйр не на шутку встревожился:

– Ты так напряжена? Прости, охрану я снять не могу!

Его волнение передалось и Анне:

– Я сама не понимаю. Бездельничаю целый день, сплю до обеда… а устаю так, словно мешки ворочала.

Он не понял этого выражения, но уже утром к Анне явились целители. Эйр ревниво наблюдал, как они суетятся вокруг лежащей на подушках Наири, напрягался, когда они использовали магию, и чуть не взвыл, услышав приговор.

Целители оказались единодушны. Выстроившись на коленях перед Наири, они уткнулись лбами в пол, а потом старший взвыл:

– Лилит осенила Эстрайю великой милостью! Наири благословила наш народ!

Анна удивленно смотрела на это представление. На то, как бледнеет Эйр, на то, как Тайкан опускается на колени в изножье кровати… На уткнувшихся лбами в пол фрейлин, на сияющую Рийту… И переспросила:

– Что?

– Благодарим Наири за величайшую радость! Да благословит Небо дитя, что носит она под сердцем!

***

Празднования по поводу беременности Наири длились три дня. Королевская семья не скупилась на угощения, маги черпали прану, не раздумывая, и темное небо по полночи расцвечивали фантастические фейерверки. С Анной обращались, как с хрустальной вазой. Даже ходить запретили самостоятельно: две фрейлины постоянно поддерживали под локти, чтобы не оступилась, не упала… На все протесты они только кланялись и продолжали делать по-своему.

Появились странные желания. Хотелось то пожевать мела, то клубнику со взбитыми сливками. А как-то Анна проснулась и поняла: если сейчас же не съест пельменей, тех, что продавались в магазине возле её дома – умрет. Понимая невозможность этой мечты, она смогла только застонать.

Эффект от тихого звука превзошел все ожидания. Эйр, ночующий тут же, подскочил. В его руке замерцал фиолетовым переливом нож, который рораг держал под подушкой. В тусклом свете магического элемента, который оставляли на ночь, голый, напряженный рораг представлял феерическое зрелище. Анна не смогла сдержать смех… и желание.

Однако вместо того, чтобы удовлетворить свою Наири, телохранитель пристал с вопросами. Опасности он не нашел, но у Анны явно что-то болит! Нужно немедленно вызвать целителей! Услышав же, что послужило причиной, оделся и вышел. Ему на смену тут же явился Тайкан. Присел на пол у кровати и поинтересовался:

– Очень плохо?

– Ты даже не представляешь! – только и сумела выдавить Анна.

Не прошло и часа, как комнату наполнил умопомрачительный запах. На пороге стоял Эйр. В его руках исходила ароматным паром миска, полная пельменей.

– Откуда? – Анна выхватила лакомство и поразилась: пельмени на самом деле доставили из её родного мира. И, казалось, ничего вкуснее она еще не ела.

Последующая жизнь превратилась в борьбу с токсикозом. Целители и маги готовили лекарства, варили зелья и все же помочь были не в силах. Больше всего Анну донимал запах шелка. Она чуяла его на расстоянии, словно обоняние резко обострилось. При этом других запахов почти не чувствовала.

Смена обстановки немного отвлекла от тягот беременности. Весь шелк в покоях Наири сменили на тонкий хлопок и мягкий лен, служанок и фрейлин переодели. И запретили визитерам использовать драгоценную ткань как для нарядов, так и для подарков.

Несмотря на заботы окружающих, к концу второго месяца Анна поняла – она сойдет с ума. Не столько из-за токсикоза или повышенной заботы, сколько из-за Эйра.

Он остался таким же заботливым, но словно отстранился. Как будто они поссорились и все не могут помириться. Эйр все так же проводил ночи с Анной, только его руки уже не источали то невероятное тепло, что заставляло терять голову, кидаться в любовь с головой, как в омут…

– Я тебя обидела? Чем? Объясни, но не наказывай так жестоко!

– Как вы можете обидеть, Наири, – а в голосе звучала печаль.

– Ну, прости, прости… – Анна обхватила его голову руками, приподнялась на цыпочки и заглянула в глаза. – Прости меня.

– Наири… – он осторожно отстранился. – Вам не за что просить прощения. А если я вас обидел… Я молю о наказании!

Анна молча смотрела на распростертого у её ног рорага. А потом выскочила из комнаты, глотая слезы.

Фрейлины суетились, что-то щебетали, успокаивая. Анна их не замечала. Она не могла понять, почему её беременность оттолкнула любимого. Он ведь сам настаивал на ребенке! Мысли вертелись, как карусель, повторяясь снова и снова. Анна испугалась, что сходит с ума, но тут явился придворный маг-целитель.