Набросила на сердце твоё-твоё-твоё.
Открыв окошко настежь, с утра надену блузку
И выпью из фарфора английский терпкий чай.
Не с клюквенным вареньем, а с сахаром вприкуску,
А ты, ушедший ночью, скучай-скучай-скучай.
Твоим цветам засохшим я подбираю вазу,
Потом накрашу губы и выщипаю бровь.
И ты очнёшься с ходу, и ты проснёшься сразу,
Когда к тебе нагрянет любовь-любовь-любовь.
Июль
Читаю вслух Аврору Дюдеван,
С французского читаю, в переводе.
Заслушался и не скрипит диван,
И зайчик солнечный улёгся на комоде.
За окнами хозяйствует июль.
Не «жа?ры», а чудесная прохлада.
Едва колышется прозрачно-пыльный тюль,
И кресло старое такой погоде радо.
Но возмущён мобильный телефон.
Он статен, молод и высокомерен.
Без разницы ему: кто – «де», кто – «фон».
Лежит себе и ржёт как сивый мерин.
Его хозяин гордо произнёс,
Что через час-другой за ним вернётся.
Но гостю не обрадуется пёс,
И зайчик солнечный ему не улыбнётся.
Роман без продолженья и начала,
И, видимо, без всякого конца.
Как порт речной, без лодок и причала,
Или портрет красотки без лица.
Легко дышу среди любимых стен,
Под пледом, принесённым из химчистки.
Не перечесть ли мне Виже Лебрен?
Как упоительны, друзья, её записки!
Ещё
А когда наступит лето,
С глаз долой – из сердца вон.
Дым. Запястье. Сигарета.
И мобильный телефон.
Вот такая перспектива
Ждёт меня на этот год.
А быть может – солнце, диво
И волшебный пароход.
Два влюблённых человека
В арке прячутся, как встарь.
Улица. Фонарь. Аптека.
И ещё один фонарь.
Всё равно однажды счастье
Нарисует силуэт.
Солнце. Улица. Запястье.
И гранатовый браслет.
Жарит в печке воздух Лето.
Душно. Знойно. Горячо.
Хорошо любить поэта
И кого-нибудь «исчо».
«Любовь меня поцеловала…»
Любовь меня поцеловала,
Обняв руками хрупкими,
И вдруг ушла в разгаре бала,
Прошелестела юбками.
Нарушив светский этикет,
Не доплясав кадрили,
Я бросилась за нею вслед –
И обо мне… забыли.
Он говорил мне…
Он говорил мне про удочки, снасти.
Я, как обычно, несла чепуху.
Тлели, как угли, любовные страсти.
Самое время готовить уху.
«Нужно по вкусу добавить вина», –
Он говорил мне со знанием дела.
Это моя ли, скажите, вина,
Что расставаться я с ним не хотела?!
Я исцеляюсь, почти исцелилась.
Лучшее средство от грусти – улыбка.
Вот уже сердце покорно забилось.
Сердце – не камень, а пьяная рыбка.
«Заберусь под одеяло…»