Потустороннее в Ермолаево

Позже все собрались у неё на кухне за чаем. Кика в этот раз расстаралась – выставила два больших пирога, один мясной, второй сладкий. Все в резных завитушках из теста да с глянцевыми поджаристыми боками. К ним подала сметанку, густые сливки и мёд. Стол накрыла заранее, не желая почему-то показываться гостям, и Анне пришлось самой заваривать и разливать чай.

– Переживает она. – косясь в угол, вздыхала баба Оня. – Кикуша с букарицею хоть и дальняя, а всё же родня. Может, поэтому и смолчала. Не призналась, что та поблизости завелась. Вот я её поругаю после!

– Ты с ней построже, Оня! Не церемонься! – Тося голос не понижала, говорила громко. – Букарица кума своего приветила. Через него и Анна могла пострадать, и другие несведущие.

–Твоя правда, – согласилась бабка. – Скоро и каникулы начнутся. Детвора соберётся. А она для бука первейшая добыча!

– Для букарицы тоже! Напугает сначала как следует, после в подпол утащит. Там и сгинут! Вовремя ты её обнаружила, Анька, Молоток! – Матрёша довольно подмигнула. – Не зря к нам приехала! Ой, не зря!

– Случайно приехала.

– Ой, не скажи! Ничего в жизни случайного не бывает, на всё есть свой резон!

6

Следующая пара дней выдалась спокойной и ленивой. Анна в волю отоспалась (спасибо ведьминой бутылке), помогла бабе Оне разобрать старые вещи, оттащила узлы с барахлом в сад.

– Сложи их за старой банькой. – попросила бабка. – Время придёт— костёр запалим. Тогда и сожжём.

Сад дремал. Деревья замерли под снежными шапками. Лишь изредка трепетали ветки. То птицы перелетали с места на место, искали что-то под корой, навещали домик-кормушку.

Волоча узлы, Анна шла вперёд по расчищенной дорожке и не сразу приметила крошечное строение, по самую крышу заваленное снегом. Обогнув баньку, она послушно оставила узлы возле тропки да медленно побрела назад. И не увидела, как мелькнула в заиндевевшем окошке неясная тёмная тень.

В доме пахло карамелью и специями – баба Оня творила пряники. Она называла их на свой лад медовым лепёшками. Первая партия выпечки уже доходила на столе под широким льняным полотенцем. Анна приподняла край, вдохнула упоительный аромат, полюбопытствовала:

– Что вы добавили в тесто?

– Дак гвоздичку положила. Жжёнку потом. Кориандр, орех мускатный. Чуток корицы, не шибко её люблю. Перчику самую малость, чтоб бодрило, – улыбнулась Оня, отправляя в печь огромный противень с рядами ровных прямоугольников. – У меня по-простому всё, без выкрутасов. Пропекутся сейчас. После глазурью покрою, и готово дело.

Анна наблюдала за бабкой и радовалась, словно девчонка. Ей всё здесь нравилось! Баба Оня сильно напоминала давно ушедшую бабулю – такая же была улыбчивая, подвижная, деятельная.

Возможно поэтому, предстоящие праздники Анна ждала с нетерпением, словно они должны были принести с собой волшебство, изменить что-то в её жизни в лучшую сторону.

Чуть позже баба Оня принялась расписывать пряники, ловко выводя цветной глазурью узоры на шершавой коричневой корочке. Анна приглядывалась, старалась повторить, но выходило неумело и криво.

– Ничего, научишься. Главное желание! – подбадривала бабка. – Мы несколько наборов соберём, для близких. Матрёша с Тосей очень мои лепёшечки любят. Да и Семён не брезгует. Себе оставим, чтобы вдосталь откушать. И на щедровки отложим. Видала, детишки собираются? На праздники побегут по домам, мы их и угостим от души.

Народу в Ермолаево и правда прибавилось. По улицам с криками носилась ребятня, возилась в снегу, забавлялась снежками да санками. Шумно и весело сделалось теперь в деревеньке.

Днём за Анной зашла Матрёша, и они отправились в сельмаг. До соседнего посёлка решили пройтись пешком. День выдался бодрый, ясный. Солнце гуляло по небу, и под крышами домов мгновенно наросли длинные бороды сосулек. Анна хоть и любила пасмурные дни, солнцу сейчас порадовалась. И теплу его, и свету, мгновенно превратившему снег в искрящиеся драгоценное полотно.

Шли ходко, но перед развилкой их догнала Тося на допотопном стареньком автомобиле. Распахнув дверцу, приказала:

– Полезайте. Довезу с ветерком!

Хочешь-не хочешь, а пришлось покориться, и Анна вслед за Матрёшей нырнула в тёплое вонючее нутро.

В салоне было душновато, резко пахло бензином. У Анны сразу подвело желудок, сделалось противно во рту.

Только бы не укачало! – взмолилась она про себя, задышав громко и часто, чтобы унять неприятные ощущения.

Тося, наблюдавшая за ней в зеркальце, велела терпеть:

– Пёхом вы б до вечера не управились. Как бы потом покупки пёрли? А так обернёмся по-быстрому. Транспорт великая вещь!

Матрёша же протянула жестяную коробочку, предложив на выбор леденцы-монпансье.

– Возьми любой, сразу полегчает.

Анна послушалась, выбрала прозрачную зелёную подушечку, и действительно почти сразу стало получше от его мятной приятной кислинки.

– Колитесь, что хотите в подарок? – принялась расспрашивать Матрёша. – У нас, конечно, не супер-мупер маркеты, но тоже кое-что симпатичное встречается.

– Того, что я хочу, в магазинах не продают. И ты это прекрасно знаешь! – мрачно бросила Тося, и Матрёша сразу затихла, завздыхала виновато.

– Прости, Тоська. Понесло меня что-то…

– Ладно. Замяли, – отмахнулась Тося и с силой дала по газам.

В магазинчике с кривоватой вывеской «Бакалея» товаров было достаточно. Пока девчата выбирали колбасу, шумно обсуждая представленный ассортимент, Анна в соседнем отделе купила симпатичные подарочки, а ещё набрала всяких вкусностей: мандаринов, карамелек, орешков в глазури. Хотелось ей порадовать и бабу Оню, и местную малышню, которая непременно станет колядовать.

На обратном пути девчата пели. Голоса у обеих оказались на диво сильные, глубокие.

Только вот песня выходила длинная да печальная – про доброго молодца, что оставил дом да попал под власть тёмного времени, в полон к нечисти лесной.

Плавно и до того жалостно лилась песня, что Анна невольно притихла, загрустила.

Заметив это, Матрёша оборвала куплет и завела по новой забавную напевку:

Странная у нас деревня —

Стоит задом наперед!

Да и парни все плохие —

Никто замуж не берет!..

Анна не хотела, а подхватила за ней простенький мотив. Слова по ходу ей громко подсказывала Тося. Получалось невпопад, фальшиво, зато весело. В Ермолаево они вернулись в прекрасном настроении, хохоча во всё горло и распевая забавные частушки.

Баба Оня рассматривала гостинцы, зарумянившись от удовольствия, охала да приговаривала:

– Не уж, всё нам? Зачем потратилась, деточка? Не надо было… Ну что ты!