Напиток мексиканских богов. Звезда курятника

– Неплохо встали! – пробормотал впечатленный Андрей Андреич, с уважением посмотрев на ушлого Сеню, сумевшего-таки раскусить неразрешимую задачку про два автомобиля и восемь эгоистичных персон.

– Вперед, вперед, шевелимся, встречаем нашего дорогого ВИП-банкира! Теперь все в равных условиях, без автомобилей, на своих двоих! – подгонял тот нерасторопных встречающих.

Мимо Сени и Средневысоких Банкиров, на бегу оправляя расшитый поддельными жемчугами сарафан, пробежала долговязая красавица из протокола, за ней Коля Комарин с дежурным караваем, а за ним – еще одна девица, незнакомая, без всяких этнических прибамбасов, но с таким напряженным лицом и сосредоточенным взглядом, что даже нахальный Васильчук не дерзнул поинтересоваться ее личностью и целью появления.

По ровным строчкам морщинок на сурово нахмуренном лбу девицы удобочитаемыми огненными рунами было начертано: «Не влезай, убьет!»

Парень с караваем целеустремленно рысил через ВИП-зал, явно торопясь приблизиться к самолету, который гостеприимно замер у самого выхода. Вот уж не думала, что лайнеры подают к подъезду, как такси!

Сквозь стеклянную стену я увидела трап, накрытый красивой ковровой дорожкой, и испугалась, что преследуемый мной незнакомец с разбегу взбежит по ступенькам и улетит в туманную даль, не ответив на мои жизненно важные вопросы.

– Смертельно важные! – поправила меня Тяпа.

– Стойте! – крикнула я, сама и не думая замедляться. – Стоять, не двигаться!

И, не придумав страшилки посерьезнее, брякнула:

– Госнаркоконтроль!

– Что такое? – прилизанный тип обернулся.

– Это вы мне скажите, что это такое! – я сдернула с крутой выпуклости каравая полную солонку. – Ага, белый порошок! Наркокурьерствуете помаленьку?!

– Это просто соль. Хлеб-соль! – сказал предполагаемый наркокурьер таким веским тоном, каким Пирс Броснан в кино говорил: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд!»

– Предъявите для проверки! – я бесцеремонно вырвала из рук хлебосольного типа усыпанную цукатами полусферу.

– Сеня, откуда тут взялась эта сумасшедшая? – возмутился ограбленный.

– Сумасшедшая, ты откуда взялась? – спросил крепкий рыжий парень, переводя заинтересованный взгляд с меня на каравай и обратно.

Мне показалось, что я услышала, как он сглотнул слюнки.

– Неужели завуалированный комплимент, третий за утро? – размечталась тщеславная Тяпа.

Но мы с Нюней были более самокритичны и решили, что аппетитное чмоканье рыжего спровоцировано не моей красотой, а хлебобулочной. Каравай был заметно пышнее и потрясающе пах свежей выпечкой, а не дурацкими духами с никому не нужными феромонами.

– Неважно, откуда! Я вернусь туда, как только получу ответы на свои вопросы! – огрызнулась я, крепко обнимая каравай, к лаковой корочке которого крепко прилип вожделеющий взгляд рыжего.

– Не мни хлебушек! – заволновался прилизанный «Бонд». – Мне сегодня с ним еще семь делегаций встречать!

– Круто! – торжествующе хмыкнула Тяпа, живо смекнув, что обладание представительским караваем дает мне рычаг для давления на прилизанного. – Почти библейская история про кормление толпы голодных семью хлебами! Кстати, о вечных сюжетах: что вы знаете о судьбе девушки, с которой провели минувшую ночь?

– Да какая девушка?!

– Красивая девушка, фигуристая брюнетка по имени Раиса!

– Да какая Раиса? – прилизанный отчаянно косил на стеклянную стену, за которой серебрилась самолетная туша и пестрела ковровая дорожка.

Перед еще пустым трапом идеальным полукругом выстроились хорошо одетые мужчины, каждый – в классической позе футбольного полузащитника. Казалось, они закрывают собой стеклянную стену аэровокзала от пушечного удара мячом, который должен вылететь из открывающегося люка.

– Сеня, скорее отними у нее хлеб! – бессильно застонал прилизанный.

– Не прикидывайтесь, будто ничего не помните, Райку трудно забыть, а вы заплатили ей за любовь вчерашним караваем! – скороговоркой протарахтела я, пряча расписную буханку за спину.

– Девушка, я не знаю, какие у вас планы на сегодняшний каравай, но лично меня и вчерашние условия вполне устраивают! – встрепенулся рыжий.

– А вот это уже не просто комплимент, а самое настоящее гнусное предложение! – обрадованно запрыгала Тяпа в глубине моей души.

Я отвлеклась на ее кульбиты и прозевала тигриный прыжок рыжего-бесстыжего. Он налетел на меня, как торнадо, закрутил волчком и вырвал из рук каравай.

– Ребята, ВИП уже пошел! – крикнул кто-то.

Краем глаза, затягивающегося жгучими слезами детской обиды, я увидела, что на площадку трапа выкатился шаровидный господин в щегольском костюме из блестящей серой ткани.

– Коля, пошел! – велел рыжий, ловко перебросив фигурный хлеб прилизанному.

– Маня, пошла! – скомандовал прилизанный Коля, прицельно роняя слегка помятый каравай на расписной поднос в руках длинноволосой дылды в кокошнике.

– Банкиры пошли! – проплывая к выходу, сообщила хлебосольная Маня.

Деловые полузащитники мелко семенили ногами, аккуратно сжимая полукольцо у трапа. Маня с караваем и подталкивающий ее в худую парчовую спину Коля Бонд выдвинулись наружу. Самоходные стеклянные двери с тихим шорохом сомкнулись за ними, и в опустевшем зале сразу стало тихо.

– Да пошли вы все! – с большим чувством произнес рыжий Сеня, не затруднившись конкретизировать непечатный адрес. – И вы, девушка, тоже идите, пока я вас милиции не сдал!

– Давайте, сдавайте! – я рассердилась и пошла вразнос. – А я там расскажу, что именно с этим вашим прилизанным Колей провела ночь девушка, чье мертвое тело нынче утром нашли в бассейне! И будет тогда ваш товарищ не мне, а сердитым дядям в милиции ответы давать! Посмотрим, как ему это понравится! На нарах сидеть – это вам не с караваем бегать!

– Гм, с караваем бегать тоже кому-то нужно, – пробормотал рыжий и шумно поскреб заросший подбородок. – У нас тут все при деле, и каждый человечек на счету…

Он испытующе посмотрел на меня и неожиданно предложил:

– Как насчет чаю? С баранками. Заодно и поговорим.

Я, конечно, согласилась, но баранку получила всего одну, и ту совершенно зубодробительную. Так что гостеприимство рыжего не поразило меня широтой, хотя он и попытался набить цену своему скудному угощению – вручая мне твердокаменное колечко, проникновенно сказал на хрустальной слезе:

– Последняя! От себя отрываю.

И я так живо представила этот рывок от себя в исполнении гранатометчика, что даже не удивилась, услышав за спиной громкий хлопок. К счастью, это был никакой не взрыв – громыхнула резко захлопнутая дверь.

– Ай, нэнэ, нэнэ, нэнэ! – приплясывая и хлопая себя по коленкам, на цыганский манер запел прилизанный Коля. – От нас уехал наш любимый, Супер-Пупер дорогой! Й-эх! Сенька, когда нового барина ждать?

– Минут через пять, – ответил рыжий, сверившись с наручным хронометром. – Подойдите к нам, Николай Васильевич! Тут одна приятная девушка имеет к вам много неприятных вопросов.

– Опять она?! – узнав меня, Николай прекратил хореографические упражнения и перестал улыбаться. – Сеня, я ее боюсь! У нее ко мне какой-то нездоровый интерес.

– Конечно! – сощурилась я. – Зато у вас был весьма здоровый интерес – вчера, в лифте, когда вы мою подружку к себе в номер калачом заманивали!

– Кстати, о калаче! – Прилизанный приоткрыл захлопнутую было дверь и громко позвал: