Фотосессия в жанре ню. Бонд, мисс Бонд!

Макс злорадно ухмыльнулся и, осмотрительно не поднимаясь с колен, огляделся.

Мир был черно-белым, как представления идеалиста. Черное небо, белое поле… Ну, ничего, авось мобильный телефон с навигатором не подведет и укажет путь беглецу.

С низкого старта из разворошенного сугроба Максим вырвался на простор заснеженного поля и понесся по целине, с удовольствием прислушиваясь к затихавшим крикам за своей спиной. Конвоир за Максом не побежал.

Очевидно, это был не очень опытный мерчендайзер. Он не был готов к марш-броску по снежной целине, потому что не купил себе термобелье из меха котика и непромокающие носки из шерсти снежного человека.

Через четверть часа утомительного бега по прямой запыхавшийся взмокший Максим начал забирать вправо, к проселочной дороге. И уже почти вышел к ней, когда запнулся о невидимую под снегом корягу, упал и близко-близко увидел беломраморное женское лицо в окружении проволочных рыжих волос.

После этого ему оставалось только достать мобильник и вызвать не такси, как он планировал, а полицию.

Вывернув из города на трассу и проехав с полкилометра, Малинин увидел прямо по курсу россыпь цветных огней. Новое созвездие лежало низко, на горизонте, и не столько радовало глаз, сколько тревожило душу. Странно это было и подозрительно. До сих пор в чистом поле у дороги никакой иллюминации не наблюдалось.

Андрей сбросил скорость, и пятнистый дедов «Жигуль» пополз вдоль стены слежавшегося снега, как примороженная черепашка. Зато это позволило водителю рассмотреть автомобили на обочине.

Цветными огнями ночь раскрасили спецмашины: «Скорая», полицейская «Нива» и «десятка» ГАИ.

Андрей тоже свернул на обочину, остановил машину и вылез из нее, непререкаемым тоном скомандовав мишке:

– Сиди тихо!

Гаишники уже бросили окурки и потянулись к дверцам, явно собираясь уезжать.

– Что случилось, командир, помощь нужна? – подходя ближе, безадресно спросил Андрей таким мужественным киношным голосом, который хорошо сочетается с игрой мощных бицепсов, а еще лучше – с гранатометом на плече.

– Проезжаем, гражданин, проезжаем! Не останавливаемся! – неодобрительно покосившись на «гражданина», скучной скороговоркой ответил один из «командиров».

Андрей сделал ловкое движение пальцами, открыв и закрыв красную книжицу удостоверения. Плотные корочки мягко стукнули. «Командир» кивнул и, бросив быстрый взгляд на полицейский транспорт, чуть более оживленно ответил:

– Да какая уж тут помощь, все, замерзла дивчина в ледышку.

– Как это?

– Как, как… Как в сказке «Морозко»!

Андрей посмотрел в сторону «Скорой» (задние двери фургона были распахнуты, внутри пусто) и перевел взгляд дальше, в поле. Там, оступаясь мимо узкой тропинки, двое дядек в форменных костюмах тащили по снегу носилки, накрытые больничной клеенкой.

Носилки качались, замерзшая до хруста клеенка ерзала, открывая то беломраморное колено, то сизый и острый, как излом водосточной трубы, локоток.

– Кто это? – подправил свой вопрос Малинин.

– Да кто ж ее знает? Дивчина какая-то, голая, как пупс. Ни вещей при ней, ни документов. – «Командир» сплюнул на снег и потянул на себя автомобильную дверцу. – Все, Вась, погнали, нечего нам тут делать!

Андрей посторонился, пропуская мимо ожившую машину ГАИ, и вновь устремил острый взор в сторону «неотложки», запоминая ее номер. Впрочем, необходимости в этом не было: Малинин знал, что по правилам «Скорая» должна доставить тело в ближайший морг. То есть в больничку пригородного поселка Солнечный.

Значит, именно там можно будет посмотреть на замерзшую дивчину поближе.

Только, пожалуй, уже завтра.

И, пожалуй, в компании старой девы-учительницы, а не малолетнего медведя.

Оля проснулась привычно рано, еще не было семи утра. Размотав звукоизолирующий шарфик, она с удовольствием убедилась, что в доме тихо. Ну, почти тихо. В кухне гудел холодильник и поскрипывала открытая форточка, в ванной капал кран.

Оля вышла в прихожую. Ближе к родительской спальне и гостиной, где заночевали станичные родственники, воздух уплотнялся и дрожал от храпа и свиста.

Неслышно ступая босыми ногами, Оля вошла в гостиную и, близоруко щурясь, в полумраке пересчитала холмы и взгорья на полу и диване: раз, два, три, четыре, пять… Шесть! Значит, Любаня вернулась.

Мужчины спали на полу, диван заняли дамы. Прикинув габариты родственниц, Оля определила, что Любаня лежит посередине, между тетей Томой и бабушкой. Переступая через спавших на ковре, она подобралась поближе, дотянулась до нижнего края одеяла, приподняла его, посмотрела и кивнула: да, так и есть. Среднюю пару мясистых белых ног несколько облагородил домашний педикюр. А на ногтях больших пальцев незабываемый французский лак уже смазался! Точно, это Любаня.

Оля пощекотала твердую, как деревянный пестик-толкушка, пятку кузины, но размеренно похрапывавшая Любаня даже не сбилась с ритма. Ничего, проснется и все расскажет о своих вчерашних приключениях! Пусть только попробует не рассказать! У Ольги Павловны не отмолчишься! У нее даже Витька Овчинников отвечает уроки как миленький!

Стараясь не шуметь, Оля приняла душ и навела немудреный утренний марафет. Скромный макияж в стиле ню и сиротский завтрак (кусочек сыра, груша и зеленый чай без сахара) привели в норму и внешность, и настроение.

Предвкушая два-три спокойных часа до пробуждения семейства, Оля с книжкой в руках уютно устроилась в кресле, но прежде чем погрузиться в чтение, дисциплинированно проверила свой мобильник. И обнаружила там пять пропущенных звонков и одну новую эсэмэску, которую так и не прочитала, потому что крайне заинтересовалась звонками.

С одиннадцати часов вечера до трех утра ей пять раз звонил коллега по детективному расследованию, майор ФСБ и просто очаровательный мужчина Андрей Малинин! Настоящий русский мачо – с балалайкой и медведем!

Количество и время звонков, определенно, свидетельствовали о том, что его желание связаться с Ольгой Павловной было острым и сильным, как аппендицитная боль. Боже мой, да мачо с медведем провел бессонную ночь, пытаясь ей дозвониться!

Покраснев, Оля дрожащими руками спешно отправила вызов на номер страдальца и, только услышав сердитый медвежий рык, сообразила, что семь часов утра – немного слишком ранний час, чтобы будить после бессонной ночи даже самого очаровательного мужчину.

– Э?э?э?это я, Ольга! – пискнула она в трубку. – Кажется, вы хотели со мной связаться?

Неласковый голос довольно-таки бессвязно, но с чувством выразил сожаление о том, что упомянутое желание неожиданно сбылось в столь ранний час. Потом неинформативно помычал, поохал и в конце концов недовольно сказал:

– Ну, ладно. Тогда – через час, на конечной остановке тринадцатого автобуса.

– Что? – насторожилась Оля. – Что будет через час на конечной остановке тринадцатого автобуса?

– Я полагаю, тринадцатый автобус, – весьма ехидно ответил Малинин. – А в автобусе – вы! Если, конечно, вы не предпочтете такси. Если предпочтете – езжайте уж прямо в Солнечный, чтобы мне на развязке не крутиться. Там и встретимся.

– Где – там?

Разговор пошел в таком темпе, что у Оли закружилась голова.

– Да прямо в морге!

– Где?!

– Ну, ладно, для начала – в больнице! У центрального входа.

– Для начала в больнице, а потом – в морге? – слабым голосом повторила Оля, по учительской привычке раскладывая все по полочкам. – Простите, а вы не могли бы озвучить всю программу?

Трубка хмыкнула и передразнила ее цитатой из старой кинокомедии:

– «Пожалуйста, огласите весь список!» То есть вы хотите знать, что будет до морга, а что – после?

«Ну, если после морга еще что-то будет – значит, ты там не останешься!» – обнадежил Ольгу внутренний голос.