Мухи творчества

Шли красиво!

Впереди – участковый с детскими санками в поводу, за ним тройкой выпряженных лошадей мать, сестра и жена участкового, а в центре процессии и внимания – неясной степени родства деревянная колода, гордо высящаяся на задорно посвистывающих салазках.

– Гля, как тренируются! Ребятенок и не родился ишшо, а они уже готовятся катать его! – оценили новое зрелище деревенские кумушки.

– Папка, мамка, бабка, я – очень дружная семья!

– Ежели пацан будет – Буратиной назовут!

Взвешивать на глазах у кумушек деревянного дублера будущего пацана мы не стали, это было бы уже слишком. Закатились во двор, закрыли за собой калитку и перевалили Буратину на принесенные Лизкой весы кулуарно, под надежным прикрытием непроглядного сплошного забора.

– Сорок девять триста, – озвучил результат контрольного взвешивания Митяй. – Да, церковных бабусек из списка подозреваемых можно вычеркнуть, им, чтоб такую тяжесть унести, целый крестный ход собирать пришлось бы.

– В одиночку, пожалуй, с таким весом никому не справиться, – рассудила я. – Кроме разве что профессиональных штангистов…

– В деревне есть качалка? Ну, спортзал с фанатами силовых видов спорта? – спросила Лизка, не успевшая еще толком освоиться в благословенном Пеструхине.

– При школе есть. – Митяй снова вытянул из кармана блокнот и карандашик, сделал соответствующую пометочку. Спрятал канцелярские принадлежности, посмотрел на наручный хронометр: – Так, давайте-ка оттарабаним дровину обратно, у меня обеденный перерыв не резиновый.

– Стой! – Лизка снова сгоняла в дом и вернулась с полотенчиком. Прикрыла им колоду на салазках: – Чтобы меньше разговоров было…

Наивная! Разговоров стало только больше!

– Ой, глядите-ка, Буратину уже с головой укрыли, совсем плохо дело! – загомонили кумушки.

– Небось салазки опрокинулись, вот он и зашибся насмерть!

– Правильно, что загодя тренироваться начали, к живому ребеночку как раз настропалятся!

– Что, Верка, не уберегла своего деревянного внука? Теперь стеклянного и оловянного заведешь?

Под градом шуточек мы с ускорением прогалопировали до моего дома, влетели во двор и с разбегу вывалили колоду на ее законное место под соседскую поленницу.

– Уфф! – Митяй смахнул пот со лба. – Уйду-ка я от вас огородами, что-то неохота мне еще серию бабьих выдумок слушать.

– Ты только насчет исчезнувшей головы не распространяйся, – попросила я. – Молчи как рыба! Не хочу, чтобы это до Андрюши дошло. Мы же найдем пропажу до его возвращения, правда?

Я с надеждой и мольбой посмотрела на брата-участкового, даже ладошки сложила просительно.

– Будем стараться, сделаем все возможное, – как-то дежурно пообещал Митяй и, чмокнув в щечку Лизку, огородами пошел к родному дому и припаркованной возле него машине.

– Мне кажется, даже в этом случае не стоит всецело полагаться на полицию, – проводив мужа задумчивым взглядом, сказала Лизка. – Давайте-ка, бабоньки, развивать семейные традиции частного сыска. В прошлый раз у нас была операция «Три поросенка», а теперь будет… м-м-м…

– «Четыре истукана», – подсказала тетка Вера.

– Четыре с минусом, – пробурчала я, имея в виду, что один из истуканов уже неполноценный.

– Выше нос, Алиса Юрьевна! – подруга хлопнула меня по плечу. – Мы с тобой и прежде, бывало, теряли головы, разве нет? Все образуется, не унывай… Пошли стиралку загрузим.

Тетка Вера оставила нас, вспомнив, что к ужину нужно купить хлеба. Мы не удерживали ее, понимая, что за те дни, когда бедная женщина самоотверженно изображала лежачую больную, она соскучилась по общению, а магазин в деревне – центр социальной жизни. Хотя наш завклубом Епифанов мог бы с этим не согласиться, он искренне считает пламенным сердцем Пеструхина свое богоугодное заведение.

– Вы только говорите там поменьше, а слушайте побольше, – напутствовала я тетку, и та отправилась в лабаз.

Лабазом я называю ближайший к нам магазин старомоднейшего фасона. Это бревенчатый домик с маленьким окошком, вечно до половины заложенным картонкой с надписью «Ушла на пять минут». В Пеструхине есть еще небольшой супермаркет, но он находится у выезда на шоссе – в стороне от кипучей деревенской жизни, и местные жители им пренебрегают.

Мы с Лизкой сварили себе кофе и под размеренное гудение стиральной машины вчерне составили план работы частного сыскного агентства «Алиса и К».

Название, кстати, придумала Лизка. Я возражала:

– Ладно, Алиса – это я, а что за «К»? Кэрролл, который Льюис? Кролик, приятель Безумного Шляпника?

– Красная Королева, – с намеком приосаниваясь, предложила еще вариант подруга. – Или Кот Чеширский, где он тут? Кис-кис… Короче, чем страньше, тем лучше, это же детективное агентство, оно имеет дело с секретами и должно называться таинственно.

Я сдалась. В конце концов, Страна Чудес – это гораздо лучше, чем Страна Дураков. И вообще, агентство у нас неофициальное, озвучивать его название мы нигде не будем, так что вообще без разницы – «Алиса и К» или там «Маша и М», «Петя и В», «Дед Мазай и З», «Белоснежка и семь Г»…

– Первым делом надо выяснить, не видел ли кто вчера вечером на нашей улице человека с нагруженными санками, – сказала Лизка. – Это мы поручим Митяю, у нашего дорогого участкового в деревне широкая агентурная сеть. Потом узнаем, не было ли в последнее время в округе странных краж. Вдруг в Пеструхине завелся клептоман, который тырит все, что плохо лежит…

– Деревянная голова лежала очень хорошо, – напомнила я. – Она была крепко привинчена, так что прихватить ее мимоходом не получилось бы.

– Ну я не знаю, может, это такой клептоман, которого вдохновляют именно трудные задачи, – поменяла вводные подруга. – Вот и узнаем, не пропадало ли в деревне еще что-то сомнительно ценное, но труднодоступное.

– Это тоже поручим Митяю? – предположила я.

– Конечно, у него же есть доступ ко всем источникам.

– А сами что будем делать? Если все поручим Митяю?

– Как что? – совершенно искренне удивилась Лизка. – Митяя вдохновлять! Ну и думать, конечно. Возьмем на себя функции мозгового центра! Между прочим…

Тут она нахмурилась и посмотрела на меня с укором:

– Я просила тебя придумать вопросы для мозгоправа. И где они?

– Э-э-э… В голове пока, в мозговом моем, стало быть, центре, – заюлила я, почувствовав себя виноватой.

Лизка еще на прошлой неделе договорилась о большом интервью с директором центра психологической помощи, а я была так занята подготовкой к отъезду мужа и своими собственными переживаниями по этому поводу, что безответственно забила на работу и даже не открывала ноутбук.

– Я прямо сейчас сяду за комп, и через полчаса у тебя будут нужные вопросы, – пообещала я подруге, подхватываясь, чтобы убежать в свой так называемый кабинет.

Не успела: у Лизки зазвонил телефон, и я задержалась, любопытствуя.

– Да, мама, вы уже дома? – подруга заговорила приветливо, с улыбкой, но, слушая тетку Веру в трубке, быстро помрачнела. А закончив разговор, сунула мобильник в карман таким резким движением, каким, наоборот, меч из ножен вытаскивают.

Я поняла, что дело неладно, и вернулась с порога. Подергала насупившуюся подругу за рукав:

– Что случилось?

– Плохо дело, – ответила Лизка и побарабанила ногтями по столешнице. – Твоя тетка сходила в лабаз, а там уже рассказывают, что Синеглазовы колдуют на ребенка. Сделали, мол, себе деревянного Буратину, потому что хотят мальчика.