Ирвальду исполнилось сто тридцать семь. Почти юноша по меркам владык.
– Здравствуй, сын мой, – Мораш потянулся чуть дрожащими костлявыми пальцами, чтобы обнять плечи Ирвальда и поприветствовать его касанием лба.
На каждой руке владык было по четыре пальца, увенчанных крепкими, как алмаз, когтями. Мизинец представлял собой тонкий острый шип, легко пробивавший даже камень. Благодаря шипам и когтям, а также удивительной гибкости владыки могли взбираться с неимоверной скоростью по отвесной скале, бегать по потолку пещер, а также наносить противнику смертоносные удары с лёгкостью, с которой иные убивают мух. Поэтому вряд ли в долине нашлось бы много смельчаков, способных бросить им вызов и прожить при этом дольше, чем несколько последующих мгновений.
В обычное время владыки предпочитали спокойно почивать на лаврах своего величия, а поделив, наконец, Горы между четырьмя семьями, стремились поддерживать в долинах Межгорья мир – насколько это бывало возможным.
– Я чувствую печаль, – сказал Ирвальд, слегка отступив назад, чтобы видеть глаза старика, выцветшие почти до снежной белизны.
– Да, сын. Случилась беда.
Князь приподнял полы накидки, усаживаясь в массивное кресло у окна, где он любил проводить время, рассматривая Горы. Окна замка, высеченного в скале, выходили прямо в ущелье, отчего в комнатах в любое время суток царил полумрак.
Отец не слишком жаловал солнце, предпочитая красноватое свечение огня. Стены замка были утыканы факелами, горевшими день и ночь, источая приторный сладковатый аромат топлёного козьего жира. Потолки замка, некогда расписанные фресками, были покрыты несмываемым слоем копоти.
– Мой младший брат Орвилл погиб.
– О! – только и смог сказать Ирвальд.
Владыку не так легко было убить. А уж Орвилл слыл опытным воином, жёстким и гордым – про силу и дерзость его слагали легенды. Он не щадил врагов и не подставлял им спину.
– Сегодня мы с братьями предадим его тело водопаду. Семья соберется на памятный ужин. Ты тоже должен быть.
– Но как это случилось? Орвилл?! – сокрушался Ирвальд. Его не волновали церемонии. Кровь в груди кипела от праведного гнева. Смерть владыки должна быть отомщена. Вечером семья решит судьбу безумца, кем бы он ни был.
– Орвилл получил по заслугам, – неожиданно сказал отец.
– Что? – брови Ирвальда поползли вверх от удивления. Владыка? По заслугам? Это было что-то новое в не писаных законах владык.
– Да-да, сынок! Когда все время бросаешь вызов Горам, обязательно наступит час, когда Горы обрушат на тебя камни. Помни об этом!
– Что он натворил?
Мораш оскалил зубы в подобии улыбки и задумчиво накрутил на палец длинную прядь.
– Помню, когда Орвилл был совсем маленьким, в замок привели ящера, закованного в цепи, – так, забавы ради. Нам хотелось поиграть с ним, но ящер не подпускал никого близко. У него были огромные зубы и острые когти. Ему не нравилось сидеть на цепи! Ещё бы! А следующей ночью ящеру удалось разорвать цепи. Он сбежал, разодрав стражников, охранявших его, в клочья. Отец был в бешенстве, а Орвилл, безумец, торжественно пообещал, что собственноручно его поймает.
– Поймал?
– Как видишь…
– Только не говори, что он охотился на ящера в одиночку!
– Орвилл верил, что сможет, если не пленить зверя, то убить. И ещё больше прославиться.
– И что нам теперь делать? – спросил Ирвальд, – Искать ящера?
– Не думаю, что нам стоит это делать, – возразил Мораш, – и братья со мной согласны. Мы подумаем, как наказать ящера за дерзость, но не сейчас.
– Как скажешь, отец.
Ирвальд почтительно склонил голову, полагая, что вопрос решён. Если отец не желает скорой мести, то так тому и быть.
– Но я позвал тебя не для этого.
В комнате воцарилась тишина. Слышно было, как пищат крысы, сновавшие в щелях скал, как шумят, пробиваясь в камнях, пещерные ручейки. Ирвальду стало не по себе. Как же он сразу не догадался: семья сбудет делить вершины, принадлежавшие Орвиллу. Кому-то придётся занять место в замке усопшего владыки. И Ирвальд, как единственный княжич, тоже имел право на часть.
– Тебе необходимо жениться.
– Что?
Мечты о новых вершинах мгновенно рухнули, так и не успев взлелеять его воображение.
– И чем скорее, тем лучше.
– Но зачем? – Ирвальд действительно не понимал. Он был ещё достаточно молод. А из некоторых соображений, даже чересчур молод, чтобы связывать себя узами брака. Он ведь даже и не думал об этом. Где-то в далёком-предалёком будущем это, возможно, имело бы место случиться, но сейчас это казалось совершенно ненужным.
– Тебе нужны сыновья… А мне – внуки. И тогда я смогу умереть спокойно.
– Ты проживёшь ещё долго, – возразил Ирвальд.
– Не скажи, – взмахнул рукой Мораш, – время летит быстро, и не успеешь оглянуться, как воды Забвения позовут тебя…
– Лет двести у тебя ещё есть, – усмехнулся Ирвальд.
– А у Гор нет.
Мораш не ответил, глядя в пространство перед собой. Но Ирвальду не требовались слова – он и так знал, о чём тот думал.
Синие Горы нуждались в наследниках.
Орвилл погиб, не оставив потомков.
У среднего брата, Авгура, были только дочери – склочные, капризные бестии, вечно враждующие между собой.
Старший брат, Калеш, был бесплоден. Ни одна из двенадцати его жён не смогла зачать, к каким бы снадобьям и заклинаниям он не прибегал.
Ирвальд был единственным наследником Гор. И когда не станет отца и его братьев, Горы могут отойти другой семье.
– Но ведь и ты можешь снова жениться, – заметил Ирвальд, – у тебя могут быть ещё сыновья.
– Я слишком стар, чтобы жениться.
– Вовсе нет.
– Больше не будет никаких жён!
Мораш вскочил со стула и громко хлопнул по подлокотнику.