Запрети мне…

Я терпеть не могла своё имя. Ира... Ира Селивёрстова не могла завоевать мир, она была слишком несчастна. А я хотела стать МИРОМ! И позже мне удалось взять имя Мира. А очередная приёмная семья наградила новой фамилией.

Александр Одинцов вселил в меня надежду. Обогрел. Сказал правильные слова. Растопил лёд в застывшем сердце. Заполнил пустоту внутри... Я не знала, почему. Почему именно он нашёл меня и был так добр. Никто не отвечал на мои вопросы, когда я пыталась это выяснить, и я перестала спрашивать. Стала думать, что в тот вечер он просто стал моим ангелом-спасителем. Была ему благодарна. И никогда о нём не забывала.

Приёмные родители менялись одни за другими, жизнь продолжала меня бить, но я ждала... Ждала, когда мне исполнится восемнадцать, я смогу жить самостоятельно и буду стремиться к тому, что он мне сказал. Получу образование, стану женой и мамой. Чьим-то миром...

Никогда не думала, что когда-нибудь мы встретимся. Его лицо так остро врезалось в память, что и так было всегда со мной. Но вот теперь я вновь в его доме. И он вновь говорит со мной. Пытается казаться строгим, опасным... Только вот маленькая девочка внутри меня его не боится. Повзрослевшая Мира – да, она немного напугана. Но лишь от того, что начинает чувствовать нечто странное к этому мужчине…

Саша возвращается в столовую. В его руках нет телефона. Он приближается к столу, хватает чашку и одним глотком допивает кофе. А я смотрю на то, как дёргается его кадык. Хотя всё время пытаюсь не пялиться на него, ведь говорить о том, что когда-то он спас меня, не собираюсь.

Я ещё не выросла в успешную женщину. Он будет разочарован.

Одинцов скрывается на кухне. Слышу, как он ополаскивает чашку, и тоже поднимаюсь из-за стола. Собираю посуду и иду её мыть.

Он молчит о разговоре с моей опекуншей. Но мне слабо верится, что Одинцов не смог её убедить.

Я и рада, и опечалена тем фактом, что мне придётся здесь остаться. Рада потому, что снова нахожусь в обществе своего спасителя, испытывая приятное дежавю. Несчастна, потому что мне приходится его обманывать, прикидываясь невестой его сына.

Боже... Беременной невестой!

Прохожу в кухню, замираю в шаге от мужчины и жду, когда он вытрет руки полотенцем. Он смещается в сторону, освобождая мне путь к раковине. Чувствую, что вновь проводит по мне взглядом, и у меня начинает гореть кожа на открытых бёдрах. Нужно было надеть своё платье, когда решила сбежать. Сейчас я чувствую себя голой.

– Матвей встанет через пару часов, – говорит Саша, облокотившись на столешницу, пока я мою посуду. – Я уже везде опоздал, поэтому могу свозить тебя в магазин. Ну или домой, чтобы ты забрала свои вещи.

– Матвею не нравятся мои вещи, – говорю с улыбкой, протирая посуду.

Одинцов кусает нижнюю губу, стараясь скрыть усмешку.

– Он любит красивые вещи, – говорит, покачав головой. – И красивых девушек.

И смотрит он в этот момент так, словно я – красивая. Но его сын так не считает...

Покраснев до кончиков ушей, отворачиваюсь и тянусь к сушилке в шкафу, чтобы поставить чистую чашку. Внезапно чувствую, как Одинцов резко дёргает мою футболку вниз, обжигая кожу на ягодицах случайным касанием своих пальцев. Стремительно проходит мимо меня и покидает кухню, не попрощавшись. А через несколько секунд я слышу, как хлопает входная дверь.

Глава 10. Лже-любовь...

Мира 

– Ммм... Пахнет вкусно. Что у нас на завтрак?

В столовой появляется заспанный Матвей. Лениво потягивается, демонстрируя косые мышцы, потому что его шорты немного сползают на бёдра, и вольготно разваливается за столом. Смотрю на него с недоумением. Одинцов покинул дом две минуты назад. Как отъезжала его машина, я видела в окно. И он сказал, что Матвей не встанет до обеда. Но тот уже почему-то на ногах.

– Что? – спрашивает парень, потирая лицо. – Да, я чертовски не выспался, но проснулся, не застал тебя рядом и больше не смог уснуть. Мне понравилось спать с тобой в одной постели.

Вообще-то, я настаивала на том, что кто-то из нас должен лечь на полу. Даже свою кандидатуру выдвигала. Однако Матвей наотрез отказался, приводя вполне весомые доводы. Что может заглянуть его отец и увидеть... Что на полу жутко неудобно...

Я впервые спала в одной кровати с парнем. И хотя он сразу уснул и не притрагивался ко мне, это всё равно было очень странно.

А сейчас мне даже не хватило времени, чтобы остыть после инцидента с Сашей. Импульсивный жест мужчины... Его рука на моей попе заставила кожу полыхать, щёки горели с новой силой от неправильности происходящего.

– Я готовила гренки, но мы всё съели. Сейчас и тебе что-нибудь приготовлю, – тихо отвечаю Матвею, поскорее скрываясь в кухне.

Он идёт следом. И выглядит совершенно проснувшимся.

– Мы? – нависает надо мной, прижав к столешнице.

– Да, мы, – вскидываю голову, потому что Матвей не уступает своему отцу в росте.

Он как-то растерянно оглядывает кухню и тут же понимает:

– Ты завтракала с моим отцом?

– А что в этом такого?

Матвей так же, как и Одинцов-старший, осматривает меня с ног до головы. Его футболка и туфли... Да, не особо целомудренный вид.

– Почему ты вообще ушла из постели? Могла бы разбудить, – он, наконец, отступает и говорит вполне миролюбиво.

– Хотела сбежать, – признаюсь честно. – Мне страшно от того, что твой отец поймает нас на лжи. И я не хочу больше врать. И мне не нужны твои деньги.

Господи! Глупейшая сделка! Что бы там Матвей не думал, я пришла в этот дом совсем не ради денег.

– Ох, Мира-Мира, – Матвей притягивает меня к груди. – Мой отец, может, и кажется тебе монстром... Вообще-то, это так и есть. Но когда он узнает правду, вряд ли нас расстреляет.

Мне Саша никогда не казался монстром... Даже вчера в гараже, когда его лицо в тусклом свете выглядело устрашающе, для меня он всё равно не был монстром.

– К тому же, – хмыкнув, продолжает Матвей, – я всё ещё настаиваю, чтобы ты приняла моё предложение.

Часто заморгав, поднимаю глаза на его улыбающееся лицо. Спрашивать, какое предложение, не имеет смысла. Я помню, что он предлагал.

– Мы могли бы сделать ребёнка прямо сейчас! – воодушевлённо восклицает он и, подхватив меня за талию, начинает кружить по кухне. – Ты ни в чём не будешь нуждаться! Наш ребёнок тоже будет обеспечен на всю жизнь! И я не уеду в Штаты! Давай же, Мира! Соглашайся!

Матвей говорит всё это с задором. Его пальцы щекочут мои рёбра, пока он всё сильнее меня кружит. Невольно тоже начинаю хохотать, одновременно пытаясь выкрутиться из его рук. Всё это безумство заканчивается громким падением на пол. Я приземляюсь на Матвея сверху, вышибая весь воздух из его груди. Он всё равно хохочет, а потом вдруг резко замолкает и переворачивается, подминая меня под себя. Коленом разводит мои ноги, устраивается между ними, вжимаясь пахом. Схватив мои руки, придавливает их к полу над моей головой.

Я начинаю задыхаться.

– Ну же Мира, я ведь не шучу, – шепчет напротив моих губ. – Что ты теряешь? Я же предлагаю тебе нормальную жизнь. Будущее!

Не получается выдавить ни слова, потому что я ошеломлена. И придавлена к полу. И его взгляд такой умоляющий, что я не знаю, как отказать ему помягче.

– С сексом мы, конечно, можем подождать до твоего совершеннолетия, – вслух размышляет Матвей. – Но уже сейчас могли бы не прикидываться семьёй, а действительно стать ею.

Вот оно! Он так же, как и я, нуждается в семье. Отца по какой-то причине ненавидит, но семья ему всё равно нужна.

Нас прерывает хлопок входной двери и звук шагов. Запрокинув голову, в замешательстве смотрю в дверной проём и вижу Одинцова-старшего. Он явно что-то ищет в гостиной.

Ошарашенная, пытаюсь выбраться из-под Матвея, но он всё ещё держит меня очень крепко.

– Не дёргайся, Мира, – шикает парень, и я возвращаю взгляд к его лицу. – Не дёргайся, а ещё лучше – поцелуй меня. Мы же типа к свадьбе готовимся, влюблены, должны каждую минуту зажиматься по углам.