Роман из сумасшедшего дома

– Говорят, что импортные вина стоимостью 300–400 рублей на своей родине ничего не стоят и по качеству равноценны нашим за 130–150.

– Не знаю, не знаю, но от твоего вина меня, кажется, развезло. Давай посмотрим эти чёртовы бумаги, пока мозги не расплавились. Ты, как кандидат тех наук, может быть, что-нибудь и поймёшь.

Люба надела очки и склонилась над чертежами.

– По-моему, это система водоснабжения и водоотведения двух башен- близнецов, из-за которых урезали наш парк. Местные жители до сих пор не могут успокоиться. Говорят, что понаехали в Химки торгаши со всего СНГ, и теперь для них лучшее жильё с видом на оазис, а в старых дворах наши дети задыхаются от выхлопных газов. Вчера гуляю в парке с твоей чау-лайкой Магдой и добрейшим красавцем алабаем, которого знают все химчане. А мимо проходит типичная приезжая южанка с двумя детьми, да как набросится на наших питомцев. Грозилась, что пожалуется мужу, и он перестреляет всех собак в Новых Химках. Хозяйка алабая в ответ облажила её таким сочным матом, что и я не удержалась. Кричу ей: «понаехали ворюги из зажопинска в наш родной город, и качают права». А хозяйка алабая ещё больше разошлась. Пообещала придушить эту тварь, если хотя бы одна собака пострадает. Вот, какая жизнь настала.

– Ты уверена в том, что на чертежах схема водоснабжения именно этих башен?

– Да, на 99 %.

– Здесь помечены какие-то узлы. Дома уже начали заселять?

– Я видела в окнах свет. Мне начинает казаться, что наша версия о том, что готовится своего рода теракт, становится правдоподобной. Ты имеешь представление о том, как можно разрушить систему водоснабжения?

– Нет, я в этом не специалист.

– Например, можно организовать гидравлический удар при резком закрытии вентилей или задвижек. При этом давление вырастет до нескольких десятков атмосфер, и по трубам со скоростью звука побежит волна. Тут можно ожидать всё, что угодно – и резонанс, и образование разрушительной стоячей волны. Особенно неприятные последствия могут имет место в квартирах с тёплыми полами, подогреваемыми циркулируюшей по трубам водой. В трубах возникнут продольные трещины.

– Давай всё же сообщим эту информацию в ФСБ. По крайней мере, наша совесть будет чиста.

– Телефон ФСБ есть в отделении полиции. Это в шаговой доступности. Заодно и прогуляемся. Однако я тоже не профи по системам водоснабжения, так что надо поискать информацию о гудении труб в справочниках.

Люба достала с полки толстую книгу, просмотрела оглавление и нашла нужную страницу.

– Странно. Здесь написано, что единственной причиной гудения труб являются прокладки смесителя или вентиля. Со временем прокладка становится гибкой и вибрирует под действуем потока воды. При открывании крана или наполнении бачка унитаза возникает резонанс. Чтобы найти «плохой» кран, надо пройтись по всем квартирам, через которые проходит стояк, и закрыть краны, отсекающие от горячего и холодного водоснабжения… Однако трубы гудели одновременно в нескольких домах, следовательно действительно могла быть не техническая неисправность, а рукотворная диверсия.

– Чтобы больше не думать на эту тему, отдадим схему эфэсэбэшникам. Пусть сами разбираются.

Через пятнадцать минут обе дамы пересекли небольшой сквер и оказались на стоянке, где парковались машины оперативников и других сотрудников отделения. Из одной из них вышел парень в форме капитана и мужчина в штатском.

– Добрый вечер, – обратилась к ним Люба, – подскажите, пожалуйста, как связаться с местным ФСБ?

– По какому вопросу? – капитан подозрительно оглядел женщин с ног до головы.

– Дело в том, что в новогоднюю ночь в моём и в нескольких соседних домах нечто ужасное происходило с трубами. Это было не обычное гудение, а набор страшных, пугающих звуков. Трубы вибрировали, и мы опасались, что оборудование выйдет из строя и произойдёт залив многих квартир.

– Сочувствую, но не понял, причём тут федеральная служба безопасности.

– Я, веренее мы, подозреваем, что это была попытка террористов вызвать аварию с помощью организации гидравлического удара.

– Не советую вам развивать эту версию перед сотрудниками органов. Вас в лучшем случае засмеют, – вмешался в разговор мужчина в штатском. – Террористам гораздо проще снять квартиру на первом этаже и взорвать несколько баллонов с пропаном. В этом случае может обрушиться дом. Так зачем им заморачиваться с организацией спецэффектов в системе водоснабжения?

– Не знаю, может быть, потому, что при взрыве версия теракта будет рассматриваться в первую очередь. А неполадки с водопроводом и канализацией всегда можно списать на износ труб.

– Так оно и есть. Причиной вибрации труб может стать зарастание их грязью из-за низкого качества воды. Так что пусть этой проблемой занимается домоуправление, а у полиции и ФСБ много других важных дел.

– Мы бы не стали беспокоить вас, но дело в том, что вчера я случайно нашла файл с документами. Это схема водоснабжения башен-близнецов, на которой помечены отдельные узлы.

– Файл при вас? Я передам этот документ, – неожиданно согласился мужчина в штатском, и эта быстрота его реакции показалась обеим женщинам несколько странной.

– Нет, файл пока находится у меня дома, – заявила Люба, – и я одам его только человеку, в чьей компетентности у меня не будет сомнений. У вас есть при себе удостоверение личности?

– Вы полагаете, что сотрудники ФСБ могут показывать его каждому встречному?

– Какой сотрудник? Что ты несёшь? Или ещё не опохмелился? – неожиданно оборвал приятеля капитан. – Женщины, вам, кажется, ясно объяснили, что вы обратились не по адресу. Если вы будете настаивать на встрече с оперативником ФСБ и проталкивать свою версию о несостоявшемся теракте, вам посоветуют обратиться к психиатру или привлекут за преднамеренное введение в заблуждение сотрудников спецслужб. Идите домой и отдыхайте…

– Значит, ваше обращение к гражданам проявлять бдительность и информировать органы о своих подозрениях на деле лишь мероприятие для галочки?

– Нет, почему же! Если Вы увидите одинокую сумку или другие забытые вещи, встретите в общественном месте странно одетого в слишком просторную одежду мужчину или женщину, мы обязательно отреагируем, – пообещал капитан.

– Скажите, а если я отправлю почтой в ФСБ найденный документ и подтверждённое профессионалом заключение о возможном выводе из строя системы водоснабжения, реакция будет?

– Уверяю вас, что там есть специалисты, которые прогнозируют все возможные варианты дестабилизации, – ответил за капитана мужчина в штатском. – То, о чём вы хотите написать, проработано давно и во всех деталях.

– И всё-таки я поступлю, как считаю нужным.

– Это Ваше право.

Любе показалось, что мужчина в штатском посмотрел на неё откровенно ненавидящим взглядом.

– Напрасно ты проинформировала этих парней о том, что пошлёшь документ в ФСБ, – вздохнула Милентина.

– Ты им не доверяешь?

– Посмотрим. Этот в штатском показался мне подозрительным. Если кто-нибудь из них имеет к этому непосредственное отношение, то после твоего заявления они действительно могут что-либо предпринять, чтобы не дать тебе отправить документ.

– А может быть, не стоит ворошить улей? Мы обе писательницы, наше богатое воображение из любого мелкого эпизода может нарисовать картину конца света.

– Насчёт воображения согласна. Сама слышала, как писатель Александр Проханов в прямом эфире высказал свою версию о будущей войне за Крымский полуостров. Но раз уж мы заварили кашу, надо довести дело до конца.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю пойти на почту и отправить бандероль.

– В ФСБ?

– Нет, Люба, тебе главное засветиться на почтамте, привлечь внимание. А чтобы зря не стоять в очереди к оператору, ты можешь отправить роман про своего отца, например, директору Мосфильма. Если писатель талантливый, рано или поздно его обязательно приметят. А если бездарность… Извини, я не хотела тебя обидеть.

– Я работала над этой книгой десять лет!

– Однако, увы, ни ты, ни я так и не сумели сделать свой язык таким же образным и великолепным как у Александра Проханова. Сколько раз я советовала тебе писать детективы! На этот жанр твоего таланта хватит.

– Мы отвлеклись от темы, – сухо перебила коллегу Люба.

– Если на почте всё пройдёт гладко, тогда можешь отправить документы и заключение эксперта в ФСБ. И на этом мы успокоимся.

– А если мы всё-таки правы, и мне захотят воспрепятствовать?