Котов обижать не рекомендуется

– Теперь знаю.

– Значит, понимаете, почему именно такая кличка?

Он довольно засмеялся.

А Света смотрела на него и думала, что людей, которые восторгаются собственным чувством юмора, нужно помечать каким-нибудь особым знаком. Например, смайлом. Поставил ухмыляющуюся рожицу на лоб – и все сразу видят: перед ними шутник. Остряк! Который, например, называет собаку Унтиком и сам ржет над своей тонкой иронией.

Тогда тихие, мирные люди вроде нее, которых корежит от подобного юмора, могли бы заранее принять меры, чтобы обойти таких весельчаков стороной.

– Нет, – сказала Света.

Смех оборвался.

– Что – нет?

– Не понимаю.

– Послушайте, что здесь непонятного? – с раздражением спросил брат Анны Васильевны. – Унты – это сапоги. Их можно сшить из собачьего меха. Пса я хотел назвать Унтиком. Унты – Унтик! Теперь понятно?

Света немного подумала. Сначала сдвинула брови, потом наморщила лоб так, чтобы не возникало сомнений в напряженности ее мыслительного процесса. И, наконец, просветлела:

– Так у вас не хватает обуви! Вы ждете, когда этот пес сдохнет, чтобы сшить из его шкуры сапоги?

Петр Иванович и Виктор вместе уставились на ботинки красавца – узконосые туфли из крокодиловой кожи.

– У нас возле дома живут бродячие собаки, – прибавила Света таким тоном, словно доверяла значительную тайну. – Я могу показать, где. Правда, мелкие, но зато лохматые! Хватит даже на две пары!

– Вы в своем уме? – брезгливо поинтересовался Виктор. – Я не убиваю собак. Ни лохматых, ни прочих.

– Но вы же сами сказали… – удивилась Светлана.

– Что?! Что я сказал?! Я придумал смешную кличку! Смешную, понимаете?

Девушка похлопала ресницами и наивно спросила:

– А над ней кто-нибудь смеялся, кроме вас?

Серафимович хмыкнул. Виктор посмотрел на Петра Ивановича и осведомился:

– Где вы раскопали этот чистейшей прелести чистейший образец?

– Образец пришел сам, – сказала Света другим тоном, вставая. – И уже уходит. Но если надумаете насчет собак – обращайтесь.

До дома она добралась лишь три часа спустя.

К полудню город стал похож на гигантскую сковородку. От прохожих, попавших на открытое место, поднимался пар. Собаки, подпрыгивая, мчались прочь с обжигающего асфальта. Кошки, как существа умные, вообще не показывались на улицах.

Солнце кусало Свету, точно злая оса, пока она плелась до подъезда. На себе Света волочила камеру и Тихона, и ей казалось, что кто-то из них поправился за утро на несколько килограммов. Чем еще объяснить, что сумка стала совершенно неподъемной?

Возле подъезда Свету на миг охватило странное чувство. Ей показалось, что на нее кто-то пристально смотрит.

Но когда она обернулась, во дворе никого не было.

Выгрузив Тихона, Света залезла в холодильник и обнаружила, что он пуст, как только может быть пуст холодильник одинокой женщины, время от времени вспоминающей про диеты. А после утренних переживаний хотелось ледяного кваса. Еще лучше – холодного пива! Светлого пенящегося пива, золотистого, вкусного, как… как…

«Как пиво!» – нашла Света правильное сравнение.

Определенно, нужно спуститься в магазин. Дома нечем вознаградить себя за перенесенные страдания.

За те десять минут, что она провела дома, заасфальтированный двор превратился в филиал ада. Стараясь держаться в тени, Света добежала до угла. Дальше предстояло пересечь пятьдесят метров открытого пространства.

Оттягивая этот неприятный момент, она достала телефон.

– Лешка, привет! У меня все в порядке, я вернулась.

– Рассказывай, – потребовал Дрозд.

– Не могу. Бегу за пивом.

– Хорошее дело, – одобрил Лешка. – У тебя точно все нормально? Голос мне твой не нравится.

Пришлось сознаться:

– Кое-что все-таки случилось. Я попала в очень глупую ситуацию.

– Как обычно.

– Нет, хуже, чем обычно. Но ты не беспокойся. Расскажу – посмеемся.

Света встала, пропуская приближающуюся машину.

– Помехи какие-то, – сказал Дрозд сквозь треск.

– Это от жары. Все, я побежала! Считай, уже салютую тебе пивом.

Машина, поравнявшись с ней, вдруг резко вильнула.

«Камеру разобьет!» – промелькнуло в голове у Светы, забывшей, что никакой камеры с ней нет. Она проворно отскочила назад. Черный автомобиль пронесся так близко, что ее чуть не ударило боковым зеркалом.

Но на ногах Света не устояла. Правая ступня попала в выбоину, и, взмахнув руками, девушка грохнулась на асфальт.

Она толком и не успела ничего понять. Только что стояла у дороги с телефоном в руке. А сейчас почему-то лежит на спине, а над ней нависает солнце, будто рассматривает перевернутого жучка.

Голова вдруг сильно заболела. Света читала, что от боли у людей темнеет в глазах. А у нее солнце начало светлеть, пока не стало совершенно белым, и от этой яростной белизны Света потеряла сознание.

Глава четвертая,

в которой Кот приносит пользу