Пирог из горького миндаля

– Заходи, – сказал Прохор.

Потом вспомнил, что сам же запер ее на ключ.

Он впустил человека, стоявшего снаружи, и внимательно оглядел лестницу.

– Тебя никто не видел?

Гость покачал головой.

– Раздевайся.

Шорты, рубашка, носки, трусы… Прохор скользнул взглядом по обнаженной фигуре, задержался на плоском животе…

– Ложись.

Подготавливая все к предстоящему действу, он снова чуть не забыл про дверь. Ключ щелкнул дважды. В последний момент Прохор едва удержался от желания еще раз выглянуть наружу и проверить, не стоит ли кто на лестнице.

Все-таки старый стал. Мнительный.

– Кто-нибудь догадывается, что ты здесь?

Человек, лежащий нагишом на кровати, отрицательно качнул головой.

– Скажешь кому, убью, – спокойно пообещал Прохор. – Ты меня знаешь. И кстати, больше по лестнице не приходи. Только через чердак.

Он все приготовил и включил лампы.

Мысль о собственном дряхлении засела в голове.

– А я ведь баб всегда любил, – доверительно сказал он. – И бабы всегда меня любили. Умные, красивые – всякие. А живу с дурой Райкой. Знаешь почему? Она под меня создана, как вот дом этот или сад. Знает, когда водочки подлить, когда помолчать, когда сказать. Все привычки мои помнит до муравьиной мелочи. Я себе ерундой голову не забиваю, для ерунды у меня Рая есть. А с другой бабой что? Ну, любовь. Любовь молодым хороша, им все равно больше делать нечего, да они ничего и не умеют. А тем, кто умеет, нужно другое.

Он подошел, сел на край дивана. Загрубевшим пальцем провел по атласной щеке.

– Боишься? Правильно! Меня и нужно бояться.

Он удовлетворенно погладил узкое плечо.

– Я ведь с тобой что хочу сделаю. Захочу – раздавлю. Захочу – возвышу. Главное, слушайся меня. И молчи.

Лежащий на кровати человек покорно кивнул. Он и без того не проронил ни слова, но Прохор, казалось, этого даже не заметил.

– Вот и молодец, – он потрепал гостя по щеке. – А теперь потерпи. Это будет долго.

Глава 7

1

Пирог с миндалем получился горьким. То ли орехи оказались испорченными, то ли прогоркла мука, но корж оставлял на языке отчетливый привкус полыни.

Раиса квашней расплылась на стуле. Плохой пирог – это больше, чем неудача. Это предупреждение. Одни гадают на кофейной гуще, другие читают будущее по линиям ладони, а она – по еде. Единственное, что всегда выходит таким, как она задумала, это ее стряпня. Идеальное совпадение замысла и результата.

И вот – горький миндаль.

Раиса бы взвыла в голос, если б умела, но громко плакать она боялась и лишь тоненько захныкала. Беда приближается к их дому. Сначала Изольда, теперь пирог… События эти имели для Раисы равное значение. Смерть Дарницкой не взволновала ее сама по себе. Но она была отчетливым предвестником несчастья. Что-то дурное творится в тихом мирке их поселка, если по соседству с тобой убивают людей. И совсем все идет наперекосяк, если из твоих рук вышел горький пирог.

И ведь не расскажешь никому, поднимут на смех.

Думаешь, соль просыпалась – это ерунда? Разбилась тарелка, тесто не поднялось, в варенье попалась косточка – случайности?

Это пророчество. Твой мир, который ты лелеешь и оберегаешь, говорит с тобой на понятном тебе языке. Слушай его, если хочешь жить в этом мире.

Раиса не умела молиться. А если бы умела, обращалась бы не к небесам, а к духовке.

– Рая! Ты что, плакала?

Люда стоит в дверях, таращится недоуменно.

– Да что ты! Просто лук терла!

– А-а-а… Ну ладно. Слушай, Веронику не видела?

Как не видеть, видела. Узкое кухонное окно выходит в сад, из него соседский дом – как на ладони. Живут там двое: отец и сын, иногда к ним наезжает мать. Мальчику восемнадцать, он студент. Отцу, Илье Сергеевичу, чуть за сорок.

Вчера Раиса мыла посуду, подняла глаза и заметила младшую дочь Люды на крыльце рядом со студентом. И не просто рядом…