Анни

Хелен весело рассмеялась, но ее смех вышел натянутым. Чувствовалось, что ей не по себе эти шутки, а замуж она на самом деле давно хотела и, действительно, зная характер и предприимчивость ее отца, можно было предположить, какая участь ее ожидала. Она понурилась и из-под лба посмотрела на Миррано. – Дорогие мои коллеги. Мы вроде бы спиртное не заказывали, неужели вас так разносит от пива?

Игн взял ее за локоть и нагнулся к ней поближе – Я дело говорю. Хелен. Посмотри, перед тобой сидит молодой, красивый, полный силы, образованный мужчина, что тебе еще нужно? А денег твоего отца хватит на вас обоих. Зато ты с ним, как в сказке. Шутки шутками, но намек не глупый!

Хелен вывернула свой локоть и в эмоциях даже сплюнула в сторону. Совсем как не леди. – Дурни вы. Я с вами больше никуда не пойду, шутите по-дурному. Мне еще не так много лет и я не дурнушка с грязного квартала, чтобы за первого встречного замуж выйти.

Миррано, как истинный итальянец, просто по привычке решил сделать комплимент – Об этом не может быть и речи! Я такой красивой девушки давно не встречал во всей Европе, а побывал я не мало где. Если у меня будет такая красивая жена, как вы, Хелен, мне на родине станет завидовать самый знатный сеньор от молодого до старого!

Хелен опять махнула рукой, – Какая жена, вы.. о чем? Кто тут замуж собирается?

Игн почувствовал, что этот вариант, его реальный шанс избежать депрессии, кровь от возбуждения прилила к лицу и он почувствовал азарт. Подозвал еще лакея и попросил вина для Хелен и пива для себя и итальянца. И принялся вновь подзадоривать обоих.

– Хелен. Если ты меня не слушаешь, то будешь всю свою жизнь жалеть, что упустила такой шанс. – он говорил отнюдь без смеха. – Да, Миррано талантливый врач, он не беден, ну просто не имеет состояния, потому что он здесь чужак, у него нет поддержки, он один в этой жизни пробивает себе дорогу, я таких людей уважаю – за это надо ценить человека, а то, твой, папочка, вот припомнишь мое слово, подберет тебе слюнявого, дохлого маменькиного сынка, который и шагу не ступит без дирижерства своих родителей! И будешь маяться. Его добродетельная матушка запрессует тебя своими благочестивыми манерами и высокомерием. Тебе ли мне объяснять, что деньги твоего отца посчитать хотят многие, но при этом любой немец или мадьяр будет считать вас только вторым сортом. Это не приятная, но правда. Разрываясь между капризами и придирками его заносчивой, ограниченной мамочки и своим папочкой, который и вникать в твои проблемы не станет, так как ему главное только деньги, его бизнес и наиболее выгодная партия для дочки. А с кем, ему все равно. Думай…

Хелен отсела от него подальше. – Даже если это и так, это не повод спонтанно выходить замуж. Вообще, отстаньте от меня!

– Ну, смотри – пригрозил Игн и очень серьезно – Я тебя предупредил – Нагорюешься ты в жизни. Кто… кто, а я знаю твоего папочку лучше всех!

– И что? Может мне вообще тогда начать кидаться на всех мало- мальки смазливых мужиков? Если мой отец такой?

Миррано лукаво улыбался, но видно было, он уже не рад был сам, что затеяли этот разговор.

Игн только добавил – На всех не надо, мозги отключать совсем не надо. Я тебе молодого, темпераментного и интеллигентного человека пророчу. Вы оба врачи, одна стезя, общие интересы и он тебе подходит по типажу. Я бы никого другого и не порекомендовал бы даже! Я же добра тебе хочу. Тут надо закрыть глаза и прыгать в воду. А родители пошумят и смирятся. Поставишь перед фактом. Они разводом позорить ни тебя ни семью не станут. И заживете лучше остальных. Вы подходите друг другу, а значит полюбите один другого, когда больше узнаете друг друга.

Хелен примолкла. Все это выглядело смешнее смешного, но бывает же так, что некое шестое чувство скребётся потаенно в сердце, и шепчет на ухо – Все это так, это истинно! Вот это тот случай. Миррано Хелен даже больше нравился, чем она ему, но мужчины психологическими аспектами бытия меньше утруждают себя, чем женщины. Миррано откинулся на спинку глубокого кресла и только с улыбкой наблюдал за поведением Хелен со стороны.

Игн на минутку умолк, видимо соображая, что сказать весомее уже сказанного и неожиданно поставил точку – Сколько мы с тобой дружим и везде втроем …вместе, Ты, Я и Анни и вы неоднократно убеждались, что доводы мои всегда получаются пророческими. Вот завтра суббота, надо просто вот так, щелкнуть пальцами – и он продемонстрировал – и отчаянно направиться в собор на венчание, у меня есть знакомый пастырь, а там будь что будет, а будет все великолепно! Только пусть время немножко пройдет.

Хелен опять промолчала, она уже устала возражать, но, но это даже не то, она стала приходить к тому мнению, что ее друг, действительно всегда оказывается прав. Если бы эти слова произносились еще кем – то другим, она бы просто отмахнулась, но это был Игн, самый рассудительный, самый серьезный, самый целеустремленный и самый хладнокровный! Вот в чем парадокс! Это советовал ИГН! И Миррано нравился Хелен. В нем она улавливала необузданный южный темперамент и оптимистичное отношение к жизни, добрый нрав и ей это импонировало!

38. В девять часов утра, в субботу Игн стал трезвонить в колокольчик Миррано у дверей его съемной квартиры. Жилья своего у итальянца не было, но квартиру он снимал дорогую и хорошую. Желание жить в роскоши, не позволяло ютится в коммуналке, с маленькими окнами, тараканами и удобствами на улице. А Миррано в клинику собирался после обеда и сейчас отсыпался. Звон колокольчика сквозь сон расслышал не сразу. И когда увидел на пороге своей квартиры коллегу по работе, подумал, что на работе произошло что-то не ожиданное, так часто бывало. Но глаза Игн улыбались и Миррано хаотично стал искать этому объяснение. Игн живо вошел и прошел прямо к окну, наклонился и стал кого-то там выглядывать.

Миррано спросил – Ты чего в выходной не спишь?

Игн в свою очередь посмотрел на него с большим удивлением. – Не понял. – произнес он и в недоумении развел руками. – Какое выспаться? Ты, что, реально принял вчерашний наш разговор за шутки? Ты сегодня женишься! – и встретив ошарашенный взгляд Миррано, добавил. – Через три часа нас ждут в костеле! Кольца. Ты должен срочно купить обручальные кольца, вчера мы домой выправились поздно, я так и понял, что ты не купишь. Надо срочно!

– Миррано побрел молча на кухню и вернулся с подносом и двумя приборами для завтрака. Игн не понимал его молчания и стал торопить. – У нас времени нет совсем. Хелен будет ждать возле костела, она тоже католичка. Надо же, как вы похожи то во всем!

– Когда еврейка была католичкой? Игн!

– Тебе и тут повезло. Хелен одна из тех единичных в мире женщин, которая совершенно не обременяет свой мозг религиозными убеждениями.

– А её отец! Он нас так обременит, что я до конца жизни буду расплачиваться!

– Ну……дорогой мой коллега…….я не могу твой жизненный путь намазать маслом и посыпать розами….ты самостоятельный мужчина….понимаешь……гладких дорог не бывает. А я тебе в супруги чуть ли не в упакованном виде предлагаю дочь одного из самых богатых дельцов Будапешта! Вон….она на улице…..она готова, а ты в трусах стоишь и пасуешь!

– Миррано опять с недоверием внимательно посмотрел на коллегу и наконец произнес, чуть не с испугом в голосе.– Конечно… как шутку. И мыслей других не было. Какая свадьба? Вчера договорились. Сегодня поженились, так никто не делает! Это не правильно!

Игн покачал головой и плюхнулся рядом с Миррано на диван. – Ну, ты мужик, тебе не совестно? Девушка поверила и будет ждать, а вот от тебя я такого не ожидал!

– Да, ожидал, не ожидал! Вы с ума по сходили! Так не бывает! Это же на всю жизнь!

– Никто не спорит. Было бы не плохо – на всю жизнь! Хелен не против выйти замуж, а ты, ты же всю жизнь гоняешься за деньгами….Тогда я не понимаю, тебе деньги плывут в руки, а ты от них бегать начинаешь?

Миррано разнервничался. – Да, я люблю деньги, но нормальные люди не женятся с «бухты барахты»!

– Хорошо. Значит ты отказываешься. Хелен согласилась, а ты отказываешься! Пусть лучше нормальным, но бедным!

Миррано скривился. – Ты кофе будешь?

– Нет- сердито огрызнулся Игн.– Какое кофе! Я пойду расстраивать Хелен и сам, я больше с тобой никаких дел иметь не хочу, ты, хоть и итальянец, а не надежный! Все – и он встал.

Миррано замялся и видя его замешательство, Игн решился пойти на крайний шаг и сам для себя решил, что последний.

– Хелен я знаю давно. Она хорошая девушка. Слегка легкомысленная, но это и нам на руку. Иначе бы не согласилась так быстро! А у тебя больше такого шанса не будет! Всю жизнь об этом будешь жалеть! Что бы богатая, красивая и молодая! Я не могу на тебя давить, но я уверен был, что ты от радости прыгать будешь, а вот Хелен не пойдет на этот шаг и на тебе, все наоборот!

– Миррано стал сдаваться. – Игн, меня напрягает мысль только о ее родителях. Они же меня со свету сживут! У них деньги, связи, они такую войну объявят!

– Не объявят! После этого позора Хелен вообще замуж никогда не выйти, поэтому огласки никто давать не будет! Да… Крик будет, готовься. Первое время смотреть как на врага будут. Перетерпишь! Зато спустя время, все в твоих руках. Они тебя подымут и еще дорогу перед тобой расчистят, только бы дочери зятя в фантик покрасивее завернуть! И потом, мы же в 20 век вступили! Разводы не караются! Не сроднитесь, значит врозь, но ты уже с наваром будешь!

Венчание в костеле состоялось. В данное время согласие родителей для венчания не требуется. Но брак, заключенный венчанием в костеле считается незыблемым и не расторжимым. По понятной причине, родных на венчании Хелен Полани и Анри Миррано не было, а со стороны шаферов Игн и Анни, которая только приехала из Австрии, но с радостью согласилась принять в этом участие.

Вечером Хелен уехала к Миррано в съемную квартиру, уговорив Анни солгать своим родителям о том, что заночевать их дочь остановилась у подруги. Так продолжалось два дня, пока Миррано не уладил свои дела в больнице и купив билеты, они уехали в Италию на не продолжительное время. Вот только тогда, перед самым отъездом, Хелен появилась дома, расцеловала своих родителей, упаковала тайком кое какие свои вещи и отправила их на вокзал. И уже утром, сев в кеб, она еще раз расцеловала провожавшую ее как обычно на крыльце мать и крикнула ей о том, что она вышла замуж за очень хорошего человека и если они хотят ей счастья, то ей с отцом придется с этим смирится. И уже проезжая спешно мимо своей замершей в состоянии столбняка матери, она выглянула в окошко кэба и попросила за все извинение.

Вот так наша Хелен вышла замуж.

40. В доме четы Фон Махель с приездом из Австрии царила добрая суматоха. Анни не ожидала что будет все так. Беременные плохо спят. На это у них есть веские физиологические причины. И им, по наивности, с отсутствием опыта при рождении первого ребенка кажется, что вот как только они родят, им удастся выспаться, за все то время мучений, особенно на последних месяцах беременности. Но как бы не так. Все начинается с рождением ребенка, в точности, да наоборот. Каждые четыре часа маленькое дитя просит кушать. А перерывами между кормлением, матери должны сцеживаться, что бы не заработать себе мастит. Большинство представительниц высшего общества сразу делали себе перевязку груди, что—бы, по их представлению, сохранить фигуру. Возможно, при наличии кормилицы, им удавалось выспаться, но не Анни. Перевязываться она не стала и истинный инстинкт материнства диктовал о том, что ребенку просто необходимо участие матери в кормлении. Она, конечно же не высыпалась из-за этого, но дальше ее труды заканчивались. Происходило что-то невероятное. Граф фон Махель ушел от нее спать в другую комнату и забрал с собой кроватку ребенка. И по первому его кряктению сам вставал, сам носил, сам проверял пеленки и сам пеленал. Ему достаточно было несколько раз взять уроки у няньки. Теперь уезжал он на работу поздно утром, ближе к обеду и возвращался по раньше. А днем ребенком занималась нянечка.

Анни чувствовала, что это внимание со стороны отца чрезмерное, но знать шаблонную расстановку ролей родителей в семьях она не могла, так как не росла в такой семье. Отца она потеряла рано и воспоминания о нем были яркие, но единичные. Они остались с матерью, но вскоре и Анни осталась совсем, совсем одна и ее взяла на воспитание тетушка.

Воочию, граф словно обрел вторую молодость. Его глаза сияли счастьем! Он мало спал, но энергия в нем била фонтаном. Поздний ребенок изменил всю его жизнь. Теперь он совершенно не испытывал пессимистичных чувств, заглядывая в свое будущее и имел четкое осознание смысла своей жизни. Он просыпался счастливым и засыпал счастливым. И если бы Анни любила его, то скорее всего, стала бы ревновать к собственному ребенку и такому всеохватывающему и безраздельному вниманию к нему.

Дора хлопотала по дому, кухарка готовила кушанья, нянька присматривала за ребенком и Анни расслабилась, с полным ощущением выполненного женского долга и внутренней гармонии. Поначалу она просто позволила себе лениться и много спать. Она возобновила прогулки с Ангелом, которого перевели в конюшню нового дома и Анни ощущение того, что ее любимое животное теперь находиться с ней рядом и она может видеть его каждый день, дало ощущение внутреннего покоя и защищенности своего пространства. Она каждый день ездила к охотничьему домику Артура Войцеховского. Но останавливалась только в поле его видимости, близко не подъезжала. Ей достаточно было прочувствовать энергетику этого места, его свободу и обособленность от окружающего мира, и уезжала обратно. Прошло совсем не много времени и они решили крестить ребенка, но Хелен с Миррано еще не вернулись из Италии, а Анни желала взять ее крестной. Сына нарекли Кристианом. Граф купался в радостном ажиотаже, а она слегка заскучала. В попытках избежать скуки, она стала выписывать все самые современные научные журналы по естественным наукам и в том числе медицине и штудировать их. А когда ребеночка уже можно было кормить пореже, стала просить графа разрешить ей вернуться в больницу, хотя бы работая по пол дня. Они продыху сейчас не знаю от количества нуждающихся в помощи, и ее руки для них будут просто как подарок. Анри Миррано и Хелен вернулись из Италии и ребеночка сразу крестили. Первый удар целого шквала негодования и гнева от семейства Полани принял на себя Анри, сюда вмешали и Игн, но он стойко все это выдержал. Хелен старалась в доме отца первое время вообще не показываться и конечно же, им пришлось со всем смириться. Единственная дочь, брак прошел венчание. Они счастливы, зачем сотрясать воздух бесполезными оскорблениями. Отлежавшись после схватившего его удара, отец Хелен, как всегда, занялся своим бизнесом, а мать Хелен, так самая первая и одобрила, скрепя сердцем, этот брак. Молодым собрались покупать свое жилье и Миррано был несказанно рад этой новости. Теперь в Будапеште находились два самых счастливых представителей мужского населения, один счастьем рождения сына, второй счастьем иметь наконец-то свое, респектабельное жилье! Его мечта сбывалась!

40. Графиня фон Газейштард, что бы унять свои сердечные муки решилась на крайний поступок в своей жизни и даже сама слегка ошалела от надуманного. Но мысли приходят не спроста. Посеянная мысль укореняется в сознании и начинает прорастать. И каждый вечер, когда сидя у камина или занимаясь своими моськами, она поглядывала на часы и они настойчиво били время глубокого вечера и она вновь с обреченностью осознавала, что сегодня вечером его в доме она не увидит, эта мысль шевелилась в ней все назойливее. Ездить за ним попятам, устанавливать тотальный контроль под различными предлогами было чревато частыми ссорами, его раздражительностью и еще большим охлаждением к ней. Ее соглядатаи доносили, что с графиней фон Махель он не встречался никаким образом уже на протяжении шести месяцев и ни с кем другим из женских особ, но она то знала, что это общей картины их жизни уже не меняет. В его голове и сердце живет эта белокурая выскочка и домой его теперь словно приговоренного к наказанию приводило лишь чувство долга. Он практически переселился в свой охотничий домик, забрал туда свою собаку, одного слугу и погряз в чертежах, выпивках со своими коллегами по научной деятельности, бане и занятиями ушу. Он с ранней молодости увлекался различными восточными практиками совершенствования тела, духа. Она совершенно ничего в этом не понимала и не хотела. Возраст делал свое дело. Увлеченности затухают и горящий огонек внутри на стремление познать этот мир глубже и обширнее тоже гаснет. Такова данность. И видимой опасности пока никакой не существовало, он же был не с предметом своего обожания рядом, но сердце женщины столь чувствительно и осторожно, эту опасность она как бы предвидела наперед, как надвигающийся на тебя паровоз, который не будет иметь жалости и сотрет все твое существование, твою душу, твои мечты и желания из жизни, как будто их никогда и не было! Месяц за месяцем, они не были вместе, никаких кардинальных перемен не происходило, но его чувства к Анни не остывали. Он словно затаился, как зверь в укрытии, но сам выжидал и даже просчитывал, свой выход из тени, что бы произвести в своей жизни глобальные перемены. «Просчитывал», «просчитывал», это слово невзначай как-то легко и незаметно вплыло в мозг графине и она крутила его, переживала его и передумывала сотни раз, сама удивляясь его навязчивости и вообще возникновению в ее голове, она его откидывала, пресекала, стараясь сразу переключаться на другое, но неких тайный страх несло с собой это неоткуда возникшее слово и в нем было мучение! Правду говорят люди: «Богатые тоже плачут». У графини было все для комфортной и полной удовольствий жизни, и даже золотое для ее возраста здоровье, но она не испытывала от этой жизни удовольствие. Она испытывала страх и мучение. И всем этим был Артур Войцеховский!

Мысль, которая все назойливее стала появляться в ее жизни, стала обретать четкие очертания продуманного коварного плана, даже совершенно не этичного с точки зрения морали и психологии. Она решила во что бы то ни стало найти замену, т.е. альтернативу Анни фон Махель и познакомить ее со своим супругом. Мир большой и красивые женщины в нем есть и Анни фон Махель не уникальна. В конце концов Артур Войцеховский мужчина в самом расцвете лет, у него мощнейшая энергетика, харизма, сексуальная энергия. Если графиня уже не тянула всеми этими качествами в свои годы, то нужно найти альтернативу. Нужно просто найти женщину, такую же яркую и красивую, как его тайная любовь, и представить ее ему. Графиня готова была переживать измену своего супруга физически, но не сердцем. Эта представленная ему женщина должна быть искусна в любовных утехах, красива, вольна и иметь такое положение, чтобы, когда возникнет у графини необходимость удалить ее со сцены, что бы это сделать было просто и легко. Психологически замысел этот работал только с одной целью, переключить внимание своего супруга на новую женщину, тонким, хитрым способом сделать так, что бы об этом стало известно Анни фон Махель и тем самым пресечь у нее всякие надежды по поводу Войцеховского, самому Войцеховскому дать четко прочувствовать, что красивых женщин в мире много и дать возможность опуститься чувствам к Анни на самое дно, и там и захоронить их навсегда. Эта жизнь, зачем гоняться за тайными призраками, когда красивые, сексуальные, молодые женщины вот рядом, притягательные и умелые!

Долго, довольно долго графиня вынашивала эти мысли. Думать легче, чем делать. Вынужденные, нерегулярные появления своего супруга в их шикарном дворце оскорбляли женское эго графини и она даже из чувства мести укрепилась в своей решительности пойти на этот шаг. Она как режиссер в новом чуде века кинематографе придумала себе сценарий, теперь требовалось найти актеров и дергать их за веревочки, как марионеток. Вот теперь, к удивлению, уже самого Войцеховского, графиня изъявила желание путешествовать, но в одиночку. Он хотел заикнуться, что ему сейчас некогда составить ей пару и он только вернулся из Америки, как ответ графини был отрицательным. Она видит его неоспоримую занятость, но ей скучно и посему, она отправляется в Россию одна! А на вопрос, что она собирается делать в России и почему именно эта страна? Графиня ответила, что Санкт -Питербург гораздо красивее и моложе Парижа, в нем свободный дух, совершенно неадекватные люди и сильная монархия. Наговорив эту «береберду», она, даже можно сказать, первый раз за все время их совместного проживания, вызвала у Войцеховского искренне удивление! Он был поражен, но заморачиваться на новом бзике своей супруги не стал. Ему, реально, было не до того. Он только мимоходом уточнил – «Как может свободный дух уживаться с сильнейшей монархией? А про все остальное, он ничего не имеет против» Своей попыткой объяснить несуразицу, которую она произнесла, она даже вызвала у Войцеховского повышенное пристальное внимание к своему лицу, его ум не мог разобраться в тонкой женской логике. А объяснила она это так: « Что высшие классы в России имеют большую свободу от закона и условностей, живут вольготнее и роскошнее, даже чем Европейские аристократы, обладая большей властью над теми, кто у них в услужении и потом, сейчас стали все чаще распространятся слухи, о появившемся при дворе российского императора некоем святом старце, творившем всевозможные чудеса!» Застегивавший в это время Войцеховский запонку у себя на рукаве, даже прервался, так его озадачили слова графини, и больше – не смыслом сказанного, а тем, что это несвойственно было для графини, за годы совместной жизни, он узнал ее пристрастия, ее вкусы, ее убеждения, их направления и приверженность. Словно поискав в ее лице что-то для себя новое, он пристально вгляделся, но не найдя, стал заниматься застегиванием запонки. И схватив пиджак, поспешно вышел в столовую. Через три дня дворец опустел, графиня решила путешествовать поездом, собаки остались слугам.

А через неделю Войцеховский покинул Будапешт и опять на крейсере через океан отправился в Америку. Что он там делал? Никто толком не знал.

41. В Санкт-Петербурге графиня фон Газейштарт поселилась на Греческом проспекте. Свое название он получил в 1871-м году по имени греческой церкви, которая располагалась на Греческой площади. Она временно арендовала для себя несколько комнат на втором этаже и постоянный экипаж в две лошади. Семь лет назад графиня уже пребывала в России, тогда же она как одна из богатейших иностранок, навестивших северную столицу, завела крепкие знакомства с представителями столичной знати. Отдохнув несколько дней от длительного путешествия, она первым делом решилась навестить всех своих давнейших знакомых, и в первую очередь один из самых влиятельных домов в Питербурге – дворец великого князя Петра Николаевича, брата царя Николая второго. Во дворце главенствовали две женщины – Милица и Анастасия, дочери черногорского короля Николая Негоша. Старшая, 37-летняя Милица, была женой Петра Николаевича. Годом младшая Анастасия (Стана, как ее звали в семье) была замужем за герцогом Лейхтенбергским, имела от него детей. Но с сестрой была неразлучна – дневала и ночевала в ее дворце.

Графиня фон Газейштарт, конечно же, русского языка не знала, но это отнюдь не являлось проблемой. Официальным языком всех дворянских домов России являлся французский, его знали виртуозно и проблем в общении не было. Секретарша и служанка графини разостлала приветственные письма всем своим знакомым и в первый дом, пригласивший ее, дворец Петра Николаевича Романова, графиня отправилась вечером. Санкт-Питербург ждал начала «белых ночей», кои начинаются в Июне и поэтому в северной столице поздние вечера являлись только началом пробуждающейся жизни.

Город жил роскошно. Подымаясь вверх по мраморной лестнице графиня ловила себя на мысли, что очень волнуется. Все было чужим, таким далеким и не родным, но блистательным и даже в Венгерском королевстве только единичные дворцы, совсем единичные могли бы только лишь попытаться встать в ряд по красоте и убранству, изяществу и роскоши с дворцом князя Петра Николаевича. Очень мелкими, но живыми шашками, кои графиня заслышала еще отдаленно из закрытой двери, к ней приближалась княгиня Милица, смуглая, черноволосая женщина лет 35—38, совершенно не похожая чертами лица на большинство русских женщин и явно выдававших в ней иностранку. А была она дочерью черногорского короля, как было сказано, и всю эту родословную, графиня штудировала еще в дороге, заранее составляя график всех своих визитов.

Дверь распахнулась и на пороге появилась княгиня Милица, с яркими, сразу бросающимися в глаза украшениями, коих на ней, как на южно-восточной женщине, всегда было много. А еще и потому, что эта живая, яркая женщина глубоко интересовалась мистицизмом и ее увлечения вызывали не одобрение ее супруга, но повышенный интерес приезжавших к ней гостей. Они и ездили зачастую за тем, что – бы поговорить на тему потустороннего мира, пошевелить свои душевные ниточки чем – то сверхъестественным и загадочным. А княгиня одевала не просто украшения. Каждый камень из ее убранства символизировал принадлежностью своей силы к определенному роду деятельности, сфере бытия и нес в себе тайный смысл, давая своей хозяйке усиливать те черты, которые она желала усилить. Как только дверь легко распахнулась, графиня попала в радостные, воздушные объятья хозяйки этого дома и ощутила прекрасный, тонкий шлейф ее сладких духов, который понравился вкусу графини. Она даже отметила про себя, что нужно будет узнать их название и приобрести себе такие же.