Последняя история старой скамейки

Последняя история старой скамейки
Елена Некрасова

В этой книге читатель сможет окунуться в жизненные истории прохожих, рассказанные от лица старой скамейки, живущей в парке.

Елена Некрасова

Последняя история старой скамейки

Знакомство

В одном из парков, в самой его глубине, подальше от чужих глаз, жила старая скамейка. Люди заблуждались, думая, что она- неживой предмет. Да, скамейка не умела двигаться, но видела, слышала и искренне чувствовала всё, что происходит вокруг.

Имени у скамейки не было.

– Да и не важно, как тебя величают, главное – что ты из себя представляешь, – рассуждала она, – вот я, например, любого выслушаю и поддержу. Я – плечо друга, подушка для слёз, а то и незнакомый пассажир в поезде!

Я же добрая. А добрая, в переводе, – Агафья.

– А что, мне нравится! Тебе нравится? – обратилась скамейка к соседу – дубу.

Дуб не ответил, деревья же не могут говорить. Только шелестеть и ждать, когда кто-то присядет на скамейку.

– Молчание- знак согласия, – решила Агафья.

Так и стала жить с именем недавно безымянная, добрая скамейка.

А главное – молчаливая.

Её не снесли только потому, что та не болтала лишнего.

Шутка, конечно. На самом деле, Агафья давно была местной достопримечательностью.

Возможно сто, а то и больше лет назад, на этой скамейке отдыхал известный писатель, совершавший вечерние променады перед сном. Он и дуб посадил. А может дуб и так стоял. Придумайте сами.

Шли годы.

Коротали жизнь скамейка и дуб, радовали похожих теньком и уютом. Днем здесь коротали время местные собачники, а так же незнакомые прохожие. А вечерами назначали свидания влюбленные парочки, обжимающиеся на скамейке под стрекот сверчков.

Когда людей не было, на краю, свернувшись калачиком, дремал бездомный кот Тимофей, следивший одним глазом за дерущимися воробьями.

За годы Агафья повидала виды и наслушалась историй. Ведь каждый прохожий, устроившись на скамейке, становился невольным рассказчиком. Внушительная библиотека Агафьи по сей день пополняется новыми историями.

Вот вам первая..

Командировка

На скамейку плюхнулась парочка девиц, болтающих без устали. Судя по диалогу, они давно не виделись, а встретились случайно, в парке. Взяв по стаканчику кофе, разместились здесь, в теньке, чтобы переброситься парой фраз. И конечно же, посплетничать и обсудить, кто да как жил все эти годы, после окончания школы.

– В общем, – поведала девушка по имени Юля, – после окончания школы секретарей при МИД я ждала какого-то особого распределения, в хорошую страну. Маман даже денег заплатила, а мне досталась Индия! Представляешь?

– Да как не представить! Я думала, хорошая страна- это Гермаааания, Фрааанция, – протянула вторая девушка.

– А в каком шоке находилась я, 3 года назад! -Юля нарочито сделала ударения на букву «я». – Рыдала несколько дней, даже хотела отказаться. Но мне вовремя пояснили, что направление – выигрышное, из-за некомфортных для жизни условий шикарно платят.

– Слышала разное про Индию. Страна грязная, люди страшные, ужасы всякие рассказывают.

– Ну, люди, как и в любой другой стране- разные. А грязно не то слово! – подтвердила Юля. – Пока ехала из аэропорта до посольства, нагляделась и приуныла. Индийцы не стесняются мусорить и справляют естественные надобности прямо на улице. Бррр..

– Ты же, помнится, жаждала приключений и зрелищ! – подколола подруга.

– Да уж, приключений мне хватило. Первое началось еще до заселения в номер. С настроением на нуле, уже добравшись до посольства, звоню с проходной в кабинет начальника, чтобы меня встретили у ворот. Раз на пятый трубку женщина какая-то взяла и проскрипела «Хеллоу!». Я ей на английском отвечаю «Здравствуйте, я новый секретарь, меня должны были встретить». А та молчит-молчит, а потом как выдаст: «Ембаси клозет!» и бросает трубку.

– Что? Не поняла, что там про туалет?– уточнила подруга.

Юлька улыбнулась.

– Это она хотела сказать, что «посольство закрыто». Просто тёть Маша, наша уборщица, плохо говорит по-английски. В кабинете никого не было, как и в посольстве, вот она и схватила трубку. День моего приезда выдался на выходной, про меня вообще забыли.

– Веселенькое начало. Внутрь попасть удалось?

– Да, не сразу, но дозвонилась до начальника. Меня быстро заселили, экскурсию провели. И начались мои 2,5 года «на галерах».

– Сложно было одной?

– А ты как думаешь? От депрессии меня спасали ворох работы и порция джина перед сном.

– А после работы как-то развлекалась?

– Да какие развлечения? Во-первых, мне не советовали выходить в одиночку. Белая женщина, к тому же блондинка. Местные маниакально пытаются трогать белых, фотографируются с ними. А народу везде много, хоть толкайся локтями, нет возможности дистанцию соблюдать.

Правда, коллега возил меня в менее людные места, на пляжи и в магазины.

Когда я вошла в жизненный ритм Дели, это примерно пару месяцев спустя, прижилась, перестала пить успокоительные, вот тогда стала в выходные выбираться из посольства, знакомиться со страной.

– Так, теперь расскажи по моей излюбленное теме. Местная кухня как тебе?

– Дёшево. Вкусно и остро. Очень остро. Даже если ты предупредил, что не надо так делать, будет все равно остро. Потому что с их точки зрения иначе ты ешь пресную и невкусную еду.

Первое время я не слезала с унитаза, антисанитария жутчайшая. Даже септик не помогал, а я не вынимала его из сумочки, ты ж знаешь..

– Да помню-помню, какая ты брезгливая, – подтвердила подруга, -а что-нибудь более страшное, чем расстройство желудка, приключалось с тобой, Юльк?

– Ну, по криминальным районам я не шастала, в остальном всё ок. Страшнее всего – их транспорт и дорожное движение. Однажды, попали в аварию со смертельным исходом. В нас какой-то сумасшедший въехал. Они ж совсем не смотрят по сторонам, ездят агрессивно, и всё время сигналят. От этого постоянного гула голова пухнет.

– Живности много?

– Ой, немеряно! Змеи, крысы, разные насекомые и шкодливые обезьяны. Вечно пытаются что-то умыкнуть. Ну и конечно же, коровы. Они шатаются по улицам, жрут с помоек. Трогать их нельзя, кормить нельзя, вообще лучше ничего с ними не делать, священное животное же. Корову убивать нельзя, поэтому, когда та, по старости, перестает давать молоко, её просто выгоняют из дома. Вот и бродят они, старые и тощие, по улицам…

– Оторопь берёт. К такому невозможно привыкнуть.