Мафия забивает стрелку
Елена Вячеславовна Нестерина
Детские детективы (Нестерина)
Недаром говорится, что обидеть поэта каждый может… Пока Антоша Мыльченко сочинял стихи и витал в облаках, гнусные воры пробрались к нему в квартиру и вынесли оттуда всё самое ценное! Полиция сразу сказала, что шансов найти преступников мало… Но не зря Антошу приняло в свои ряды мафиозное Братство Белой Руки, состоящее из его одноклассников. А вскоре у мафии вдруг появляется благородный помощник – великий и ужасный Леха Быков. И дело стремительно идет к развязке…
Елена Нестерина
Мафия забивает стрелку
…Ключи точно соответствовали замкам. Воровская рука в чёрной перчатке уверенно открыла дверь квартиры. Не зажигая света, люди бесшумно проникли в одну полутёмную комнату, другую… Они знали, чего хотели. Без спешки и суеты вынесли то, что им было нужно. Тихо, не оставив улик, следов и отпечатков, покинули квартиру. Щёлк – закрыта входная дверь. Словно и не было совершено никакого преступления… Оглянувшись по сторонам, воры удалились прочь, унося награбленное…
Глава I
Подготовка к запуску
Хмурым зимним днём ученик восьмого класса «В» Антон Мыльченко стоял у окна. В школе только что началась большая перемена, по коридорам с визгом и гиканьем носились мальчишки и девчонки, скакали по лестницам, уворачивались от учителей, которые им это делать запрещали. Но Антоша ничего не замечал. Его взгляд был устремлён далеко-далеко – в сине-серую даль низкого неба. Где-то там на просторе гуляли вольные ветры, ревели бури, вспыхивали яркие молнии. Ничего этого было, правда, не видно. Но Антошу такая мелочь не волновала. Он знал, что где-то она есть – наполненная бурными событиями жизнь…
Со стороны можно было подумать: стоит себе просто так мальчик, приглаживает свой белобрысый чубчик, вздыхает, иногда ботиночком притопывает. Но на самом деле в голове этого мальчика одна за другой носились сейчас мечты. Антоша мечтал о горячей любви, представлял себя на вершине небоскрёба в объятиях прекрасной блондинки. Одновременно с этим ему хотелось совершить какой-нибудь подвиг (спасти тот же самый мир, например), прославиться, увидеть своё имя и фотографию во всех газетах, экранах, новостных лентах, на афишах, столбах и заборах.
А ещё в его уме постоянно складывались стихи. Если успевал запомнить, Антоша записывал их в толстую фиолетовую тетрадь, а иногда переписывал красивым почерком на листы почтовой бумаги и отправлял свою рукопись – без фамилии автора и обратного адреса (ведь так романтичнее и загадочнее) – по адресам издательств, газет и журналов. Раньше он посылал распечатки, но потом понял, что это какая-то журналистика, настоящая литература – это когда только от руки, ру-ко-пись! Антон даже не ждал ответа или рецензии. Он верил, что истинное искусство само пробьёт себе дорогу. А пока пусть его стихи просто радуют людей. Ведь не раз представлял себе Антоша: открывает читатель газету или журнал – а там напечатано прекрасное стихотворение. «Неизвестный автор» – значится в конце. Вся страна пытается отгадать загадку: кто же он, этот таинственный поэт-невидимка? Проходит год, два, три – сколько нужно… Прогрессивная общественность обеспокоена неизвестностью – кто же он, этот таинственный незнакомец, новый величайший поэт всех времён и народов? Куда пропал? Когда откроет своё инкогнито? И вот тогда-то на мировой арене и появится он, Антоша, с фиолетовой тетрадкой, которая подтвердит подлинное авторство созданных им произведений. Почитатели ликуют, портрет Антона Мыльченко вешают рядом с портретом Пушкина в каждой школе и библиотеке… А он пишет всё лучше и лучше, день ото дня его мастерство оттачивается, а стихи радуют и поражают всех людей!
Но в последнее время что-то не заладилось с творчеством. Антоша очень хотел славы поскорее и так волновался из-за того, что она где-то заплутала и всё никак не обрушивается на него. Из-за этого стихи не получались, учёба в школе не ладилась, да ещё любви, без которой не мог существовать ни один поэт, да и просто знаменитый человек, не было.
…И рифма дремлет в пробуждении,
Творенья льются из пера.
Поэзией моей овеянный,
Твой образ…
Та-ра-ра-ра-ра… И всё. А дальше никак. И как Антоша ни старался, стихотворение не получалось. Не было ни рифмы, ни мысли. Ни-че-го…
Антоша встал на цыпочки и прижал нос к стеклу. Он волновался и, точно конь вороной, в нетерпении бил по полу ногой, ерошил свои белёсые волосы и скрипел по стеклу пальцем. Мысли скакали, точно взволнованные тушканчики по степи. Напрасно Антоша пытался собрать их в кулак и подумать о чём-то одном…
И вдруг новая, очень свежая мысль пришла ему в голову. Антон ахнул и заговорил, обращаясь к самому себе:
– Творческий кризис! У меня же самый натуральный творческий кризис! Так вот он какой!
– Эй, Гуманоид, опять сам с собой разговариваешь? – раздалось вдруг над самым Антошиным ухом.
– Стихи, что ли, сочиняешь?
– Снова какая-нибудь хрень? Любовь-морковь?
– Розы-мимозы?
Антошу окружили девочки из параллельного восьмого «А» класса. Весёлые, шустрые, они не давали спуска никому – всегда находили, над чем посмеяться. Антоша сразу смутился и попытался забиться в угол. Но девчонки не отставали. Наоборот, они обступили его плотным кольцом и тормошили. Вот уже неделю они не давали ему проходу – то стихи пытались заставить про них придумать, то на дискотеку зазывали, а то принимались щекотать его, щипать, дёргать за нос, за уши. А то как-то губной помадой изрисовали, Антоша даже заплакал и еле-еле отмылся, из-за чего опоздал на урок алгебры. И учительница по кличке Овчарка его чуть не загрызла.
– Придумай про меня стих! – трепала Антошу за рукав Аська – чрезвычайно стильная девчонка высокого роста.
– И про меня! Давай! Я поэт, зовусь Незнайка! – дёргала с другой стороны Лариска, рыжая бестия с вечно прищуренными ехидными глазами.
– Эй, поэт Гуманоид! Сочиняй давай стихи!
Антон Мыльченко вжался в угол ещё сильнее и попытался соскользнуть на пол. Но девчонки тут же схватили его за воротник, поставили на ноги.
«Да что ж это за женские персонажи такие мне попадаются! – с ужасом думал Антоша, отворачиваясь от нахальных девиц. – В прошлые века ради женщин стрелялись, на дуэль вызывали. А эти… А из-за этих… В них и влюбиться-то невозможно… Противные». Антоша сжал зубы и решил не сдаваться.
– О чём мечтаешь? – с хохотом тыкая пальцем в Антошу, спрашивала Лариска. – Знаем, о девочках. Когда же ты признаешься, о каких!
– Давай выкладывай свои секреты!
– А мы послушаем!
– Хи-хи-хи!
Пока девчонки прыгали вокруг него и верещали, Антон только и мог, что мстительно думать: «Ничего. Я про вас так пропишу… Будете у меня в новой мифологической поэме злобными летающими монстрихами! Гаргулии! Вот вы кто!» Неожиданно для себя Антон произнёс последние слова вслух, причем очень громко. Девочки на миг примолкли.
– Так, значит, мы гаргулии? – первая опомнилась Аська. – Я не ослышалась?
Антоша и сам удивился – как это у него вдруг вырвалось. Но всё равно ничего не ответил и только набычился ещё больше.
– Ну, чего молчишь, Гуманоид?
С детских лет привязалось к Антоше это прозвище – Гуманоид. Он протестовал против него всеми фибрами своей поэтической души. Но ничего не помогало. И в школе, и в родном дворе все с удовольствием называли его Гуманоидом. И Антону приходилось откликаться.
Гуманоидом его прозвали давно. Ещё дошкольником отправился как-то Антоша погулять по близлежащей стройке. Ходил, бродил, лазил везде. Откуда-то сверху упал на него разорвавшийся мешок с сухим цементом. Антон и пискнуть не успел, как оказался под кучей порошкообразной смеси. Засыпало Антошу всего – и шорты, и ботинки, и курточку. Строители, конечно, прибежали, вытащили бедного ребёнка из-под мешка, довели до родного двора.
И вот перепуганный Антон, весь обсыпанный блестящим сухим порошком, двигался по направлению к своему подъезду. Двигался медленно и неровными шагами, потому что глаза Антоши тоже порошком засыпало. Его приметила любознательная старушка. Она только что оторвалась от чтения газеты «Вести родных просторов». Газета писала о том, что космические пришельцы уже готовы к братанию с людьми. А старушка очень хотела с ними брататься. Она мечтала быть первым человеком, подружившимся с гуманоидами. Когда же старушка увидела, что к ней движется маленькое, заторможенное и блестящее существо, она поняла, что её мечта сбылась.
– Гуманоид! – крикнула она громко. – Наконец-то! Слава тебе, господи!
Весь двор тут же сбежался на её крик.
– На контакт идёшь! – радостно воскликнула старушка и протянула руки навстречу маленькому Антону. – Инопланетное существо!
Но тот, ударенный мешком, соображал плохо. Заревев, как пожарная сирена, Антоша, с большим трудом переставляя ноги, бросился в свой подъезд. Он хотел только к маме. Она помыла бы его, отчистила и успокоила.
Так дело и кончилось. Добрая мама не ругалась, только сильно переживала, не повредил ли Антоша голову. Когда же чистый, отмытый и успокоенный Антоша вновь появился во дворе, кто-то из мальчишек крикнул:
– Ну что, Гуманоид, очухался? Погулять выполз?
– Гуманоид! Гуманоид! – радостно подхватили все остальные.
Старушка, первая назвавшая Антона Гуманоидом, посмотрела на него равнодушно. Просто не узнала – мальчик и мальчик, их во дворе полно бегает. потому что Антон был уже не серебристым, а значит, никаким не пришельцем из космоса. Только прозвище её приклеилось к Антону Мыльченко намертво. И чем чаще поведение романтического Антона отличалось от поведения всех остальных ребят, тем чаще называли его Гуманоидом.
– …Ну так что? – тем временем продолжали приставать к Антону нахальные девчонки. – Не хочешь про любовь рассказывать?
– Ы-ы-ы…
– Чего в угол забился? – Аська обнаглела и уже дёргала Антошу за ушки. – Придумай лучше песню для какой-нибудь популярной группы. Прославишься. И мы с тобой заодно! А?