Марина М. в поиске счастья

Злая, как трехголовый цербер из преисподней, я стала вылезать из ванной, поскользнулась на мокрой клеенке, упала, больно ударилась коленкой и порезала руку об осколки стекла. Громко рыкнула матом на сегодняшний день и прокляла все палки с занавесками, которые только есть на свете.

– Что? – резко ответила я на звонок, в глазах стояли слезы вместе с шампунем, в руке торчал осколок.

– Марина, что-то случилось?

– Да, случилось! – злостно вырвалось у меня. И как только я это сказала – до меня дошло, чей это голос.

– Я сейчас приеду. Ты где? – это был Андрей. Его голос звучал взволнованно, отчего по телу пробежала приятная дрожь.

– Я… я… – хватала воздух ртом. – В Котельниках, в своей квартире. Захвати что-нибудь обеззараживающее и пластырь, пожалуйста.

Андрей прибыл буквально пулей.

– Если бы ты вовремя не взяла трубку, я бы свернул в сторону Волгоградского проспекта, – подшучивал Андрей надо мной, пока сам заботливо обрабатывал мне рану на ладони и царапины на руке. Я, молча, всхлипывала, потому что после телефонного звонка, я так и просидела на диване в гостиной, громко плача. Не знаю, что на меня нашло – наверное, женская слабость, которой иногда надо выйти наружу в виде слез, после чего опять засияет солнышко над головой.

– Что случилось? – спросил Андрей.

– Там… в ванной, – я глубоко вздохнула, признаваться – так признаваться. – Я прикрепила сегодня палку для ванн с занавеской, налила ванну, а потом палка упала мне на голову, и я поскользнулась.

– В самой ванной?

– Нет, когда вылезала, на пол упала.

– А осколки где нашла?

– Это бокал разбился, – о бутылке я хотела бы умолчать, хотя с другой стороны – я взрослый человек. У меня своя квартира!

– Но если бы палка не упала, я не стала вылезать из ванной, не услышала телефон, и ты бы ко мне не приехал, правда?

– Правда, – глухо подтвердил он, наклеивая пластырь на ладонь. Больше всего на свете мне хотелось его поцеловать. А, если не считать банный халат на полностью обнаженное тело и мужские феромоны рядом с моим носом, одним поцелуем тут не обойдешься.

– Ну, пострадавший, показывай свою чудо-палку для ванной, – улыбнулся Андрей, и я поняла, что ему можно довериться.

Мой мужчина всё сделал сам. Настойчиво просил не подходить, чтобы я себе ещё что-нибудь не повредила. Собрал большие осколки в мусорное ведро, стряхнул занавеску и даже, засучив рукава своей белоснежной рубашки, вымыл пол в ванной, чего я попросила не делать, но под его пристальным взглядом сдалась и не вмешивалась. Мне было приятно и в то же время забавно наблюдать его пыжащимся на корточках и постоянно поправляющим сползающие на запястье часы. Ведь он не просто мыл полы, для мужчины убраться в квартире – всё равно, что покорить Эверест.

Палка была повешена правильно, чуть дальше самой ванной, натянута занавеска и заново набрана вода. Андрей был моим спасителем, но как его отблагодарить я не знала, да и отпускать его не хотелось.

– Может, пока я буду принимать ванну, ты закажешь пиццу? Кухни у меня нет, готовить не на чем. А кушать очень хочется…

Андрей согласился и на «посидим», и на «поболтаем», и на пиццу. В первый раз за всё время я говорила всё, что думала, и не стеснялась этого. Куда уж можно было больше тянуть с моими бесконечными «если».

Через каких-то 40 минут на журнальном столе с ободранным углом стояли коробки с пиццей из итальянского ресторана, пастой из морепродуктов, домашним тирамису, украшенным шоколадной крошкой и листиком мяты, а ещё бутылка дорогого вина, за которым он съездил сам. Я была не то чтобы приятно удивлена, мне эта ситуация нравилась всё больше и больше. А может быть, я просто до сих пор не проснулась? Где Роза с её звонками о планах разрушительной мести?

Разговор был односложным, мы говорили только о доме, переезде, ремонте в ванной, на который у меня нет денег и пока я согласна на водоэмульсионную краску, и ещё о кухне – не могла же я вечно жить на коробках, словно бомж подворотней.  Я показала в каталоге ту кухню, которую хочу, и рассказала о той, что присмотрела  в магазине. Андрею понравился мой первый вариант, и мы даже пошли мерить рулеткой углы.

– А ещё хочу хорошую духовку, конечно, отдельную варочную панель. А здесь бы я оставила место под посудомойку… – вдохновлено рассказывала я. Андрей слушал и давал дельные советы. – А ещё сюда песочный диванчик с лиловыми подушками и стол раздвижной. Это была бы не кухня, а мечта!

– Здесь что планируешь сделать? – спросил Андрей и вышел на лоджию к открытому окну. Я последовала за ним.

– Не знаю, – честно призналась я. – Может быть, деревом застелю полы, чтобы теплее ходить, а может и ничего. Коврика хватит.

– Значит, деревом, неплохо. Хороший вид из окна, правда?

– Да, – согласилась я. И прижалась к нему плечом посмотреть в окно. На улице уже совсем стемнело и дождь лил стеной.

Инстинктивно мы одновременно обернулись друг к другу, и я поняла, если не сейчас, то потом будет поздно.

– Почему ты такая? – тихо прошептал мне Андрей своим бархатным голосом на ушко. Так близко… так рядом… с таким жаром… что я забывала дышать.

– Какая?

– Такая, что сил моих больше нет, – ответил он. Сердце забилось неистово. Больше не надо слов, не надо взглядов, не нужно ничего себе придумывать, всё и так было понятно.

Мягкие, словно шёлк, его губы нежно слились с моими, и я поплыла в страну грёз. Электрический ток побежал от прикосновений, мурашками покрылось все тело, а голова кружилась в странном танце ощущений. Я ничего не понимала, только целовать стала жадно и страстно, боясь, что на этом всё закончится, что мой мир любви может померкнуть.

Но он не померк, он продолжился. Со страстью безумца он начал целовать мне шею, переходя к ключицам и ниже в открытую зону декольте. Поцелуи казались раскаленным нежным огнем на моей коже. Разве можно такое выдержать?

Андрей взял меня на руки и понес на диван. Я знаю, он этого не говорил, но в его светлых глазах было больше, чем просто желание секса, они были заполнены любовью до края. Такое ведь не сыграешь ни в одном театре на свете.

А потом случилось что-то совсем дикое. Мы даже не дали раздеть себя полностью. Но я не могла больше терпеть, да и он тоже, особенно то, что находилось в его штанах уже внушительных размеров. Это было так быстро, но так мощно, что мир разлетелся на миллион радужных осколков, закружил голову и только через время сложился обратно в нормальный пазл.

К трём часам ночи мы угомонились. Я лежала на его плече и нежно водила рукой по мускулистой груди мужчины, задевая короткие волоски. Я боялась засыпать, боялась даже подумать, что завтра его может не быть со мной, что исчезнет Андрей опять на несколько недель и будет недоступен. Больше всего на свете я боялась его потерять.

Честно пыталась не заснуть, но томительная усталость сморила, и я забылась глубоким сном.

В девять утра нас разбудил звонок телефона. Если это была снова Роза со своими планами мести, я бы выслала на её адрес коробку с тикающем механизмом. Но это был телефон Андрея. Я проснулась первая, потянулась за телефоном и увидела на экране те самые буквы, которые явственно жгли глаза. На дисплее высветилось «Инесса». Будь моя воля, я бы спустила телефон в унитаз или выкинула с балкона, а потом с ангельским видом заверила, что оно как-то так само получилось. Но Андрей проснулся раньше разрабатываемого плана «Барбаросса».

– Да, – сонно ответил мужчина. Я легла рядом и стала прислушиваться к разговору.

– Привет, дорогой! – шептала в трубку гадюка. – Ты где есть?

– А что-то случилось, что ты звонишь так рано?

– Да. Я возле твоего дома. Точнее, внутри него, – щебетала девушка. – А тебя там нет! И дома у родителей тоже нет! Где ты был этой ночью?

– А я обязан перед тобой отчитываться? – привстал Андрей с дивана, освобождаясь из моих объятий.

– Нет. Но… – Инесса продолжала что-то говорить, но я уже толком не могла разобрать длинные потоки девичьей речи. Слишком далеко находилась от моего уха телефонная трубка.

– И что ты хотела забрать? – задавал по очереди вопросы Андрей. – Почему это нельзя было сделать сразу? И зачем тебе понадобилось платье так рано? Хорошо. Попроси ключи у консьержа. Они должны быть у горничной. Пускай тебе откроют, – в трубке повисло молчание, Андрей какое-то время сидел на диване и ждал ответа.

– Почему нет? – злился парень. – Да, я горничную сам отпустил. Прости, забыл. Так срочно? Хорошо. Да, ладно. Неважно. Далеко. Ни с кем. Жди. Пока.

Мы молчали и не смотрели друг на друга. Андрей злился, а мне было обидно, что наверняка «ни с кем» – это обо мне. Что может быть, я для него никто, а секс – это просто секс. А глаза всё лгут. А, может, это я себе лгу. Как же всё не просто в этом мире!

Я лежала на диване, натянув под самое горло одеяло, ведь именно там у меня стоял комок. Хотелось свернуться клубочком и не допускать мыслей о будущем, ничего не знать.

– Прости, мне надо ехать, – бесцветным голосом сказал Андрей и стал собираться. Он был зол или расстроен, я не могла понять. Да и, честно сказать, не хотела понимать.