Любовная Любовь

– Ты чего ревёшь, красавица?

Это был молодой человек на мотоцикле, значительно старше меня, лет двадцати пяти. Я его знала, но из-за разницы в возрасте, конечно, мы никогда не пересекались в компаниях. Отчаявшись от собственной беспомощности, я рассказала ему суть конфликта. Он, не раздумывая, попросил меня сесть на мотоцикл. Почему-то я послушалась. Мы лихо домчались до дома Алексея. Мой защитник посигналил несколько раз, и из калитки вышел Лёша. Парни отошли в сторону, я сидела на мотоцикле и почти не слышала, о чём они говорили. Но говорили они недолго. Через пару минут Лёша подошёл ко мне с разбитым носом и сквозь окровавленные зубы процедил:

– Прости меня, пожалуйста, я так больше не буду.

Я гордо отвернулась и еле сдерживала улыбку злорадства и удовлетворения.

– Ну что, красавица, как отблагодаришь меня? – уже возле моего дома спросил меня спаситель.

Я вновь почувствовала напряжение, будто кошмарный сон, от которого я только что очнулась, продолжился наяву. Отвечать мне было нечего.

– Что, даже не поцелуешь? Хотя бы в щечку? – кажется, он говорил улыбаясь, но мне не было видно его лица, потому что, насупившись, я смотрела себе под ноги.

– Да ладно, я шучу! Меня-то можешь не бояться, я же не тупой малолетка, как этот. Обращайся, если кто опять обидит, – сказал молодой человек, попрощался и уехал.

Обижали меня ещё не раз, но мой благородный рыцарь в том же месяце отправился отбывать наказание за изнасилование.

Именно из-за этих неприятностей я особо не переживала о том, что у меня нет отношений. Любить какого-нибудь Лёшу от безысходности – так себе удовольствие. Хорошие парни либо были заняты, либо боялись ко мне подойти по разным причинам, в том числе из-за глупых слухов. Я терпеливо ждала своего городского принца, который сможет полюбить меня настоящую, не спрашивая характеристик у односельчан.

В университете принцев было предостаточно, но в основном они относились ко мне никак. Меня для них как будто не существовало. Но я не теряла надежды, а честнее будет сказать, основную часть времени мне было не до романтики и любви. Шквал новых эмоций и ощущений от студенческой жизни буквально парализовал мою жажду любви и отодвинул её на второй план. Мне хотелось просто наслаждаться учёбой, работой, знакомствами и яркими вечеринками в новой компании Светы. Лишь изредка, когда перед сном оставались силы на фантазии, моё сердце робко напоминало о себе. Я точно знала, что наступит день, когда я встречу его, своего самого крутого, умного, красивого, весёлого, воспитанного и храброго мужчину, который никогда меня не обидит и другим не позволит это сделать.

Такой день наступил, причём абсолютно неожиданно для меня, чем обезоружил мой мозг, лишив его бдительности и рассудка.

ПРИНЦ-КАЧОК

В начале ноября мне позвонила очень близкая подруга из Конёво. Маша была на год старше. Учились мы в разных классах, поэтому и компании у нас были разные. Занимаясь в одном театральном кружке, мы очень сблизились. Общаться нам удавалось редко, но всегда очень тепло, откровенно, по душам. Было между нами что-то незримо связующее и настоящее. Она практически единственная, кто открыто поддержал меня в той ситуацией с секс-гигантом Алексеем. Примерно с того времени мы и начали тесно дружить. Машка была очень активной девочкой, артистичной, мы часто вели праздничные концерты в сельском клубе. Но при всей своей общительности и дружелюбности была очень застенчива. Стеснительность её, возможно, объяснялась некими комплексами из-за лишнего веса, несмотря на который у этой весёлой пампушки-хохотушки было огромное количество друзей. После девятого класса она поступила в колледж Заозёрска. Когда я только уехала в город учиться, Маша уже получала среднее специальное образование.

Всего года полтора назад мы с моей Машулей сидели у неё в комнате и шёпотом обсуждали разновидности поцелуев. Можно даже сказать, я учила её теории поцелуя (хотя сама не то чтобы владела этим умением в совершенстве). Экспресс-обучение техникам слюнообмена должно было пригодиться подруге со дня на день, так как её впервые пригласил на свидание парень. Они познакомились по телефону. Маша звонила родственнице и, неверно набрав номер, попала на Влада. И вот Маша сообщает мне, что выходит замуж. Влад, к поцелуям с которым я её готовила, сделал ей предложение. Удивительно до чего может довести случайное, безобидное общение по телефону. Хотя это было не просто общение. Они часами болтали о всякой чепухе в то время, когда я тщетно пыталась дозвониться до Маши. Узнав о свадьбе, я была очень рада за любимую подружку.

– Конечно! Я приеду! А когда? – радостно кричала я в трубку.

– Шестого ноября. В пятницу. В одиннадцать утра выкуп невесты дома в Конёво, в час регистрация в Заозёрске.

– Вот блин, ехать тогда надо в четверг, а у меня учёба, – я немножко расстроилась, ведь мне совсем не хотелось пропускать занятия.

– Только попробуй не приехать, я обижусь, – Маша пригрозила мне так серьёзно, будто она уже заранее обиделась.

– Ладно, спрошу у мамы, – пообещала я, понимая, что пропускать свадьбу подруги мне не хотелось ещё больше.

Мама, естественно, была против прогулов, но я ведь нынче свободная и кругом взрослая. С горем пополам мне удалось уговорить её разрешить мне приехать в пятницу в день свадьбы. На подарок я потратила всю стипендию, и шестого ноября ранним утром на автобусе приехала в Совду. Дождавшись на вокзале поезда, я запрыгнула в вагон, где меня ждала Оля. Она поступила в университет в Мовшовске, и в этом учебном году мы ещё не виделись. Оля тоже была приглашена на свадьбу, так как Машин жених приходился ей многоюродным братом. Всю дорогу мы дико ржали и делились впечатлениями об учёбе. Проживание в разных городах лишило нас привычной возможности частого общения, а тут по пути выдалось почти пять часов для увлекательнейших историй. Я безумно соскучилась по своей подружке.

С поезда нас встречал родной брат Оли на своей машине, и мы помчались прямиком на выкуп, минуя родительские дома. Мамы и папы всё равно в это время работали, а нарядные платья уже заранее были на нас. Красоту необыкновенную и неповторимую мы навели ещё в прекрасных комфортабельных туалетах поезда, что ездит со скоростью велосипеда и ломается примерно каждые сорок минут пути. Думаю, остальные пассажиры были очень благодарны за то, что мы разбавили привычную эржэдэшную благовонь нежными и тонкими ароматами ванильно-кокосово-шоколадно-арбузного дезодоранта. Хотелось бы отдельно отметить прелесть натягивания колготок в тамбуре и выведение угольно-черной подводкой утончённых стрелок, прикрывающих две трети века.

Мы попали с корабля на бал, опоздав на целый час, но монетки ещё бренчали в карманах гостей, лимончики аккуратно лежали на тарелочке, а шампусик бережливо охранялся самыми ответственными, кажется, слегка поддавшими тётеньками. Тамада, стоя на небольшой табуретке, громким командирским голосом пыталась выстроить из гостей живой ручей, размахивая прозрачным мешочком с солью над головами толпящихся в сенях людей. Гости прикрывали кудри, обильно сбрызнутые лаком с блёстками. Жених широко и нервно улыбался, иногда переходил на истерический хохот, к нему тут же подбегали подружки невесты и давали успокоительное в белом пластиковом стаканчике. Нужно было срочно начинать. Невесту мне удалось увидеть лишь мельком сквозь чуть-чуть приоткрытую дверь её комнаты. Я не обратила внимания на её красоту, но заметила, что Маша ужасно взволнованна, говорит мало, что ей обычно не свойственно.

Выкуп прошёл шумно и задорно, как, наверное, и полагается на любой русской деревенской свадьбе, хотя мне было мало что известно о брачных традициях. На подобном мероприятии я присутствовала впервые, поэтому с особенным любопытством наблюдала за происходящим.

В обед вся наша цыганская орда плавно перекочевала в ЗАГС Заозёрска. Торжественность бракосочетания меня не особо вдохновляла и даже казалась унылой. Нас расставили по периметру зала, как на школьной линейке. Церемония тянулась медленно и вяло, благодаря специфическому занудству женщины с красной папкой и шиньоном на голове. Она нараспев завывала гимн бракосочетанию. Я переминалась с ноги на ногу в задубевших туфлях (как и большинство гостей, сменной обуви я при себе не имела, но ноябрьскую погоду обмануть сложно) и бегло осматривала всех присутствующих. Молодожёны трясущимися ручонками калякают подписи, родители крестятся, подружки ревут. А мне что делать? Ну, думаю, надо не выделяться, тоже порыдать. Только я собралась слезу давить, как вдруг загремели фанфары в моих ушах, яркий свет ослепил начинающие краснеть глаза, и он появился в дверях. Клянусь, у него нимб над головой светился, а звуки Мандельштама заменила мелодия Энигмы! Среднего роста, явно взрослый, лет двадцати пяти – двадцати семи, коротко стрижен, почти налысо, но без блеска. На висках виднелись пробивающиеся тёмные волосы. Сразу бросались в глаза его огромные плечи, занимающие весь дверной проём. С минуту я не моргая таращилась на рельефные мышцы под обтягивающей белоснежной футболкой, прикрытой еле застёгивающимся чёрным пиджаком. Подняв взгляд, я даже не сразу заметила маленькие очочки без оправы на длинном носище с горбинкой, нет, с горбом! Брутальное лицо мужчины подчеркивали гладковыбритые квадратные скулы, острые, словно лезвие «Спутник» в советском станке, каким бреется мой отец. Элегантно сидящие наглаженные брюки, тесноватые в области бёдер, так и манили развернуть этого красавичка, чтобы полюбоваться наверняка потрясающей попкой. В общем, брутал с нотками интеллигента, помещённый в божественное тело качка! Всё помещение моментально наполнилось запахом секса. Я, будучи колокольчиком ни разу не дзинь-дзинь, поняла, что ягодка моя созрела, пора бы её кому-нибудь сорвать. А этот «кому-нибудь», ясно-понятно, на меня и не смотрел. Прищурившись, он выискивал своими умными карими глазами знакомых. Оторвать от него взгляд у меня никак не получалось. Я гипнотически, откровенно говоря, пялилась, словно пыталась телепортировать ему свои мысли: «Эй, красавчик, я тут! Ты должен обратить на меня внимание! Невеста занята, я свободна, остальные либо старые, либо ревут. Ку-ку!». Влюбить его в себя с первого взгляда так и не удалось, ибо все суетливо начали фотографироваться. Гости толпились вокруг молодых, понимая, что именно здесь удастся наиболее прилично выглядеть на фото. Оставались считанные минуты до открытия драгоценных ящиков с шампанским, которое мгновенно преобразит напомаженные лица до неузнаваемости.

Далее нас в Конёвском Доме культуры (а культура в нашем селе тесно сосуществовала с блатной романтикой и старушечьим хором «Ветеран») ждала интереснейшая развлекательная программа. Пустые бутылки и привязанные к верёвке карандаши уже ожидали своего выхода и входа на реквизитном столике рядом с бюстгальтерами размера этак седьмого. В общем, как говорится, хороший тамада и конкурсы интересные. Конкурсы, действительно, были интересные. Мне даже посчастливилось в одном из них поучаствовать, точнее, опозориться. Нет, я ни об кого не шоркалась грудью и даже не прыгала на попе на коленях усатого дяди Васи. Я просто стояла последней в ряду из пяти человек. Каждый из нас по очереди называл слово, без которого, по его мнению, брак не может быть счастливым, а тамада вручала молодоженам символ секретного ингредиента брачной кухни. После того как назвали все слова, которые хотела назвать я, подошла моя очередь. Меня охватило смущение, к горлу подступила наполовину переварившаяся селёдка под шубой, голос предательски задрожал, и я выпалила это жуткое извращенское слово «СЕКС». Ведущая расплылась в широкой металлической улыбке и, горделиво приплясывая, понесла молодым связку надутых презервативов. Чтобы избавиться от мысли, что взрослая женщина несколько минут надувала шары, которые я не могла бы даже взять в руку, мне пришлось выпить почти залпом стакан коробочного вина. Аполлон мой тоже времени зря не терял, и уже в следующем конкурсе блестяще, но не без стеснения сыграл Адама. Ева до этого момента была моей хорошей приятельницей с соседней улицы.

В разгар вечера, когда основная часть гостей билась в конвульсиях под Сердючку на деревянном танцполе, я подошла к невесте, которая наконец-то осталась одна.

– Машуня моя, как я рада за тебя! Какая ты счастливая! Я от всей души, от всего сердца поздравляю тебя, хочу, чтобы всё у вас получилось, чтобы вы жили долго и счастливо, как в сказке! – я крепко обнимала подружку и, почти крича из-за громкой музыки, тараторила ей свои нескладные пожелания.

– Спасибо, моя хорошая, – Маша благодарила меня после каждого предложения. Кажется, её уже тошнило от всех этих многочисленных однообразных поздравлений. Меня тоже уже подташнивало, но немного от другого.

Мы ещё пару минут поболтали о том, как проходит свадьба, прежде чем Маша спросила меня о моих делах – точнее, её интересовало, нашла ли я уже себе кого-нибудь.

– Угу… – довольно промычала я, отводя взгляд в потолок, на котором тускло сверкал немытый со времен установки диско-шар.

– Да ты что? Ну, наконец-то! Он городской?

Я отрицательно помотала головой, не переставая натягивать почти маниакальную улыбку.

– Он тоже приезжий? Нет?! А где ты его нашла?!

– Здесь!

– Серьёзно? Да ну нафиг. Кто? Кто он? Покажи мне его?

– А вот угадай!

Маша перебрала всех мужчин в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, которые были на её празднике. Моего мачо она не называла, и через минуту я поняла почему.

Когда закончились имена всех присутствующих, она серьёзно на меня посмотрела и, качая головой, протянула:

– Только не он!

– Он что наркоман или свидетель Иеговы? – пыталась пошутить я.

В глубине моего разума начала пульсировать одна ужасная фраза, которую Маша тут же и озвучила:

– Он женат! Ленка, слышишь? Не смей! Я кому говорю! Ты слышишь, меня. Алё! Что молчишь?

– Да что за херня! Почему так-то? – я мгновенно протрезвела из-за ужасного, дикого, обидного разочарования.

Чудесный, весёлый праздник внезапно стих в моей голове, будто старые стены клуба рухнули, и мы, продолжая сидеть за столом, оказались посреди ноябрьской холодной ночи. Я с досадой подумала: почему мой Купидон такой придурок? Он определённо целился в кого-то ещё из минимум десяти привлекательных парней на сегодняшнем вечере, но промахнулся. Этот качок оказался слишком широким, ходил тут своими плечищами собирал чужие стрелы и женские слюни.

Кто-то резко бухнулся на стул рядом с нами, и Машино внимание переключилось на него.

Ближе к концу моего вечера (именно моего, ведь у меня всё ещё действовало своё расписание, несмотря на вроде бы уже независимую взрослую жизнь) мне снова стало радостно и празднично. Благодаря всё тому же терпкому коробочному напитку я гордо и хладнокровно приняла тот факт, что потрясающий роман с Аполлоном умер в зародыше. В какой-то момент мне показалось, что в этих забавных разновозрастных танцах под песни Михайлова и группы «Рефлекс» есть что-то манящее и, я бы сказала, заразное. Поддавшись всеобщей лихорадке, я направилась в самую гущу кордебалета. Конечно же, в эту секунду заиграла Максим со своей душераздирающей медляковой песней. Мне захотелось вернуться на место, но тут я заметила катящиеся в мою сторону яички пухленького и невысокого мужчинки. Это был друг моего несостоявшегося любовника Завранский. Он не то чтобы пригласил на танец, а буквально подхватил меня крепкими короткими ручонками и закружил в темпе значительно энергичнее мелодии. Лицо его было довольным, словно морда кота, добравшегося до трехлитровой банки сметаны.

– Какая вы удивительная! – с неподдельным, ну или тщательно отрепетированным на множестве других девушек восхищением промяукал он.

– Чем же я вас удивила?

Мне был неприятен этот разговор, но внезапно родившийся в голове план по вытягиванию нужной мне информации подсказывал, что грубить этому котяре не стоит.