Разрушу твою жизнь

Может быть, он нуждается во мне так же, как и я испытываю потребность в нём?

Шамиль отстраняется, но совсем чуть-чуть. Обхватывает моё лицо ладонями, всматриваясь сначала в один глаз, затем в другой. Будто намереваясь найти ответ на дне радужки, подёрнутой пеленой слёз.

– Ты меня поняла? – голос колючий, напряжённый, и глаза горят странным блеском. Я смотрю на него растерянно. Успев позабыть вопрос, который он мне задал.

Ослушаюсь и убьёт? Боюсь, жить мне осталось недолго. Ибо послушание не заложено в моём геноме с рождения.

Киваю нерешительно.

Шамиль хищно щурит глаза, наблюдая. И качает головой, совсем не веря.

Поднимается и тянет меня вверх. Видимо, пока стояла перед ним на коленях, ноги затекли, и я перестала их ощущать.

Качнулась, и свалилась бы наверняка лицом в пол, если бы он меня не подхватил.

Взглянула на него и замерла, ощутив разительную перемену.

Все эмоции, что я считывала ещё несколько секунд назад, исчезли. На смену им пришло холодное спокойствие и новое, странное выражение. Будто он поставил меня под прицел и ожидает, когда я совершу ошибку.

А я её совершу. Мы оба это знаем.

И мне вдруг сделалось не по себе. Но отчего, сама понять не в состоянии. Тревога разлилась по венам, как у животного, которого гонит охотничий пёс.

– Тебя кто-нибудь тронул? – задаёт вопрос. Его смысл доходит до сознания не сразу.

В памяти всплывает картинка, как тот урод в борделе меня лапал. Должно быть, мои мысли слишком хорошо отобразились на лице, потому что желваки на челюсти Шамиля чётко обозначились.

– Кто? – коротко уточняет чуть тише. И так жутко сделалось от его интонации, что мурашки на моей коже решили сбежать куда подальше.

Отстраняюсь, начиная ощущать покалывание в конечностях и переступая с одной ноги на другую. Однако Шамиль продолжает удерживать меня за предплечья.

– Как ты, меня никто не трогал, – наконец даю членораздельный ответ, а не с членом во рту.

Сжал сильнее, наверняка оставляя ещё одни синяки на моём истерзанном теле. Почти приподнимая от пола до самого своего носа.

В глазах пылающая ярость, но мне совершенно не ясны её причины.

Пытаюсь вырваться из грубых объятий, но лишь потею от натуги. Понимаю, что со стороны мои старания выглядят как бесполезное копошение. Потому что Шамиль ни с места не сдвинулся, ни стальной хватки не ослабил.

– Да не знаю я! Пришёл какой-то мужчина, пытался залезть мне в трусы, – выдаю на одном дыхании, почему-то краснея.

Его пальцы стремятся вниз по телу. Шамиль задирает мою и без того коротенькую юбку на талию, и через секунду его рука накрывает мой лобок. Вздрагиваю, ошарашенно глядя на него.

– Так касался? – ещё один тихий вопрос.

Сглатываю слюну.

Хозяин поглаживает меня, как вздорную уличную кошку. С чёрной шевелюрой. Как у меня на лобке. Только, в отличие от кошки, я кучерявая там. Облизываю пересохшие губы, ожидая, когда его пальцы опустятся ниже. Коснутся клитора. Когда я получу желаемую разрядку. Потому что возбуждение продолжает причинять страдания.

– Нет. Так не касался, – глухо произношу севшим голосом. Ноги становятся ватными, и я сама уже хватаюсь за Шамиля.

Он удовлетворённо отстраняется, лишая сладкого. И наконец до меня доходит, что он продолжит наказывать и дальше. Как долго?

Смотрю на него с ненавистью, едва справляясь с желанием вонзиться ему в шею и вырвать зубами кадык.

Хозяин неторопливо снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи. Пиджак закрывает меня почти до колен, но не скрывает моего развратного вида. Потому что он отпечатался на моём лице. И языке, на котором я ещё чувствовала вкус его спермы.

– Пошли, – берёт меня за запястье, не доверяя ни на гран.

И я следую за ним, минуя пост охраны. Лифт. Рассматриваю себя в его зеркалах. С потёкшей по щекам тушью, размазанной помадой. И где-то во мне должен был бы родиться стыд. Но его нет.

Наверное, я слишком устала. Часть чувств атрофировалась. Главное ведь – выжить. И я выжила в очередной раз.

Усталость навалилась в один момент. Должно быть, тело решило, что я в безопасности. Рядом с самым страшным зверем этого города.

Глава 10

Облокотилась на металлические перила лифта, потихоньку сползая вниз под грузом давящего переутомления. Шамиль, стоя ко мне спиной, наблюдал какое-то время за мной, молча изучая в зеркале. Вид у него был такой, будто он может запросто оставить меня тут одну валяющейся на полу.

Понять бы его, разобрать, что в голове творится, какие мысли в его черепе генерируются.

Когда створки распахнулись, Хозяин совершил то, чего я от него никак не ожидала. Взял меня за руку.

Вздрогнула, вздохнула и тут же задохнулась.

Моя ладонь оказалась сжата его тёплыми пальцами. От переизбытка чувств споткнулась на высоченных каблуках и рухнула бы носом в пол. Но Хозяин не дал. Потянул меня за руку, как ребёнка, норовящего упасть в лужу. Без единого слова, лишь сверля тёмными глазами. И поставив на ноги, повёл вперёд, выводя на парковку через чёрный ход.

Я неосознанно огляделась по сторонам. Запоздало осознав, что хочу отыскать свидетеля этого невероятного события. Потому что, когда Шамиль придерживает свою спутницу за талию, это не выглядит так сшибающе с ног.

Многих ли он держал за руку? Сильно сомневаюсь. Этот простой жест мне почему-то кажется более интимным, важным. Или он думает, что стоит ему отвернуться, как я снова сбегу?

К моей досаде, никого рядом не оказалось.

Пока пребывала в шоке, Шамиль усадил меня на пассажирское сиденье и сел за руль. Я не понимала, куда мы направляемся. Если ему нужно моё тело, почему не воспользовался им там, в своём клубе?

Мягкий ход машины и рёв двигателя успокаивали, убаюкивали. Правда, вид мелькающей за окном картинки подсказывал, что мы едем на очень высокой скорости. Но меня это мало волновало. Шамиль выглядел невозмутимым, уверенным, эта уверенность в том, что всё в порядке, перекинулась и на меня. Я просто устроилась полубоком к нему, рассматривая его красивый профиль.

Как можно в один момент не проявлять никаких эмоций, выдающих, что он всё же человек, а не робот, а спустя секунду, оказавшись наедине со мной, вести себя дико, необузданно, будто он вороной арабский жеребец. Впрочем, судя по его достоинству, он тот ещё жеребец.

Щеки тут же залило краской, а тепло скатилось к низу живота, окуная моё тело в незнакомую негу.