Я тебя ненавижу

Он обеими руками сжал мою голову, всматриваясь в мои глаза. Чувствовала, как его пальцы мягко поглаживают мою кожу, массируя и успокаивая.

– Пытались, – повторил он как-то безэмоционально. – Кто?

– Кирилл, – ответила я и поняла по глазам, что он сообразил, о ком речь.

Клим был так спокоен, что меня это даже немного обидело. Открыл дверь машины со стороны пассажира, усаживая меня, после чего снял с себя куртку и свитер, оставаясь в одной майке.

– Надень это.

– Отвернись, пожалуйста.

Я не была готова к тому, чтобы оказаться перед кем-то полуголой. Клим послушно повернулся спиной, пока я снимала с себя мокрую одежду, благодарение богу, что он такой высокий, потому что его свитер сошёл мне за платье. Он забрал мою мокрую одежду и забросил в багажник. В машине, сухой и тёплой одежде, мне стало сразу легче.

– У тебя были с собой какие-то вещи? – спросил он, голос по-прежнему нейтральный, ничто в нём не выдавало напряжения. Протянул молча мне бутылку воды, которую я жадно выпила.

– Рюкзак остался в лагере.

– Хорошо.

Расположение лагеря он уже примерно знал, и мы направились туда. Сейчас я находилась в таком ужасе от того, что могу вновь увидеть Кирилла, что даже говорить не могла. Не понимала, зачем вдруг Климу сдался мой рюкзак, в нём не было ничего ценного, к тому же в любом случае его вернут, а мне меньше всего хотелось возвращаться туда. Клим припарковался и стремительно вышел из машины. Что-то было в его взгляде, что заставило меня выбежать следом за ним.

– А вот и она, смотрите, с ней всё в порядке, – услышала я голос Кирилла и ещё кого-то из команды.

Тренер подбежала ко мне, что-то спросила, но всё смазалось. Мой взгляд был устремлён на Клима, который шёл на моего обидчика. Лицо последнего исказилось в непонимании, Клим одним ударом уложил его на землю, опустился на его тело и наносил методичные удары один за другим. Меня трясло, и, стоя за спиной Клима, я видела только движения локтя, который он отводил назад, набирая размах для удара, и звук соприкосновения кулака с лицом. Никто ему не мешал и не останавливал. Сам Кирилл, видимо, был выведен из строя ещё первым ударом и просто сжался, пытаясь спрятаться от кулаков. Я не понимала, как Климу это удавалось, Кирилл был мощным атлетом, превосходно умевшим работать с собственным телом, как и все спортивные гимнасты, но, должно быть, в крови моего заступника было столько ярости и адреналина, что они утроили его силы.

Клим был не в себе, он с таким хладнокровием его избивал, что я поняла, – если сейчас его не остановить, он просто убьёт Кирилла. Мне было совершенно плевать на будущее этого парня, но я не хотела, чтобы из-за него Клим испортил себе жизнь. Я побежала и кинулась на спину Клима, обнимая под рёбрами, рискуя попасть под удар.

– Прошу, прекрати. Он того не стоит. – Чувствовала его рваное дыхание, расширяющуюся на вдохе грудную клетку и опадающую на выдохе, бешено бьющееся под моими пальцами сердце. Поняла, что совсем мало его знаю, не сумев распознать в том спокойствии, которое я не так давно наблюдала, наивысшую форму гнева.

За этой сценой наблюдали все, кто был в лагере. Парни застыли, не думая помочь своему товарищу, девушки явно были испуганы и мало что понимали. Даже тренеры выглядели ошарашенными. Всё произошло так быстро, что, возможно, никто ничего даже не понял.

Клим убрал мои руки и поднялся, стряхивая кровь с разбитых костяшек.

Я смотрела на него, не в силах поверить в то, что наблюдала собственными глазами.

– Спасибо, – как-то глупо прозвучало из моих уст.

Клим поднял на меня глаза, их лёд начал таять, возвращалась человечность, эмоции.

– Мы приехали за рюкзаком, не хочешь его забрать? – лёгкая улыбка коснулась его губ, но не глаз.

Тренер передала мне рюкзак и сказала, что они уже собирались вызывать помощь, потому что, отправившись искать меня всем отрядом, не могли найти моих следов, кроме оставленной шапочки и вороха сухих веток. Кирилл же даже не упоминал, что видел меня. К своему ужасу, я поняла, что он, скорее всего, рассчитывал, что я вообще не выберусь живой.

– Господи, прости, какая же я дура, – причитала Таисия Андреевна, – вижу же, что волком на тебя смотрят, и всё равно потащила с собой.

Не могла на неё смотреть, во мне будто что-то сломалось, пропало то абсолютное доверие, которое испытывала раньше. Возможно, я слишком многого от неё хотела, наделила простого человека сверхспособностью видеть людей насквозь, которой в действительности у неё не было. Она всё ещё была мне дорогим и близким человеком, заменившим отчасти маму, но, как теперь положиться на неё, я не знала.

– Таисия Андреевна, мне пора, – услышала свой голос откуда-то издалека, и самой он показался холодным и отстранённым. Она посмотрела на меня с такой болью, что мне стало стыдно за своё отчуждение, но и поделать с ним ничего не могла.

Клим стоял у своей машины и курил, смотря, как я медленно иду к нему. Почему-то остановилась в нерешительности под его пристальным взглядом. Он докурил сигарету, подошёл ко мне, забирая рюкзак, молча открыл пассажирскую дверь передо мной и сел за руль, увозя нас из этого места.

– Алёна, тебе сейчас нужно будет пройти медицинское обследование, чтобы врач мог засвидетельствовать побои, – очень осторожно пояснил Клим, смотря на дорогу.

Мне стало дурно от мысли, что придётся раздеться перед посторонним человеком, кто-то будет на меня смотреть и ощупывать.

– Клим, пожалуйста, не надо, мы можем обойтись без этого? – мне казалось, это унижение я не смогу пережить.

Пальцы молодого человека на мгновение сжали мои, будто в намерении передать часть своей силы.

– Алёна, так надо, его нужно посадить в тюрьму, а без освидетельствования это будет сложно.

Я не подумала об этом даже. Единственное, чего мне хотелось, это принять душ, лечь спать и завтра уже думать, как жить со всей этой грязью, что сегодня случилась.

– Это бесполезно, он сын прокурора нашей области, его отмажут, – горько вспомнила я.

С минуту Клим размышлял над моими словами.

– Он будет наказан тем или иным способом, но, как бы там ни было, в больницу мы в любом случае поедем, тебя должны осмотреть.

Внимательно вглядываюсь в профиль Клима. Его слова звучали пугающе, но меня они будто исцеляли, кровь на его руках ослабляла ту боль, что нанес её владелец. Очень хотелось ещё раз обнять Самгина, но я просто продолжала сидеть и смотреть на него, стараясь не разреветься от благодарности, которую испытывала.

До этого момента я не сознавала, насколько мне было страшно услышать от него, что ничего серьёзного не произошло, что я сама нарвалась, заслужила, виновата.

– Хорошо, – сдавленно проговорила я, стараясь больше не пялиться.

Клим привёз меня в частную клинику. Белые стены, свечение холодных люминесцентных ламп создавали ощущение стерильности. Я ни с кем не говорила, все вопросы решал Самгин с мужчиной, которого мельком видела в день аварии: среднего роста в дорогом костюме в полоску, зачёсанными назад светлыми волосами, в очках. Потом уже Клим объяснил мне, что это адвокат, который решал в нашем городе вопросы его семьи, в первую очередь связанные с работой.

Уже через пять минут меня проводили в кабинет для осмотра. Врач была со мной очень деликатна, не задавала лишних вопросов, и в целом вся процедура, кроме фотофиксации, забора материала под ногтями, мало отличалась от обычного приёма врача. Она только спросила, не возражаю ли я, чтобы мне обработали раны, но мне не хотелось здесь задерживаться, моё тело требовало горячего душа, еды и сна, и именно в такой последовательности. Перед тем как отпустить, она сделала укол успокоительного и дала с собой какие-то таблетки, велев пропить их неделю.

Результаты осмотра и фотографии были переданы адвокату, не хотела знать, что будет дальше. Не сегодня. Просто слушала то, что мне говорили, и безропотно исполняла, благодарная за то, что самой сейчас не нужно ни о чём думать.

Не знаю, деньги так на людей действуют или сам молодой человек, никогда не видела, чтобы так быстро и слаженно работали.

Мы добрались до его дома молча, возможно, он понимал, что мне сейчас не до разговоров, возможно, он сам был не расположен обсуждать произошедшее, но, когда мы вышли из машины, он взял меня за руку, как маленькую девочку, и повёл в сторону многоэтажного дома. Так странно, иногда проезжая эту высотку, я мечтала о том, что когда-нибудь тоже буду жить в таком доме.

Клим не отпустил мою руку, и когда мы зашли в лифт, и когда переступили порог огромной двухуровневой квартиры, расположенной на последних этажах. Моя обувь была грязной и старой. Предполагалось, что в город я сегодня уже не вернусь, и, пока смотрела на ботинки, стоя на этом дорогом полу, почувствовала себя здесь совершенно посторонним инородным предметом, хотелось развернуться и уйти. Иногда забываю, что между мной и им огромная пропасть, но и об этом тоже не хотелось думать. Я разулась и неловко стояла в ожидании Клима. Он принялся помогать снимать с меня куртку, но вдруг застыл.

Обернулась, не понимая, что случилось, и вновь увидела его бледное лицо, тёмный взгляд и стиснутые челюсти. Осторожно осмотрела себя в зеркало в пол, обнаруживая множество кровоподтёков на ногах, сейчас я даже не могла сообразить, в какой момент они были получены.

Забрав мою куртку, Клим взял меня за руку и повёл в сверкающую ванную комнату. Усадив на бортик ванны, он смочил полотенце и приложил холодную мокрую ткань к моим губам.

– Рана на губе засохла, – глухо произнёс он, не знаю, мне или себе. Щипало.

Я смотрела на Клима снизу вверх, пока он нависал, прижимая холодное полотенце к моим губам. Он был рядом, и его тепло после произошедшего приносило покой.

Парень мотнул головой и вышел из ванной комнаты, чтобы вернуться с полотенцами.

– Прими душ, тебе нужно согреться, потом поговорим и ты всё расскажешь.