Три одиночества. Созидающий башню: книга II

– Никак не смиришься с тем, что ты вовсе не мать Тиночки? – она осуждающе покачала головой. – Света, очнись, ты была лишь её няней, и тебе очень хорошо платили за твою работу.

– А вот Кристинка так не считала,– губы Светланы скривились в презрительной усмешке. – Ты хоть знаешь, что она звала меня мама Света? Ну да, откуда? Ты ведь постоянно была чем-то занята, а о малышке заботилась именно я. Сама подумай, ну какая из тебя мать?

Этот ничем не спровоцированный наезд поднял в душе Киры волну негодования. На самом деле с дочерью у неё всегда были очень близкие и доверительные отношения, но в словах Светланы всё же имелось здравое зерно. Кира действительно проводила с дочкой гораздо меньше времени, чем могла бы, если бы её вечно ни отвлекали другие дела. Так ведь именно для этого и нужна няня, чтобы присматривать за ребёнком, пока мамы нет дома.

– Как видишь, обошлись без твоих услуг,– процедила сквозь зубы Кира. – Кристинка выросла, и няня ей больше не требуется. Она теперь и сама частенько играется в няню, присматривая за младшим братиком.

Что ж, тут Кира ни капли не лукавила. Её дочь действительно как-то очень быстро повзрослела и сделалась самостоятельной. Даже мама с папой для будущего Творца реальности перестали быть непререкаемым авторитетом, это место надёжно занял её учитель. Куда уж тут какой-то престарелой клуше с её претензиями?

– Ну и чего ты тогда припёрлась? – проворчала клуша.

– Я, собственно, хотела тебя кое о чём спросить,– Кира на секунду замялась. – Ты сейчас живёшь в моей квартире?

– Твоей?! – Светлана аж подпрыгнула, как будто её укусили за мягкое место. – Тебя вообще больше нет, ты умерла три года назад. Это теперь моя квартира, прощальный подарок Семёна. Решил, наверное, откупиться от нас с Аликом. Это он тебя прислал?

Только тут до Киры дошло, чего это Светлана так распсиховалась. Похоже, она решила, что Семён прислал жену за своим сыном, а заодно и жилплощадью. В последнее время каждый раз, когда её мысли обращались к погибшему мужу, Киру накрывало такое острое чувство утраты, что ни о чём другом она уже не могла думать. Вот и сейчас к горлу подступил комок, и глаза защипало от непрошенных слёз.

– Семёна больше нет,– прошептала Кира, потому что голос перестал её слушаться.

В тот день мамочки, выгуливавшие своих деток на игровой площадке, поимели сомнительное удовольствие наблюдать очень странную сцену. Две женщины, устроившие отвратительную разборку в присутствии детей и буквально минуту назад готовые вцепиться друг другу в глотку, вдруг застыли, словно жара сменилась арктическим холодом и превратила их в ледяные статуи. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом обнялись как сёстры и разрыдались, да так горько, что у некоторых зрителей этой сцены тоже защипало глаза.

Некоторое время маленький мальчик, пристроившийся на коленях у одной из женщин, с недоумением переводил глаза с одной плаксы на другую и бормотал себе под нос что-то нечленораздельное, но очень жалобное. Наконец, словно приняв трудное решение, малыш открыл свой рот и заорал с яростью берсерка, идущего в свой последний бой.

Реплика искателя

Сколько бы нам ни вешали лапшу на уши про «венец творения», но вы вряд ли отыщете хотя бы одного человека, который, положа руку на сердце, смог бы утверждать, что вся его жизнь наполнена смыслом, и каждый день этой жизни является воплощением некоего высшего замысла в реальности. Даже самые успешные из нас время от времени испытывают зуд неудовлетворённости, а у большинства этот зуд вообще звучит в сознании непрерывно, эдаким раздражающим фоном. Не удивительно, что мы постоянно пытаемся что-то подкрутить в своей жизни, чтобы жить стало лучше, жить стало веселей.

А с какого перепугу в наших организмах вдруг образовалось это стремление к усовершенствованию? Чем нас не устраивает статус кво? Какая неведомая сила заставляет нас созидать и разрушать или, наоборот, отказываться от жизни в социуме и погружаться в свой внутренний мир? Прямо-таки глобальный комплекс неполноценности. Поверьте, я вовсе не пытаюсь тут поставить диагноз всему человечеству, это вовсе не массовый психоз, если вы так подумали. Наш перманентный поиск совершенства вполне оправдан, поскольку обусловлен объективными причинами.

Как и любое другое творение Создателя, мы стремится воплотить в проявленной реальности свой исходный смысл, как бы придать божественному замыслу статус бытия. И не подумайте, что это какая-то блажь, типа, пресловутого «духовного развития», наше стремление является экзистенциальным, поскольку только следование замыслу Создателя и способно дать нам ощущения осмысленности своего существования. Вот только, в отличие от букашек и телеграфных столбов, нам этот смысл не ведом.

Нет, можно даже не сомневаться в том, что какой-то смысл у нашего существования имеется, но не факт, что наша нынешняя жизнь ему соответствует. Я даже вполне допускаю, что довольно много людей нашли свою нишу и удовлетворены своим существованием, но речь ведь идёт не о сытой благополучной жизни отдельных индивидов, а о предназначении человечества в целом. С чего мы вообще взяли, что те убогие создания, которые отличаются от животных лишь тем, что научились создавать для своих тушек комфортные условия – это и есть венец творения? А вдруг нынешние человеки – это всего лишь зародыш конечного продукта, задуманного Создателем?

Если гусеница не знает, что её создали для того, чтобы стать бабочкой, то ей даже в голову не придёт запирать себя в противный вонючий кокон и впадать в анабиоз, ведь гораздо приятней нежиться под тёплым солнышком, да жевать зелёную травку. А если семя розы не в курсе, что должно трансформироваться в прекрасный цветок, то идея разорвать свою защитную скорлупу покажется семени самоубийственной. А что знаем мы, люди, о своём предназначении? Где гарантия того, что мы своей жизнью воплощаем божественный логос? А вдруг мы уже давно свернули с правильной дорожки и, заблудившись в темноте своего невежества, стройными рядами бодренько шагаем к пропасти?

Разве не могло так случиться, что, не ведая о своём предназначении, мы, как гусеницы продолжаем набивать свою утробу, вместо того, чтобы отрастить себе крылья и взлететь над суетой, или как семя гниём заживо, даже не помышляя о том, чтобы выпустить на волю прекрасный цветок своей души? Увы, мало кто из нас вообще заморачивается поиском смыслов, но это, как правило, вовсе не от того, что мы эти смыслы обнаружили. Как раз наоборот, причиной отсутствия интереса к собственной природе обычно является ощущение полной безнадёги.

Действительно, зачем расшибать себе лоб, пытаясь понять своё предназначение, когда столько умников уже обломались со своим поиском? Не проще ли просто жить, как живут растения и животные, как бы позаимствовав у более «низших» проявленных форм их смыслы? Собственно, большинство людей так и влачат своё существование, разумеется, с поправкой на цивилизационные примочки, вроде механизмов, законов общежития и научно-религиозных ограничений.

Нет, я никого не осуждаю, возможно, именно так и должен поступать рациональный ум. К тому же я вовсе не собираюсь огульно обвинять всё человечество в нелюбознательности, очень многие философы положили свои жизни на то, чтобы ответить на главные вопросы бытия «кто я» и «зачем я». Да что там говорить, к настоящему времени этих ответов набралось на сотни томов философских трактатов. Однако как раз это многообразие и свидетельствует о том, что истина пока остаётся скрытой.

Вы когда-нибудь задавались вопросом, отчего обнаружение смысла нашего существования оказалось такой сложной задачей? Разве это ни странно? По идее, этот смысл должен быть нам хорошо известен, как известно яблоне, что она должна родить яблоки, как известно гусенице, что она должна превратиться в бабочку. А мы? Чем мы хуже? Тычемся в глухие стены словно слепые котята, а смысл нашего существования как был для нас скрыт, так и продолжает тонуть в сизой дымке непонимания. В конце концов, это просто несправедливо. Не удивительно, что у многих из нас сия несправедливость вызывает навязчивое желание сочинить какой-нибудь убедительный симулякр смысла просто для успокоения мятущейся души.

Одним из самых популярных симулякров является так называемая цивилизация. А что, чем ни цель существования человечества? Долгий тяжёлый путь от палки-копалки и дубины до ядерных бомб и космических ракет. А дальше на Марс полетим, будем там насаждать убогим марсианам, если таковые имеются, свою развитую человеческую цивилизацию. А можем ещё оснастить свои несовершенные тела всякими гаджетами и стать супер крутыми андроидами или вообще оцифровать своё сознание и уйти жить в интернет. Вы правда верите, что мы для этого сотворены?

Увы, насчёт цивилизации, как цели человечества, придётся всех разочаровать. Вы же помните, что смысл заключён в бытие любого объекта изначально? Если бы нашим смыслом было создание цивилизации, то такое явление, как эффект «маугли», был бы обратим. Но пока не удалось цивилизовать ни одного ребёнка, в младенчестве попавшего в звериную стаю. А знаете, что происходит с прирученными и искусственно окультуренными растениями и животными, когда они освобождаются от воздействия человека? Они остаются собой, сохраняют свою природу и продолжают следовать изначальному логосу. Дикая яблоня будет плодоносить, причём именно яблоками, а не шишками, а вот ребёнок, возвращённый в цивилизацию, почему-то так и остаётся зверёнышем.

Отсюда следует простой и однозначный вывод, что представление о цивилизации привнесено в наши умы воспитанием и не является изначальным смыслом нашего существования. Нас с младенчества приучают быть частью социума, пользоваться его так называемыми благами. Дети копируют поведение взрослых и автоматически воспроизводят ту среду, в которой воспитывались. Кстати, человек может запросто обойтись и без этих благ цивилизации. Некоторым из нас погружение обратно в природу очень даже близко, и при этом вынужденное отсутствие так называемых удобств их нисколько не беспокоит.

Следует заметить, что снижение зависимости от своего тела, в целом, способствует уравновешенности и душевному покою. Если вы способны чувствовать себя комфортно в суровой походной обстановке, то отсутствие любимой мягкой подушки или чашечки кофе поутру вряд ли испортит вам настроение. Но если вы убедили себя, что сможете быть счастливым только в собственном особняке на берегу тёплого моря, то даже вполне удобная гостиничная кровать будет вас раздражать своим несовершенством. Это я к тому, что создание комфорта для тела тоже не является смыслом нашего существования, хотя большое количество людей занято как раз этим.

Если бы забота о теле действительно была нашим смыслом, то аскетов, схимников и прочих «святых», развлекающихся издевательствами над своими тушками, просто не могло бы существовать, исходный смысл человека не позволил бы им это делать. Мы бы даже теоретически были неспособны причинять вред своим телам, например, курить, употреблять наркотические вещества, валяться целыми днями на диване или, наоборот, вкалывать до седьмого пота ради денег. Давайте признаем честно, к своим телам мы относимся, скорее, потребительски, как к источнику удовольствия, нежели как к цели своего существования.

Кстати, в данном контексте я имею ввиду не только физическое, но и тонкие тела, которые позволяют нам испытывать эмоции и генерить мысли. Вы ведь не станете отрицать, что красочное шоу или интересная книга могут доставить нам не меньше удовольствия, чем вкусный обед или мягкая перина. Да, мы постоянно пользуемся всеми нашими телами, чтобы словить кайф, подчас с серьёзным риском и ущербом для этих самых тел. Так, может быть, смысл заключён в самом удовольствии?

Что ж, подобное предположение звучит весьма заманчиво, наверное, было бы прикольно жить в мире, где смыслом существования является получение удовольствия. Одна беда, наш реальный мир дуален по своей природе, а значит, наслаждение здесь всегда идёт в паре со страданием. Более того, сами эти понятия являются относительными, они всего лишь реперные точки на шкале наших чувственных переживаний, позволяющие нам сортировать явления на хорошие и плохие. Ну как бы мы догадались, что нам что-то нравится, если бы нам не с чем было это сравнить?

К тому же сама шкала наших переживаний довольно подвижна. То, что доставляло нам удовольствие вчера, запросто может приносить разочарование сегодня и наоборот, в общем, никакой определённости. Но если мы не в состоянии зафиксировать и чётко определить состояние, к которому нам теоретически нужно стремиться, то как же оно может быть целью нашего существования? «Пойди туда, не знаю куда» и то звучит более однозначно. Нет, что-то мне не верится, что у нашего Создателя столь извращённое чувство юмора. Тогда в чём же смысл человека?

Глава 3

Бой продолжался уже полчаса, но азарт нападавших пока не пошёл на убыль, несмотря на довольно ощутимые потери в их рядах. Отряд охотников рассыпался среди густого подлеска, превращённого их стараниями в запутанный лабиринт со множеством искусных ловушек, и прицельно отстреливал одного боевика за другим. Противная сторона время от времени открывала ответный огонь, но не особо усердствовала, ведь орденским боевикам ещё предстояло штурмовать хорошо укреплённый проход в ущелье, и нужно было сохранить достаточно сил для атаки.

Обе враждующие стороны относились к этим пятнашкам со смертью скорее как к игре, нежели как к серьёзной битве, поскольку знали, что настоящее сражение начнётся позже, когда орденские боевики таки прорвутся сквозь заградительный огонь охотников и доберутся до защитников Алата. В задачу охотников вовсе не входил полный разгром врага, это было невозможно чисто технически, так как отряд состоял всего лишь из двух десятков бойцов. Им требовалось лишь немного развлечь суровых парней из Ордена имитацией войнушки на полчасика, не дольше, а потом благополучно раствориться в лесной чаще.

На самом деле приоритетной задачей охотников было уцелеть самим, поскольку человеческие ресурсы города были жёстко ограничены, и потеря каждого бойца воспринималась как трагедия. Так что они старались особо не лезть на рожон. Что касается боевиков, то те по своему прошлому опыту уже успели убедиться, что прорваться сквозь охотничьи ловушки с наскоку не удастся, а потому осторожничали, стараясь пройти этот смертоносный квест с наименьшими потерями.

Рис взглянул на часы и удовлетворённо кивнул, полчаса должно было хватить алатцам за глаза, пора было давать сигнал к отходу. Он мечтательно улыбнулся, вспомнив, что Кира обещала привезти детей домой как раз к его возвращению с дежурства, а значит, его ждал ещё один замечательный вечер в кругу семьи. К ужину хозяюшка обязательно приготовит что-нибудь вкусненькое, а после семейной трапезы Тиночка с Мартином залезут к папе на коленки и будут требовать рассказа о прошедшем бое. Что ж, поднаторевшему в роли сказочника бравому охотнику было не в первой заливаться соловьём, расписывая яркими красками очередную славную победу светлых сил.

Рис так ярко представил себе, как всё это будет, что совершенно выпал из реальности, напрочь позабыв о том, что сигнала к отходу он пока так и не дал. Внезапно висок обожгло холодом, и пуля со смачным чавканьем вошла в ствол дерева за его спиной. Это лёгкое дуновение смерти моментально отрезвило размечтавшегося командира охотников и напомнило ему о том, что пистолет может быть смертельно опасен даже в руках ребёнка, а уж в руках орденских боевиков и подавно, даже того молодняка, которого с каждым днём в рядах нападавших становилось всё больше. Рис невольно поёжился, осознав, как близко он сейчас был к бесславному концу своей охотничьей карьеры. И всё только из-за того, что размечтался не вовремя о Кире и детях.

– А ведь я до сих пор жив только благодаря этому самому молодняку,– с запоздалым раскаянием подумал он,– ещё год назад они такого шанса пристрелить командира точно бы не упустили. Если бы на месте этих желторотиков были прежние орденские боевики, то я был бы уже трупом.

Такого прокола Рис не допускал уже очень давно. Обычно он был полностью сосредоточен на выполнении задания вплоть до завершения миссии, когда отряд собирался в условленном месте, чтобы окольными путями вернуться в Алат. Только после этого командир охотников позволял себе расслабиться и превратиться в мужа и отца. Отчего же сейчас давно отработанный алгоритм не сработал? Может быть, пора в отставку? Долго искать причину сей странной дисквалификации не было нужды, поскольку она и так была понятна. Это чёртов призрак заморочил голову охотнику своими дурацкими намёками, внушив ему мысль, что опасность теперь грозит не только самому Рису, но и его семье.

Если это правда, то придётся настоять на том, чтобы Кира какое-то время держалась подальше от Алата, и тогда сегодняшний вечер в кругу семьи можно было с полной определённостью считать прощальным. Рис вроде бы пока совсем не думал о предстоящем расставании, но подсознательно уже начал к нему готовиться, настраиваясь на долгую разлуку с любимой женщиной. Не мудрено, что его накрыло прямо во время боя, мысленно он уже был не в лесу, а с теми, по кому заранее начал скучать.

– Всё, на сегодня приключений достаточно,– Рис решительно выудил из кармана свисток, однако подать сигнал своим бойцам не успел.

Внезапно огонь со стороны нападавших прекратился, причём так резко, как будто кто-то опустил рубильник. Ответный огонь охотников тоже начал быстро стихать, тратить пули впустую не было никакого смысла. Вскоре над местом недавнего боя повисла непривычная тишина, и в этой тишине раздался низкий хриплый голос.

– Я хочу говорить с командиром охотников,– в интонации парламентёра не было даже намёка на просьбу, это был, скорее, приказ господина своим слугам.

– Надо же, до чего опустились, недоумки,– Рис мысленно восхитился наглостью орденских братков. – Неужели они действительно считают, что я сразу отзовусь на предложение о переговорах? Знаем мы ваши трюки – сосредоточить весь огонь на одном человеке и оставить отряд без командира. Довольно топорно, но могло и прокатить с кем-то более амбициозным. Это ж целый начальник орденского отряда предлагает договориться. Фигушки, хочешь говорить, выходи без оружия.

– Я выхожу без оружия, не стреляйте,– словно подслушав мысли Риса, деловито распорядился боевик и, не дожидаясь подтверждения, действительно вышел из-за дерева.

– Рис, ты же не станешь говорить с боевиком? – заместитель командира по имени Брин криво ухмыльнулся, его вопрос прозвучал как чисто риторический и не подразумевал обсуждения. – Ему ведь свернуть тебе шею голыми руками, как два пальца…

Рис недовольно поморщился, но спорить не стал. Меряться силой с орденским боевиком ему бы даже в голову не пришло, он слишком хорошо знал, чего стоят эти парни в ближнем бою, даже молодёжь. И кстати, тот конкретный парень, который сейчас безмятежно шагал под прицелом двух десятков стволов, совсем не выглядел молокососом, он был явно из старой гвардии. Рис принялся лихорадочно прикидывать, что делать в столь пикантной ситуации. Конечно, проще всего было бы пристрелить этого отморозка, сейчас это можно было сделать проще простого.

– Но как отреагируют охотники,– засомневался он,– не сочтут ли такое решение трусостью? Командир, потерявший уважение своих бойцов, представляет из себя жалкое зрелище и долго не проживёт. А если переговоры – это просто ловушка? – мелькнула в голове Риса новая мысль. – Да нет, это точно ловушка, только непонятно, в чём она конкретно заключается.

Пока он рефлексировал, орденский отморозок уже вышел на поляну и остановился прямо в середине открытого пространства. На его губах появилась презрительная усмешка, откровенно демонстрировавшая, что он думает о храбрости охотников.

– Можете меня связать, коли совсем зассали,– глумливо подсказал боевик. С этими словами он опустился на колени и сложил руки на затылке, не оставляя своим оппонентам никакого иного выбора, кроме как принять его великодушное предложение.

Через несколько минут связанного боевика уже привели пред светлые очи охотничьего начальства, которое всё ещё томилось в неопределённости касательно своих дальнейших действий. Больше всего Рису хотелось отдать приказ своим бойцам просто раствориться в лесу, чтобы не позволить захлопнуться этой непонятной и оттого пугающей ловушке. И если бы не опасение уронить свою репутацию в отряде, то именно так он бы и поступил. Увы, хладнокровное бесстрашие боевика напрочь исключило этот вариант развития событий, вынуждая противную сторону волей-неволей соответствовать заданному эталону.