Игра в Реальность

– Откуда же мне знать? Много, наверное.

– Ответ неверен. Здесь есть только один истинный Игрок – наш Создатель. А на Его уровне логика Игры внутри нашего сектора понятна и предсказуема. То, что отдельному Игроку кажется странным и вырванным из контекста, для Создателя – лишь элемент мозаики, который должен встать на своё место, чтобы картинка сложилась без изъянов и ошибок. Он-то видит всю картинку целиком.

– Значит, нам остаётся только подчиняться? А что, если мне конечная картинка не понравится?

– Ты действительно готов противостоять Создателю?

– А что, если от моих действий родится совсем другая картинка. Вдруг она будет даже лучше прежней?

– Неужели, ты настолько самоуверен, ученик?

– Ничуть. Просто, раз конечной цели у Игры нет, значит, смысл заключён в самой Игре, в том, чтобы играть. И следовательно, нет никакой заранее предопределённой картинки. Только играя, мы определяем, какой она будет.

***

Этот знаменательный день всё-таки наступил. Вертер и Лика провожали Даню на его первый ритуал в зал Высшего Совета. Потребовалось долгих семь лет обучения и ежедневных тренировок, прежде чем учителя сочли нового Высшего готовым. Год назад юный Творец создал свой первый мир, создал потому, что так требовалось для завершения обучения, но жить в нём не стал. Он и был-то там всего несколько раз, только чтобы показать своё детище семье. Если честно, с фантазией у парня было не особо богато, его мир был лишь бледной копией мира Дачи, где он провёл почти всё своё отрочество. Но зачёт он таким образом сдал, а большего ему, похоже, было не нужно.

Перед ритуалом, казалось, волновались все, кроме самого виновника торжества. Даня был расслаблен, словно собирался на пикник. Он безмятежно улыбался и отпускал шуточки по поводу трясущихся поджилок своего дядюшки. Вертер не обижался, его отношение к Творцам всегда было слегка снисходительным, а уж к таким, у которых молоко на губах не обсохло, и подавно. А вот Лика волновалась не на шутку. Несмотря на то, что с Даней они теперь выглядели практически ровесниками, ангелочек очень серьёзно относилась к своим обязанностям заботливой тётушки. После ритуала, который, кстати, прошёл вполне штатно, Лика с Вертером ждали Даню в ангельском мире, чтобы отпраздновать его вступление в Высший Совет вместе со всей летучей братией, но новоиспечённый Творец на собственный праздник так и не явился. Он просто испарился.

И был лишь один человек, который понимал, что творится сейчас в душе у парня, потому что в своё время сам прошёл через такую же ломку. А потому ему не нужно было гадать, куда подевался именинник. Антон переправился через подвесной мостик и медленно побрёл по узенькой заросшей тропинке к ровной площадке над обрывом, где были установлены две невысокие пирамидки. На одной было имя Вертера и две даты смерти, а на другой – имена Даниных родителей. Как и ожидалось, юный Творец в растрёпанных чувствах явился к могилам тех, кому был обязан жизнью. Но пришёл он вовсе не затем, чтобы отдать дань памяти. Просто ему нужно было укрыться от людей, чтобы разобраться со своими сумбурными мыслями без помех.

Парень сидел на плоском камне у самой кромки ущелья и смотрел вниз, где в кромешной темноте шумел бурный поток. Антон молча подсел к нему и обнял за плечи. Из-за шума реки Даня не слышал, как тот подошёл, но от прикосновения даже не вздрогнул. Похоже, он с головой занырнул в свои невесёлые размышления.

– Когда это случилось? – спросил Антон.

Даня оторвал взгляд от бурлящей бездны и с вызовом воззрился на Творца. Но в глазах Антона не было осуждения, лишь понимание и сочувствие.

– Вчера,– юноша снова опустил голову. – Дядя Антон, ну зачем они это делают?

– Не осуждай,– наставительно попенял ему старший,– без воспоминаний о прошлых воплощениях твоё сознание раздроблено, тебя одолевают страхи, причины которых ты не в силах постичь. С таким грузом нельзя стать полноценным Высшим.

– А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я войти в Совет? – с горечью бросил Даня. – У меня же никакого выбора не было.

– Не было,– согласился Антон. – Но ведь тебя не это сейчас терзает. Это из-за Вертера.

Парнишка съёжился и закрыл лицо руками. Его голос стал совсем тихим, словно шёпот.

– Я не знаю, как мне теперь жить,– пробормотал он,– как я смогу расплатиться за то, что он для меня сделал? А ведь он даже не знал, что по крови я не был его ребёнком.

– Неужели ты думаешь, что какая-то кровь что-то значила для нашего вояки,– Антон обнял мальчика и погладил его по непослушным соломенным вихрам. – Даже если б знал, то всё равно нажал бы на курок, можешь не сомневаться. Вертер любил свою дочурку больше жизни. Только это было для него важно. И не нужно ему было никакой награды, да и сейчас он не ждёт от тебя благодарности. Сама его любовь к тебе и есть для него самая высшая награда. Поверь, он умер совершенно счастливым. Я видел его лицо.

– Он никогда не рассказывал, что был моим отцом в прошлом воплощении,– тихо проговорил Даня. – Почему, дядя Антон? Он ведь и сейчас для меня как отец.

– Знаешь, мне кажется, что Вертер тоже мучается вопросом, как он сможет расплатиться с тобой за своё спасение из плена,– в тон ему ответил Творец. – Смешные вы оба. Ну чем же можно заплатить за любовь? Только любовью, малыш. Ты же его любишь, правда?

Даня кивнул и всё-таки не удержался, захлюпал носом, улыбаясь сквозь слёзы.

– Я всё для него готов сделать,– с чувством проговорил плакса.

– Это ты про свою стезю Высшего? – насмешливо спросил Антон. – Ему этого не нужно, поверь. Для Вертера главное, чтобы ты был счастлив, а уж состоишься ли ты как Творец – это дело десятое. Ты лучше себя спроси, чего ты хочешь.

Парень с удивлением воззрился на Высшего. Как же так? Его семь лет муштровали и внушали мысль, что это и есть его предназначение, а теперь выясняется, что отцу это вообще до лампочки. Он ведь только ради него и вытерпел все эти издевательства над своей природой.

– Ты ведь никогда с ним это не обсуждал,– проницательно добавил Антон,– а стоило бы. Он бы тебя в обиду не дал, уж ты мне поверь. Просто Вертер считал, что ты сам хочешь стать Творцом. Мы все так думали. А ты, судя по всему, не уверен.

– Я не знаю другой жизни,– грустно ответил Даня. – Я же практически никогда не жил в базовой Реальности. Как же я могу судить?

– А хочешь? – Антон внимательно посмотрел в глаза мальчику.

– Хочу,– Даня выпрямился и твёрдо встретил его взгляд.

– Вот и славно,– подвёл итог Творец,– только не нужно дурацких побегов. Это никакая не трагедия, это твоё право решать, какой будет твоя жизнь,– Антон протянул Дане ключи от своей квартиры в Москве. – Наверное, тебе будет непросто пока жить в своей квартире,– пояснил он,– особенно, заходить в ванную. Поживи пока у меня, привыкни. Тем более, что там до сих пор действует бытовая магия, так что о еде беспокоиться не придётся.

Даня улыбнулся и сгрёб ключи в карман.

– А теперь живо возвращайся к отцу,– распорядился Творец,– он не заслужил, чтобы ты ушёл, не попрощавшись.

Первую неделю Вертер жил с Даней в Москве, чтобы тот хоть немного обвыкся в незнакомой обстановке. За это время между ними больше не осталось никаких недомолвок или неясностей. Даня теперь называл Вертера отцом и никак иначе, и даже слышать не желал ни про какого дядю. А тот от такого обращения натуральным образом таял, как мороженое на сковородке, и с его губ не сходила глупая улыбка. Лика пару раз навестила своих мальчиков, но быстро поняла, что им необходимо побыть наедине друг с другом, и отправилась терпеливо ждать своего любимого Вертера в ангельский мир. Когда заботливый папочка наконец решил, что сынок уже достаточно адаптировался к жизни в базовой Реальности, и оставил его одного, парень собрал рюкзак и по примеру самого Вертера отправился путешествовать на восток.

Большая Игра сделала ещё один виток, и события послушно выстроились в только ей одной понятной последовательности. Кто же может быть настолько проницательным, чтобы прочитать в замысловатом сценарии жизни одного человека высший смысл, заложенный в него Игрой в Реальность?

***

Атан-кей с Антоном сидели на обрыве в мире Дачи и неспешно вели беседу в ожидании заката.

– Вы передавили,– грустно улыбнулся Антон,– из-за вас у пацана совсем не было детства. Так что результат вполне закономерен.

– Нам всем приходится чем-то пожертвовать,– возразил гость,– ведь существуют же высшие цели.

– Благо человечества? – Антон саркастически усмехнулся. – А что мы, Творцы, знаем о человечестве? Как давно ты был в базовой Реальности, Атан-кей?

– Хочешь сказать, что люди так сильно изменились? – в голосе Высшего прозвучала насмешка.

– Я хочу сказать, что Высшие остановились в своём развитии,– горько ответил Антон. – Мы добровольно заперли себя в своих мирах и больше не принадлежим к человечеству. Мы почему-то решили, что Творец – это высшая ступень развития сознания в нашей Реальности, и улеглись почивать на лаврах.

– Ты не прав, Антон,– последняя реплика задела гостя за живое,– огненный ритуал делает немало полезного для этого мира.

– Ах да, мы даём шанс нескольким Игрокам пробудиться, чтобы в конечном итоге сделать из них таких же, как мы сами,– Антон тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на своего собеседника. – И для этого нужно угробить жизнь мальчишки, который УЖЕ стал таким, как мы. Где логика, Высший?

– Что тебя так заводит, Антон? – с удивлением спросил Атан-кей. – Какая муха тебя укусила?

Антон запрокинул голову к небу и рассмеялся.

– Мы же просто типичные будды,– заявил он. – Мы больше не перевоплощаемся, по крайней мере, добровольно. Мы пришли к концу своего развития и застыли как мухи в янтаре. И в точности, как будды, заняты только тем, что помогаем остальным стать такими же как мы. Это же тупик. Неужели ты этого не видишь?

– Не всем же быть Создателями,– примирительно отозвался Высший.

– При чём тут это? – Антон сделался серьёзен. – С чего мы вообще взяли, что стать Творцом – это и есть конечная цель развития?