Непробиваемый или Как снова поверить в любовь

Глаза незнакомца были закрыты, поэтому позволила себе внимательно его разглядеть. Красивый темноволосый мужчина спортивного телосложения. Все тело состояло из сплошных мышц, идеальный пресс. Широкие плечи, темная кожа, сломанный нос. И аура у него была такая хищная, что хотелось отойти на шаг. Пересилила в себе это желание и проговорила.

– Вас ранили.

– Да. Если дашь бинты, буду благодарен, – выдавил из себя мужчина, пытаясь снять куртку.

Кивнула, искренне радуясь, что ничего не нужно ему от меня, и пошла в дом. Проверила детей, достала аптечку, нагрела чайник на плите и с этим добром поспешила в летнюю кухню. Когда вошла, мужчина сидел без футболки, разорвав ее и откинув в сторону, где уже валялась кожаная куртка. Он ножом ворошил в ране, словно в песочнице лопаткой.

«Да уж… еще бы кочергой там порылся».

Поставила чайник на подставку, стараясь не думать, что у меня на диване в летней кухне полуголый мужчина, и налила в миску кипятка, а из бани принесла чуть теплой воды. Котел уже остыл. Достала из погреба самогон, хранившийся на нужды, когда просила мужиков скотину приговорить или дрова переколоть. Это, конечно, помимо денег, как презент для скорости. Зато сразу отзываются и быстро все делают.

Протерла руки спиртом (чистый самогон иначе не назовешь) и налила в стакан, добавляя кипяченой воды. Кинула марлю в миску с горячей водой и, выжав, села к раненому, желая обработать рану и убрать грязь. Валялся непонятно где, а потом в ране ковырялся. Странный мужчина.

– Не нужно, – недовольно буркнул он, даже не повернувшись ко мне.

– Руку убери и дай мне обработать рану. Мне тут еще покойника от заражения не хватало, – грубо выдала, отчего он изумленно посмотрел на меня, а в следующую минуту убрал левую руку в сторону и не двигался.

Мой отец хирург. Я, конечно, не училась, но знала, что и как. Раньше хотела работать как он в медицине, но к одиннадцатому классу, поняла, что не хочу. Не мое. Да и не хотелось, чтобы мои дети были одиноки как я.

Обработав рану, и убедившись, что пуля не прошла навылет, подошла к столу, чуть толкая его ближе к дивану, чтобы было все под рукой. Взяв пинцет, подогрела его зажигалкой, пока пальцам стало невыносимо держать, а потом обтерла спиртом. Вздохнула, надеясь, что справлюсь и села на стул.

– В рот что-нибудь дать твердое или сможешь вытерпеть? – спросила, хватая стакан со спиртом, разбавленным водой.

– Ты врач? – спросил он.

– Нет, – уверенно ответила и попросила: – Рот открой.

Когда влила ему жидкость, отчего его голубые глаза помутнели на мгновение, вытерла чистой марлей кровь на ране и осторожно пошла пинцетом внутрь, боковым зрением отмечая, что мужчина не движется, совсем никак не реагирует. Застыл.

Полностью сосредоточилась на процессе и почти сразу ударилась кончиками пинцета в пулю. Везунчик. Раскрыла чуть больше и осторожно зацепила ее, медленно вытаскивая, надеясь, что ничего не поврежу.

Знала, что ему сейчас адски больно, но он молчал. Вытащила пулю и, положила на тарелку. Вновь протерла руки спиртовой марлей, пытаясь успокоиться, потому как меня начало трясти, а потом обмакнула новую марлю в спирту и повернулась к мужчине.

– Потерпи еще немного. Хорошо?

Он только кивнул, а я безжалостно обработала рану спиртом, стараясь не думать о том, как ему сейчас погано. Дальше быстро перевязала рану и прошептала:

– Тебе повезло. Кровь почти не идет.

Он только кивнул.

– Я сейчас подкину дровишек, и здесь будет тепло. В дом не пущу. У меня там дети, – сказала и начала все убирать, скидывая в пакет, а потом отправляя в печь.

Только хотела дров подкинуть, но остановилась. Понимая, что нормально растопить нужно время, а если нет, то мужчина замерзнет, чего ему нельзя, нахмурилась. Холодно, а ему нужен уход и тепло. Пыталась вдолбить себе, что вот нечего делать мужику в моем доме, но, посмотрев на него, отмечая, что он держится на последних силах, стараясь не показать своего состояния, спросила:

– Давай еще раз встанешь, и дойдем до дома?

Он только покачал головой, а я разозлилась:

– Давай без этого? Будет лучше, сразу уйдешь, а пока… если уж рылась в тебе пинцетом, то уж долечу до конца.

Мужчина ничего не сказал, но когда обхватила его за узкую талию, принял помощь. Шли мы с ним на раскорячку. Я даже порадовалась, что соседей у меня нет. Заборчик бы не спас и все увидели, что я тут мужика выгуливаю.

В спальне помогла ему избавиться от черных грязных джинсов, стараясь не смотреть на волосатые крепкие ноги, и уложила в свою постель, укрыв тонким одеялом. Схватила свою подушку и бросила в зале на диван. Закрыла дверь на два замка, один из которых – крючок и его можно выбить одним толчком руки, и села на диван. Хотелось зареветь, а не могла. В груди клокотало, но я только смотрела вперед, пока не появилась мысль, что нужно поспать.

Немного. А потом уже в шесть утра подъем и скотину кормить.

Мысль, что я привела в дом раненого человека, который потребовал, чтобы его не везли в больницу, пугала. Поэтому схватила подушку и пошла в детскую комнату, закрывшись и подперев старой швейной машинкой. Понимала, что глупо, но пока ее отодвинут, я точно проснусь.

Порадовавшись, что завтра у меня нерабочий день, потому что выходила работать в выходные на той неделе, и у детей, потому что не поведу, обняла Соню и, закрыв глаза, моментально уснула.

* * *

5 апреля, пятница

Утром просыпалась тяжело. Хотелось спать, но не могла, потому что нужно было вставать. Поднялась и, поцеловав детей, с улыбкой подумала, что они сегодня будут спать до десяти часов, ведь выходной. Или нет? Дети спать хотят, только когда в сад, а если нет – ни свет ни заря уже прыгали по дому. Быстро переоделась и пошла в кочегарку, привести себя в порядок и затопить печь.

Когда вышла в коридорчик, вспомнила, что у меня в доме гость. Тут же открыла дверь в спальню и застыла в проходе, отмечая, что он спит. Не стала подходить, так как нужно было бежать к скотине. Закрыла дверь и поторопилась на задний двор, по пути закинув охапку дров в печку, затопив баню. Схватила табуретку и направилась в сарай. Корова отелилась еще в январе, принесла бычка, поэтому молока хватало и нам и ему и маленьким поросятам.

Вышла мокрая, не понимая, зачем столько держу? Каждый раз себе обещала, что немного избавлюсь от хозяйства. Но как, когда оно кормит нас? Зарплата уходила на оплату дома и коммунальных услуг. Пособие тратила на самое необходимое для детей и себя. Продукты только самые необходимые приобретала в магазине. Ну и еще откладывала на уголь и дрова. В деревне проще прожить без денег, имея хозяйство, чем в городе или в районе, но столько сил и труда необходимо, что лично мне это все поперек горла стояло. Если бы была возможность, то пропади оно все пропадом. Но сейчас выхода не было.

Ополоснувшись чуть теплой водой, почувствовав себя свежей, переоделась в чистые джинсы с водолазкой и пошла домой. Замесив тесто на беляши, и приготовив фарш с луком, проверила детей и пошла к гостю. Только сейчас до меня дошло, что, вероятно, у него есть температура. Такая рана и столько грязи там было, и пусть я все обработала, но все равно есть вероятность, что что-то да осталось. По-хорошему, нужно отправить его в больницу. Тяжелая рана, а я не врач, чтобы брать на себя такую ответственность.

«Надо же… Как будто у меня проблем нет».

Вошла и прикрыла дверь, чтобы дети не увидели, если вдруг проснуться. В комнате уже было тепло. Осторожно подошла и приложила пальцу ко лбу, ощущая жар. С горечью посмотрела на потолок, даже не удивляясь. Только повернулась уходить, как услышала хриплый вопрос:

– Как тебя зовут?

Резко обернулась, отмечая затуманенный взгляд голубых глаз, и прошептала:

– Зачем?

Он криво усмехнулся, словно ожидал от меня этого ответа, что удивило, а потом нагло заявил:

– Хотел знать имя своей спасительницы.

Молча смотрела на него, отмечая мощную мускулатуру, мышцы и при этом он не казался качком – шикарное тело и сам он ничего. Сексуальный мужчина. Тут же стало неудобно. О чем думаю? Глупости. Три года нет секса – видно сказывается. Совсем уже…

– Я градусник принесу, чтобы померить температуру. И нужны антибиотики… Пулевое ранение – это не просто так.

Мужчина сканировал мое лицо, словно пытался понять, или разбирал слова, а потом сказал:

– Я не могу к вашим врачам, чтобы не было лишних вопросов. И нельзя мне задерживаться у тебя… – сказал и скривился.

«Что не так?!»

Тут же подошла к нему и, откинув одеяло с груди, села рядом, осторожно убирая повязку. Ну что сказать…отек и рана выглядели ужасно. Не медик, но видела, что тут нужна помощь хирурга. Проклятье.